Реплика

Вероника с улыбкой разрешила, и её восторженно обняли, чмокнув в макушку. Да. Действительно, ей всё ещё нравится. Наверное, это хорошо.

<p align="center" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">

* * *</p>

Они шли втроём – Римма в платье с листьями, теперь уже подлинном, реальном – Ника почти три часа трудилась, а пряжу ей теперь приходилось покупать – заказывать – минимум дважды в сутки. Римма даже предложила Нике открыть свой магазин вязаных изделий ручной работы, и Ника почти сразу же согласилась.

— Классный вечер! – восторженно доложила Римма. При этом она не забывает ни о чём: всё запланированное из рабочих задач выполняется, все поиски сведений идут как и ожидается, и так далее. При этом продолжает учить Нику – это надолго, там не бывает просто копирования учебников и всего такого, всё сложнее.

— Это да, – согласился Александр, держа за одну руку Римму, за другую – Веронику. Вероника шла в платье – и тоже подарок Ники. – Как нарочно подобрали. И...

— Ой, мороженое! – указала Римма на киоск. – Обожаю! Мама, папа, вам брать?

Вероника и Александр улыбнулись, переглянувшись, и кивнули. Римма побежала к киоску, а Вероника покачала головой, провожая её взглядом.

— Ты ей и правда понравился, – заметила она. – Но она тебя очень долго изучала, если что. Тучу сведений собрала. Боюсь, не все они тебе понравятся.

— Что было, то было, – развёл руками Александр. – Если договорились не врать, глупо что-то отрицать.

Вероника молча прижалась к его плечу, погладила по голове и указала – идём. Можно не опасаться – Римма не потеряет.

Они чуть не столкнулись с ней – молодая женщина, торопливо перебежавшая дорогу на мигающий зелёный.

— Простите! – замерла она, переводя взгляд с Вероники на Александра и обратно. И тут Александр узнал её. Та самая вредная клиентка – уже бывшая, будем надеяться. Стерва-психолог.

— Варвара Алексеевна? – улыбнулась ей Вероника. – Извините, только в моём офисе и только в рабочее время.

— Н-н-нет, я... – пролепетала женщина, и Александр понял, что она знает их обоих.

— Простите, мы с моим женихом немного заняты. – Вероника продолжает улыбаться. – Если хотите, завтра приму вас в офисе.

— Н-н-нет, не надо! Александр Николаевич, я хотела извиниться! За те... за все те вызовы!

— Извинения приняты, – кивнул Александр, стараясь не выдавать никаких эмоций. – Не беспокойтесь.

— Спасибо! Извините! – посмотрела женщина в лицо Вероники и убежала, пару раз оглянувшись.

— Это та самая проблемная клиентка? Которая тебя могла целый день доставать? – поинтересовалась Вероника, когда они продолжили путь. – Она и моя клиентка. На неё поступило много жалоб – пришлось постараться, чтобы обойтись досудебным урегулированием. В твоём случае там невозможно что-то сделать – она та ещё стерва – но, похоже, сегодня твой день. – Вероника рассмеялась. – Представляю, что она сейчас подумала... О, Римма! Ну наконец-то! Долго выбирала?

— Ага, всем взяла, Нике тоже, – показала Римма сумку-холодильник. – Нет, не хотела вам мешать общаться с постоянным клиентом.

— Так. – Вероника приняла мороженое, кивнув, и посмотрела Римме в глаза. – Признавайся, твоя работа? Ты её сюда привела?

Римма покивала и расхохоталась.

— Пусть знает, как папу с мамой доставать! Ой, да ладно, никто ничего даже не поймёт, мама. Ну а ей небольшой такой урок. Что, гуляем дальше?

20. Погружение <a href="http://samlib.ru/b/bojandin_k_j/n35s-12rvfg.shtml#toc">в оглавление</a>

Александр в очередной раз перевернул песочные часы. Уже “свои”, не те, которыми пользуется Вероника. Первым делом, когда вновь стал проваливаться в “сжатое время”, принялся ставить эксперименты.

В одном из них он выполнил несколько простых задач из фрилансерской раздачи. Настроил компьютер так, чтобы вести журнал событий. И вот тут было над чем задуматься: пока работал над задачей, написанная им простенькая программа, скрипт, фиксировала, с чем именно он работает, записывала текстовые сообщения в электронный журнал – попросту файл. И когда схлынуло “сжатое время” (двадцать три минуты во внешнем мире; двадцать семь полных переворотов песочных часов во внутреннем – то есть минимум четыре с половиной часа), сел смотреть на журнал.

По внутреннему времени компьютера прошло двадцать три минуты. При этом есть записи по всем выполненным задачам, а в том самом файле записи шли вперемежку: как если бы несколько экземпляров Александра одновременно трудились над разными задачами.

И салфетка под часами: на ней были те самые двадцать семь крестиков. То есть салфетка “прожила” те самые четыре с половиной часа? А если использовать не салфетку, а материал со свойствами памяти, или попросту регистрировать перевороты нажатием кнопки на электронном устройстве?

— Якорь, – пояснила Римма, довольно улыбаясь. Александр чуть не подпрыгнул. Он уже пробовал записывать себя на камеру во время работы в “сжатом времени”. Итоги разные: то камера записывала какой-то один из интервалов, то смесь разных. Но все перевороты часов всегда были в записи, и выглядело всё так, что песок пересыпается с ненормальной скоростью, а сам Александр только и делает, что переворачивает часы, чуть чаще раза в минуту.

— Прости?! – Александр повернулся в её сторону, закончив пить воду. Обезвоживание тоже не имело под собой никаких объяснений.

— Часы – твой якорь. Ну, часы и салфетка, на чём ты фиксируешься. Мы делали опыты с короткоживущими изотопами. В сжатом времени всегда есть несколько якорей. Один – ты сам. Ну и обычно ты фиксируешься на ещё одном – часах, например.

— Дай угадаю... – Александр поскрёб в затылке. – Якорь проживает внутреннее время, а все остальные объекты становятся суперпозицией нескольких вариантов перемещения между временными точками. Я уже понял, что внутреннее время всегда кратно внешнему. Сейчас кратность была двенадцать.

Римма хлопнула в ладоши несколько раз, с серьёзным выражением лица.

— В точку. Было двенадцать разных путей между двумя точками в фазовом пространстве-времени. И всё окружающее или выбрало один такой путь, или взяло фрагменты из разных фаз. Якорь объединяет все такие линии. Поэтому у тебя на салфетке видны все крестики, а внутреннее время компьютера совпадает с внешним, хотя там всё, что ты успел наработать.

— Но я делал некоторые задачи много дольше, чем двадцать три минуты!

Римма покивала.

— Для тебя сжатое время линейно. Если попытаешься привязаться к отсчёту во внешнем мире, выпадешь из сжатого времени. Об остальном не спрашивай, нет пока такой теории, мы её строим сейчас сами. Главное: если попытаешься привязаться к внешней мировой линии, выпадешь в неё. Ну там, прислушаешься к кому-то снаружи, будешь следить за часами на стене. Запомни, может пригодиться. Пока ты в сжатом времени, ты не чувствуешь жажду. Но как только возвращаешься – можешь упасть и умереть, если был там слишком долго. Мы ставили опыты на мышах – любое животное в контакте с тобой входит в сжатое время вместе с тобой. Поэтому считай перевороты и каждые пять, или чаще, пей воду – даже если кажется, что не нужно.

— То есть вы сейчас пишете и дополняете теорию – как её назвать-то? – хронодинамики?

Римма вновь покивала не улыбаясь.

— По ходу, моя бабушка, которая тоже Вероника, владела этим всем куда круче. Она вполне могла проживать до сотни таких линий одновременно. И всякий раз расходуется именно вода – голода по внутреннему времени не наступает. Почитай наши рабочие заметки – и добавляй свои. Доступ у тебя есть.

Александр покачал головой и умолк, глядя в пространство.

— Знаю, знаю, – покивала Римма. – “Почему я”, да? Когда у мамы это только начиналось, она жутко пугалась всякий раз. Ещё до меня когда. Было с тобой такое? Что не можешь припомнить, что только что делал и почему находишься именно здесь, и тебе жутко страшно?

— Бывало, – согласился Александр. – С ходу не скажу, но лет десять назад начало случаться.

Римма снова покивала.

— Я даже не знаю, сколько таких как вы с мамой. Ну и то, что ты умеешь забирать в сжатое время Нику – это вообще жесть! Все её системы работают по внутреннему времени, прикинь!

У Александра мурашки проползли по коже.

— Включая вашу вычислительную систему?

— Да, “Титан”. Ты уж извини, мы с ней тогда поставили опыт. Когда у вас была романтическая ночь в сжатом времени.

До Александра стало доходить.

— Ника вела какие-то счётные задачи в тот момент?

Римма покивала и взяла его за руку.

— Я её уговорила. Не ругай её, если что. Она там была ради тебя, всё остальное просто работало в параллель.

— “Соединять приятное с полезным”, – покивал Александр. – Не буду я никого ругать. Тем более, что от этого польза.

Римма широко улыбнулась и, поднявшись на ноги, обняла его сзади, чмокнув в макушку.

— Папа, я тебя обожаю. Всё, идём обедать, все уже там.

<p align="center" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">

* * *</p>

Вероника вздохнула.

— Ну, Римма и Ника молодцы, всё настроили и сделали. Есть теперь прототип защитного контура. Как минимум поднимет тревогу. И вот это, – показала Вероника на стену. Там, на вешалке, на плечиках, висел костюм. – Должен быть как раз тебе, – взяла она за руку Александра. – Римма и Ника вместе сделали. Если вкратце, это такая походная клетка Фарадея. Конечно, целиком тебя не изолирует, но фантом сквозь такую ткань пройти не должен.

— Не должен – уже хорошо, – согласился Александр. – Круто, спасибо. И когда всё успеваете? – посмотрел он на Нику, и та смущённо развела руками. – Получается, нет необходимости теперь сидеть в клетке Фарадея?

— Мы там ещё одеяло сделали и всё такое, – пояснила Римма. – Высокие технологии, мать их... прости, мама. Короче, упростим, как мы любим это делать, и тоже предложим “Vox Viva”. Расчёты и прочее делала Ника, так что слава тоже её.

— Я очень рад! – Александр встал и обнял Нику, зрачки той на долю секунды засияли белым. Ника легонько поцеловала его в щёку, радостно улыбаясь. – Римма?

— Да можно, можно, папа, ты ж нормальный. – Римма тоже довольно улыбнулась, когда её обняли.– Ну всё, а то сейчас разрыдаемся. Короче. Будем вам одеяло и всё такое – всем и каждому. И запомните: если видите противника – набросьте на него, фантом такого не переживёт. Ну а если не видите – просто заворачивайтесь, если бежать некуда. Как-то так.

— Ещё одно научное открытие и прорыв в технологиях, – покачал головой Александр. – Если честно, сколько всего вы уже изобрели для “Vox Viva”?

— Много, Саша, – покивала Вероника. – Не всё показали – чтоб был запас, поддерживать интерес. Много. Да, я понимаю, что кое-что пойдёт на войну и всё такое. Но это технологии, доступные всем. Рано или поздно изобретут другие. Всё? Все готовы ехать домой и жить дальше? Нет, Римма, дай я сегодня поведу. Иначе скоро забуду, как машину водят. Ника, ты пока ещё не с нами, извини.