Before The Dawn

Сакура одевается, стоя спиной к зеркалу. Куноичи расчесывает свои длинные волосы и собирает их в высокий хвост, натягивает пару гладких, облегающих черных брюк, идентичных брюкам Тен-тен, которые они купили в магазине экипировки шиноби два дня назад, и заправляет ткань от колена вниз в свои ботинки. Оружие помещается в многочисленные карманы, а также пара специализированных медицинских свитков, на всякий случай. Затем она надевает перчатки и пристегивает ремешки к металлическим, усиленным чакрой, нарукавникам от запястья до локтя — подарок Итачи на день рождения. Затем ее внимание притягивает аккуратно сложенная одежда на тумбочке в ванной.

Ирьенин не трогала эти конкретные предметы одежды, которые прислал Шикамару, с ночи своего шестнадцатилетия. Ее прикосновения благоговейны, когда она разворачивает оливково-зеленую водолазку и бронежилет в тон, которые когда-то принадлежали Цунаде. Несмотря на старания, розововолосая куноичи не может сдержать легкой дрожи в пальцах.

Остатки сигнатуры предыдущего владельца — такой же знакомой Харуно, как и ее собственная, — все еще присутствуют на дорогой ткани. Они были сделаны на заказ для Цунаде по заказу ее дедушки, Первого Хокаге.

Сенджу стала джонином в восемнадцать лет. Сакуре сейчас столько же. Водолазка и зеленый бронежилет как нельзя лучше подходят отступнице. Наставница хотела сделать подарок любимой ученице после ее сдачи экзаменов на джонина, но…

Руки куноичи немного дрожат, застегивая последнюю застежку на бронежилете, но остаточные искры чакры Цунаде успокаивают, дают ей часть невероятной силы и мужества другой женщины, сливаясь с ее значительными запасами чакры. Это вызывает прилив адреналина и уверенности, позволяет Сакуре встать немного прямее, бесстрашно поворачиваясь лицом к своему отражению.

На краткий миг она не узнает человека, которого видит в зеркале, и прежде чем успевает опомниться, девушка протягивает руку, почти с тоской касаясь стеклянной поверхности.

Три года назад она была девочкой — чрезмерно эмоциональной, иногда глупой девочкой, которая совершила побег, будучи слишком напуганной и бессильной.

Теперь она превратилась в куноичи, в настоящую куноичи. Женщина в зеркале достойна носить одежду своей легендарной наставницы. Это, больше, чем что-либо другое, наполняет Сакуру невероятной, невыразимой гордостью.

Какаши предложил черную краску как способ легко предотвратить путаницу их сил с силами Данзо, из-за чего Харуно рисует толстые полосы под глазами нетвердой рукой, чувствуя, как они высыхают при соприкосновении с кожей.

Может быть, дело в медитации. Горячий душ. Итачи. Психологический эффект от ношения одежды Цунаде. Но теперь Сакура не испытывает страха. Переворот назревал давно. Сегодня вечером она будет сражаться — и победит.

Ирьенин выходит из ванной, когда остается сорок пять минут до назначенной встречи. Итачи снова одет в обычные темные брюки и черную рубашку с длинными рукавами. Возможно, это просто для уверенности, но он надел плащ Акацуки впервые за несколько недель.

Мгновение Учиха смотрит на нее так, словно не узнает, но затем оба одновременно делают шаг навстречу друг другу. Сакура открывает рот, чтобы заговорить, но Итачи качает головой на долю дюйма, кладя руку ей на лицо, кончиками пальцев нежно поглаживая изгиб подбородка, в то время как большой палец ласкает линию ее скулы. Девушка не может прочитать выражение его глаз, но прикосновение настолько нежное, что она на мгновение закрывает глаза, позволяя встать на цыпочки и наклониться к нему. Куноичи протягивает руку, чтобы слегка обхватить пальцами его запястье, чувствуя сильный пульс.

— Я так горжусь тобой.

Тихие слова вырвались без его согласия, из-за чего зеленые глаза распахнулись, обнаружив, что Итачи выглядит таким же испуганным. Но отступница молчит, давая ему возможность высказаться, и в кои-то веки именно он протягивает руку и заключает ее в свои объятия, крепко прижимая к груди и нежно поглаживая по спине. Харуно буквально чувствует, как партнер борется со словам. Мужчина почти неслышно вздыхает, его хватка на короткое мгновение усиливается. — Я люблю тебя, Сакура. Пожалуйста, никогда не забывай об этом…

Может быть, дело в том, что он говорит это гораздо реже, чем она. Горло Харуно немного сжимается от четырех тихо произнесенных слов. Девушка крепче держится за возлюбленного. — Да, — шепчет ирьенин. — Спасибо тебе, Итачи. За… все.

Звучит слишком похоже на прощание — настоящее прощание — для них обоих. Итачи с Сакурой на мгновение отстраняются, неловко отводя глаза.

— Я свяжусь с тобой через Кацую, чтобы сообщить, когда все закончится, — куноичи пытается беззаботно улыбнуться. — И если ты не возражаешь встретиться со мной на окраине деревни…

Итачи лишь кивает, выглядя так, словно не доверяет себе говорить.

Ирьенин уже столько раз уходила одна, но расставаться с ним никогда не было так тяжело.

Сакура не уверена, кто тянется друг к другу первым. Пальцы в перчатках тянут Итачи за конский хвост, а его руки прижимаются к ее спине. На вкус поцелуй — микс из отчаяния и потери, и последний, последний, последний…

Несмотря на то, что куноичи чувствует себя немного мерзко, она выбирает самый простой путь. В тот момент, когда Итачи отстраняется на долю дюйма, девушка протягивает руку, задумчиво поглаживая тыльной стороной пальцев его лицо, и прежде, чем возлюбленный успевает моргнуть, Харуно исчезает.

Надвигающийся шторм окрашивает небо в странный пурпурный оттенок, угроза дождя охлаждает воздух, но голоса Наруто, повелительного и впечатляющего, достаточно, чтобы заглушить отдаленные раскаты грома.

Шестьдесят теней в лесу, все выстроены в шеренги по подразделениям, хорошо замаскированы в униформе джонинов и черных боевых нашивках, на всех лицах отражается мрачное чувство цели. Одним резким движением руки Наруто все шиноби поворачиваются на запад, лицом к Конохе. Как бы Сакура ни старалась, она не может скрыть едва уловимую дрожь, которая пробегает по телу.

Тен-тен сжимает ее руку. — Не волнуйся, Сакура-чан, — каким-то образом шатенка умудряется сохранять достаточно храбрости для них обоих, даже сейчас. — Мы вместе — мы будем защищать друг друга до последнего вздоха.

Харуно удается решительно кивнуть, не сводя глаз с Наруто, ради своего же блага.

Резкий порыв ветра заставляет завязки на протекторе дико развеваться, но он даже не шевелится, небесно-голубые глаза решительно устремлены на дорогу впереди.

— Начинаем.

Час спустя

Дорога до Конохи заняла меньше времени, чем ожидалось, возможно, из-за бушующего адреналина. Все шиноби разделились на отдельные отряды, рассеянные по лесу, граничащему с Конохой со всех четырех сторон. Сакура не сводит глаз с участка леса перед западными воротами, чувствуя, как стук сердца эхом отдается в ушах. Она знает, что вокруг есть отряды их сил, но на данном этапе операции все скрыты гендзюцу, из-за чего нервы Харуно на пределе. Глядя на свой бывший дом, сердце бьется еще быстрее, но сейчас не время для сентиментальностей.

Дыхание Шизуне немного неровное, и, зная, что старшая куноичи, вероятно, сильно беспокоится за Генму, Сакура улучает момент, чтобы утешающе положить руку ей на плечо, одарив подобием улыбки.

Шизуне поворачивается на долю дюйма, благодарно улыбаясь. Через несколько мгновений они возобновляют пристальное изучение периметра восточных ворот.

Отряд из пяти членов Корня занят патрулем, стоя на самом краю диапазона гендзюцу. Зная, что Куренай и остальные занимаются тем же у южных и северных ворот, ирьенин направляет немигающий взгляд на слабые тени расхаживающих членов отряда.

Шизуне коротко сжимает ее руку, давая понять, что пришло время. В ту же секунду Сакура быстро и точно концентрирует свою чакру в идеальной слаженности с куноичи рядом.

Пятеро членов Корня отключаются, как марионетки, у которых перерезали веревочки — они будут без сознания в течение следующих двух дней, что дает Наруто и Джирайе достаточно времени, чтобы разобраться с их дальнейшей судьбой. Сакура на мгновение ошеломлена собственным успехом, настолько, что почти не замечает, как отдаленные силуэты еще десяти членов Корня, на северных и южных воротах соответственно, так же бесшумно теряют сознание.

Сакура, Шизуне и остальные отряды приближаются к неохраняемым воротам. По сигналу членам кланов в Конохе о начале восстания, и сигналу силам за пределами Конохи о наступлении — они попадут в деревню, где, несомненно, больше патрулей Корня и шиноби, лояльных Данзо…

Один. Два.

Шизуне прикусывает губу так сильно, что из нее потекла кровь.

Три.

У Харуно непроизвольно перехватывает дыхание, и в ту же секунду настоящая стена огня, больше, чем она когда-либо видела в своей жизни, чудовищная, с красно-оранжевым пламенем, которое, кажется, достигает темного неба, обрушивается через западные ворота Конохи. Дерево и металл ворот поддаются с миллионом тошнотворных хрустов, разрушаясь сами по себе, и…

Огонь будет сдержан одним из превосходных водных дзюцу Райдо, как только сигнал оповестит каждого. Сердце подскакивает к горлу от чувства, которое не имеет ничего общего с побочными эффектами транспортного дзюцу. Розоволосая куноичи находится в нескольких шагах от Конохи, впервые за много лет. На мгновение пламя и внезапные крики, которые эхом разносятся в воздухе, в сочетании с темнотой улиц, дезориентируют, но затем невероятно громкий лай собаки, не похожей ни на что, что она видела или слышала за последние три года, — буквально разрывает воздух. Отступница резко разворачивается, едва избежав того, чтобы быть растоптанной волкодавом Инузука — собакой размером с крупную лошадь — и темноволосой куноичи, сидящей на ее спине.

— Прости, Сакура-чан! — Цуме Инузука, глава клана, кричит, выглядя в хорошем смысле легкомысленной. — Прекрасная ночь для восстания, а? Штаб–квартира Корня находится через три улицы направо отсюда, на случай если захочешь выманить этих ублюдков из укрытий. А пока, прошу меня извинить, я собираюсь отомстить им лично.

Цуме и Куромару исчезли в размытом пурпурно-сером меху, но этого было достаточно для пробуждения, и, не думая, Сакура бежит так быстро, как только может, к месту, которое указала Цуме. Итак, Инузука уже вырвались — это означает, что остальные кланы тоже должны присоединиться, чтобы охранять периметр деревни, прежде чем двинуться внутрь, к Башне Хокаге…

— Это одна из наших, Иэсада?

— Нет, идиот! Посмотри на эти волосы! Взять ее, сейчас же!

Голоса, кажется, раздаются из ниоткуда, и лишь реакция позволяет Сакуре уклониться от высокоскоростного ветрового дзюцу, которое отбросило бы ее на пятьдесят футов к каменному зданию штаб-квартиры Корня.

Темнота смещается, и два члена Корня почти вылетают из тени, как безликие демоны, с катанами наготове. Первый бросается на нее со скоростью настолько ошеломляющей, что это не поддается логике. Однако Харуно уже сформировала необходимые ручные печати и идентичное дзюцу отбрасывает противника назад на еще большее расстояние. Он с тошнотворным хрустом ударяется о дальнюю стену и падает на землю.