Когда наступает рассвет

— О господи! — вздохнула Агафья.

— А ты что думала? — сплюнув под ноги, сказал Иван. — Купцов и монахов, нашты, в ад запихать? Толково говорит твоя гостья, Катерина!

— Я ничего не выдумала, а рассказала то, что нарисовано! — усаживаясь за прялку, ответила Домна. — А белые эти порядки и защищают.

— Белым скоро, того-этого, каюк! — сказал Иван.

— Как сказать! Если ждать рая небесного, можно и в дураках остаться! — усмехнулась Домна.

— А что мы можем сделать?

— Если есть желание, можно многое сделать, дядя Иван. Красные недалеко. Надо помогать. Иначе белые всех перебьют. Тетка Катерина давеча рассказывала, что они сделали с учителем. Разве можно такое терпеть? Всем миром надо на них навалиться.

— На учителя донес Рыжий Филя, все это знают, — негромко сказала Агафья. — Пес шелудивый, выродок несчастный!

— Теперь и он почуял, откуда ветер дует! — сказал Иван. Постучав корявым ногтем по трубке, добавил — Красные близко, так ходит тише воды, ниже травы. А то было, нашты, ого!

В сенях раздался резкий стук. В избу ввалились трое солдат.

Катерина взглянула на Домну. Девушка успокоила се взглядом. Она старалась держаться спокойно, но щеки ее запылали. Все замолчали, выжидающе глядя на вошедших.

Один из них выступил вперед. Его острые, колючие глаза цепко оглядели всех, остановились на Макар Иване, ощупали его, скользнули дальше, на печку, на полати. Солдат спросил:

— Что за сборище? Кто хозяин?

Катерина встала, отложила в сторону штопку:

— Хозяйка я. А это соседи, посумерничать собрались.

Бабушка выглянула с голбца между брусьями, прошамкала:

— Свои, родненький, все свои. Кто к нам чужой придет? Коли с дороги, отдыхайте, грейтесь. Вон какие у нас славные девушки прядут, поговорите с ними, позабавьте веселыми шутками. Они страсть как любят посмеяться!

Старший слегка смягчился, сказал миролюбиво:

— Патрули мы. Проверяем, нет ли чужих.

— Никто не появлялся. Наша деревушка на отшибе, редко кто бывает здесь из чужих. Вот вы заглянули, и за то спасибо. Раздевайтесь, будьте гостями. Или куда дальше спешите? — поинтересовалась Катерина.

— Это наше дело… Обошли деревушку — ни души, только у вас в окне свет. Зашли проверить… Перекурим, что ли, ребята? — обратился старший к спутникам. Те одобрительно переглянулись.

Невысокий, плотный, в мохнатой серой папахе солдат сверкнул темными цыганскими глазами.

— Можно перекурить! — Он весело подмигнул девушкам.

Другой, краснолицый, косолапый детина, помолчав, промямлил:

— Если хотите отдохнуть, мне что… Посидим, в тепле погреемся.

Все облегченно вздохнули. Макар Иван, сосредоточенно набивавший трубку новой порцией табака, разжег и энергично засосал ее. Волны вонючего дыма клубами обдали сидевшую рядом Наталью. Она затрясла головой, чихнула. Отмахиваясь рукой, громко запротестовала:

— Задымил опять! Дядя Иван, отвернулся бы хоть со своей дымокурней! Дышать печем.

Катерина обратилась к солдатам:

— Что, парни, стоите у порога? Присаживайтесь, дайте ногам отдых!

Солдаты сняли шапки, расстегнули полушубки и уселись на лавки, зажав винтовки в коленях.

К Домне подсел черноглазый парень. Он улыбнулся, сверкнув ослепительно белыми зубами, привалился к ней и пропел сладким голосом:

— Ах, девушки-красавицы, куколки-зазнобушки!..

Домна рассмеялась, хотя Катерина заметила в ее глазах плохо скрытую ненависть. Девушка оттолкнула весельчака:

— Ты что, парень, сидеть разучился, что валишься чурбаном?

— Меня к завлекательным тянет, удержаться не могу. Характер такой! Но ты не бойся, я не кусаюсь. — И солдат снова выразительно подмигнул.

Высокий уселся возле бедовой Натальи. Сверкая бойкими глазами, она молча поглядывала на него. Косолапый детина неуклюже топтался посреди избы, не зная, куда приткнуться. Агафья пододвинулась и, освободив место между собой и Иваном, пригласила:

— Садись сюда, паренек, с нами покалякай!

Тот покорно поплелся к ним и тяжело плюхнулся па лавку.

Иван, откашлявшись, спросил у него:

— Вы здешних мест или дальние?

Старший взглянул на него, сказал насмешливо:

— Отсюда не видать. А ты что, в гости к нам ладишься?

Наталья с осуждением взглянула на грубияна, отстранилась от него:

— Зачем на старого человека собакой огрызаешься?

— Пусть не спрашивает. Какое его дело?

— Подумаешь, и спросить нельзя! — Она передернула плечами, отвернулась.

Цыганистый солдат, сидевший рядом с Домной, попытался их помирить:

— Ну что вы не поладили? Если хочется знать — пожалуйста! Дальние мы, из разных мест. Я, напри мер, с Мезени, а этот родился у черта па куличках. — Веселый солдатик забавно прищурил глаз. — Этот коновал печорский, собачий сват… А имя у него красивое: Василий!

Глафира, недружелюбно покосившись на Василия, сказала:

— Знаем печорских, показали себя…

— Осторожнее язычком-то, осторожнее! — пригрозил ей тот. И поднялся. — Ладно, идемте отсюда! Нам еще на мельнице нужно побывать. Шагом марш!

Черноглазый затянул теплый шарф, застегнулся на все крючки, повернулся к Домне и осклабился:

— До свидания, красавица! Понравилась ты мне, жди сватов!

Домна ответила с усмешкой:

— Валяй присылай. Буду ждать…

Солдаты ушли. Женщины скоро стали собираться домой и вместе с Макар Иваном, согласившимся проводить их, вышли из дому.

Катерина закрыла дверь, облегченно вздохнула.

Домну вдруг охватила усталость. Забравшись па полати, она прилегла. Уснули дети с бабушкой. Настенька устроилась на голбце. Одна лишь хозяйка продолжала возиться в избе. Она не собиралась ложиться.

Когда все в избе затихло, Катерина шепнула Домне:

— Отдыхай не раздеваясь. Может, скоро и наши заявятся…