Ладонь, расписанная хной

* * *

Итак, пережив одну поездку на электричке и три странных спазма в животе, я добираюсь до актового зала, в котором проходит Вторая Пятилетняя встреча выпускников школы Святой Терезы. Сама школа стояла вплотную между церковью Святой Терезы и храмом Молитвенного сообщества Вишну.

Шум от этого сборища можно было услышать за милю от дверей. В динамиках грохотали NSYNC, Бейонсе, Леди Гага и Бритни Спирс. А еще там были болливудские хиты последних двадцати лет, жирные острые угощения, цветомузыка, дешевая выпивка и сомнительной работоспособности кондиционер, который выключался каждые двадцать минут, чтобы сэкономить электроэнергию.

Почти сразу же ко мне подошел мой кузен Каран, неся в руках два пластиковых стакана с его любимым напитком: ромом с колой.

Справка по родне из Пенджаба-101: если кто-либо из ваших кузенов по чистой случайности живет неподалеку, то можете быть уверены, что окажетесь с ним в одной школе. Родители сгоняют вас в одно место, как пастухи скот в один загон, чтобы дети «могли присматривать друг за другом». Прикладное значение: ни одна ваша проделка не останется без свидетелей, и все обязательно будет доложено по сарафанному радио, потому что «дети ничего не должны скрывать от своей мамочки», особенно если речь идет о ком-то другом.

В некоторых случаях информация от мамочки передается школьной администрации. В моем случае самой внимательной парой «приглядывающих» за мной глаз обладала кузина Таня, а не Каран. Надеюсь, ее сегодня не будет поблизости.

— Привет! — Каран сжимает меня в быстром костлявом объятии.

Его волосы, как всегда, на два дюйма длиннее того, что считается приличным для взрослого мужчины. Он явно не старался придать себе презентабельный вид ради этой встречи и пришел в привычных джинсах и черной футболке.

— Значит, ищешь работу в Нью-Йорке? Это точно можно добавить тридцать вторым номером в наш список. А давай изменим пароль на «ОсвобождениеОтТанкаРазрушителя»?

Ну да, я написала ему, что подаю заявления о приеме на работу. На самом деле я написала об этом ему, Пиху и Аише. Аиша мне не ответила, Пиху отправила миллион сердечек, а Каран отметился эмоджи с поднятым большим пальцем.

— Да, в Нью-Йорке. Когда я увидела, как вокруг Барата Гупта появилась аура настоящего приключения, мне стало понятно, как сильно я сама хотела… — У меня до сих пор внутри все сжимается, стоит заговорить на эту тему.

— Вырваться из своей жизни радиусом в два километра? — договаривает кузен, потягивая ром с колой.

Он хорошо это понимает, как и все мы. Семья — прекрасное место, в надежные объятия которого хочется возвращаться, но только в том случае, если из них удается вырваться.

— Да. Я вернулась домой и подала заявления в три разные компании. Просто чтобы доказать себе, что могу этого добиться.

Оказывается, во мне поселилась глухая ноющая боль, которая никак не уймется. Может, поэтому я в последнее время постоянно уставшая?

— Эй, диджей? Поставь что-нибудь не средневековое! — кричит обладатель уже заплетающегося языка из толпы, которая пытается танцевать под «Желтую подводную лодку». Со стороны танцоры напоминают калек-акробатов с разболтанными суставами, раскачивающихся под инопланетные ритмы.

— Слушай, не буду тебя обманывать… — Каран прислоняется к белой стене и в гаснущем свете делает еще один глоток.

Его голос тонет в грохоте музыки, поэтому мне приходится наклониться к нему совсем близко, чтобы расслышать, что он говорит.

— Попасть в Америку не так просто, иначе туда съехался бы весь мир. Виза стоит денег, да и самое ее получение — настоящая рулетка. Американское консульство чаще отказывает в визах, чем выдает их. Да еще для того, чтобы подать заявление на визу, нужно собрать кучу документов.

— Ну и ладно. Значит, я не получу визу и не поеду в Америку. Но я хотя бы попытаюсь ее получить. Сама.

Теперь я жалею, что музыка не проглотила слова Карана. Неужели никто из моей семьи не способен меня подержать? Хотя бы немного! Хотя бы те, кто примерно моего возраста. Может, мне и правда стоит завязывать со всей этой идеей.

Каран замечает разочарование на моем лице и крепко, по-братски меня обнимает.

— Я просто не хочу, чтобы тебе потом было больно из-за напрасных надежд, Зи.

— Мне не будет больно.

Я отвечаю на его объятия и на мгновение оттаиваю от его костлявой теплой заботы.

Вы, наверное, задаетесь вопросом: зачем было подавать все эти заявления, если мое будущее уже определено? Несмотря на всю эту пропаганду феминизма, модернизма и прочих других «измов», большинство девушек все равно выбирают традиционные ориентиры: образование, работа, брак и дети. И именно в указанном порядке, одобренном родителями и обществом.

Действительно ли у нас есть выбор? А потом перед вами вдруг приоткрываются ворота в другой, новый мир, и после того, как вы в них заглядываете, внутри вас появляется нечто, не позволяющее забыть увиденное. Вы даже не замечаете, как начинаете тянуться ему навстречу, не в состоянии остановиться, запретить себе снова коснуться этого чуда хотя бы кончиками пальцев, хотя бы на мгновение. Вот чем было для меня телефонное собеседование с «ПНР Глобал».

Голос с раскатистым американским «ррр» интересовался, что я в своей старой доброй Индии думаю об их бизнесе. Я знаю, что это был выстрел вслепую, и не питаю особых надежд на два последующих интервью, назначенных на следующую неделю. Но как я могу не стремиться к этой мечте, пусть нереальной? Даже это стремление уже стало для меня приключением.

Каран выдергивает меня из размышлений, оттолкнувшись от стены и разлив при этом свой напиток.

— Ладно, пойду к народу, поделюсь с ним своей любовью! — Он машет рукой, словно рассеивая любовь в воздухе, и направляется к высокой девушке в черном мини-платье, которая не сводила с него глаз последние пять минут.

В зале снова гаснет свет, когда диджей, сын нашего школьного дворника, большой любитель старых рок-баллад, переключается с «Битлз» на «Бэкстрит Бойз». Звучит песня «Пока ты меня любишь», прекрасный повод для пьяных объятий с такими же пьяными бывшими возлюбленными, которому не смогла противиться большая часть зала. Я бы тоже не смогла, если бы у меня имелся бывший. Ну или если бы мистер Арнав пришел со мной. Да уймись же ты, Зоя! Мало тебе, что ты поставила его в неловкое положение этим своим приглашением?!

Торча у стены, где меня оставил Каран, я озираюсь по сторонам. Выпускники прогуливаются по залу, держа в руках пластиковые стаканчики. Они похожи на кур на птицефабриках, раскормленных алкогольными фантазиями, со связанными лапами, уже приготовленных для забоя на алтаре статуса, состоятельности и брака.

Начинаем обратный отсчет: три, два, один…

— Зоя, как поживаешь?

Вопрос задан Амаей Банерджи, решившей прислониться к стене рядом со мной. Когда-то она была отличницей, а теперь просто сногсшибательна в узких джинсах, расшитом пайетками топе и с прической кинозвезды. Какое счастье, что я надела платье и немного подкрасилась, потому что в своих брюках хаки, красной блузе и с лицом человека, уставшего к концу недели, я бы уже сгорела со стыда.

Сам по себе вопрос можно было бы счесть нейтральным и выражающим всего лишь вежливый интерес. Именно с него начинается большинство светских бесед. Вот только встречи выпускников не бывают нейтральными: это настоящее поле боя, с ловушками и капканами. И этот вопрос, заданный цветущей двадцатисемилетней женой и матерью двадцатишестилетней старой деве, — не исключение. Он — настоящая приманка, сигнал к охоте, на который остальные участники слетаются, как пчелы на мед или мухи на запах падали.

Амая была не только отличницей — статус, за который боролись лучшие ученики класса, — но и теннисисткой, знаменитой на всю страну. К тому же всегда обладала идеальной кожей. Я хорошо помню, что в школе старалась держаться от нее подальше. Кто же захочет в пятнадцатилетием возрасте привлекать внимание к себе тем, что воплощает собой противоположность идеала? Не стройная, не отличница, не вправе похвастаться персиковой кожей…

Кто захочет привлечь внимание к своим недостаткам?

Не будем также забывать, что прямо перед государственными экзаменами она вышла замуж за текстильного магната и у нее уже есть шестимесячный сын. А сейчас милая выпуклость ее живота намекает на приближение нового прибавления в семействе.

— Чем занимаешься, Зоя? — Мисс Совершенство все еще ждет ответа.

— Работаю в «Квест Ваерлесс», они делают сотовые телефоны. Да, на том же месте. На мне почти полностью лежит управление отделом по рыночным исследованиям.

— О, замечательно! Как мне нравится слушать об успехах выпускников нашей школы! — Амая раздраженно потирает свой живот. — Ой, мне надо присесть. Никто не предупреждал, что во время беременности так быстро устаешь. А чем занимается твой муж? — переходит она к следующему вопросу, потягивая ананасовый сок из белого стаканчика.

Ну разумеется, в таком возрасте быть не замужем просто немыслимо. Блики от огромного бриллианта слепят меня, как свет маяка над штормовым морем.

— Ну, я все еще в поиске.

— Но… ты же вроде давно уже ищешь? — выдает она и тут же смущается от собственной бестактности.

Да, уже целых два с половиной месяца, вот только как она об этом узнала? Ну да, конечно! От кузины Тани, любительницы дизайнерской одежды и обладательницы двадцатидвухдюймовой талии. Смотри выше пояснения о «присмотре» друг за дружкой. А вот и сама Таня шествует к нам в окружении свиты, которая старается подражать ей во всем. Они все наряжены в узкие джинсы и топы с пайетками, словно пародируют «Дрянных девчонок», и держат свои пластиковые стаканчики так, будто это флейты с шампанским. Никогда не видела лучшего соответствия между фильмом и реальными людьми.

— Держу пари, что платье с распродажи, — цедит Таня, наклоняясь надо мной. — Надеюсь, оно хорошо тянется.

— Хорошо, не переживай.

Подождите, у нее что, синий маникюр? У Тани?! Которой мать никогда не позволяла пользоваться лаком темнее нежно-розового, говоря, что «ногти на руках леди должны быть идеальными»? И теперь у нее почти черные когти, как у чудаи, ведьмы?!

— Что это? — Я хватаю Таню за руку и протягиваю к другим, чтобы они тоже посмотрели. — Как тебя мама выпустила из дома с черными ногтями?

Ну да, так себе ответ на ее выпад, но я плохо соображаю, когда злюсь. Таня настораживается и сжимает пальцы, то ли чтобы спрятать ногти, то ли чтобы отвесить мне оплеуху. Потом она одумывается, раскрывает ладонь и любуется маникюром.

— Это? Просто эксперименты с… образом. То, что тебе точно недоступно.

— Таня, присоединяйся. Мы тут беседуем о мужьях, — говорит Амая.

— Правда? Я недавно встречалась с идеальным мужчиной. Красавец. И богач. Такой крепкий. Вы скоро услышите объявление о нашей помолвке. — И она смотрит на меня, словно на старьевщика, от которого стоит держаться подальше. — Это произойдет намного раньше, чем ты найдешь бедолагу, который согласится взять тебя в жены.

Я не говорила, как сильно мне иногда хочется отхлестать ее по нарумяненным щекам?