Американский эксперимент соседства

Мои губы растянулись в улыбке.

— Buenos días(исп. доброе утро).

Ее взгляд опустился вниз, затем снова поднялся.

— О боже... Привет, да. Здравствуй, — заикаясь, пролепетала она, ее щеки стали розовыми. — Доброе утро.

Я нахмурился.

— Ты в порядке?

Ее глаза снова пробежались по моей груди. Сначала медленно, потом немного судорожно. Как будто она не могла решить, куда смотреть.

— Ты принял душ, — заметила она. — А теперь ты в полотенце.

Следуя направлению ее взгляда, я тоже посмотрел вниз, проверяя, свою одежду — или полотенце — и убедился, что шрамы на колене и бедре не видны. Все было в порядке, и полотенце прикрывало уже почти зажившие следы. Мои глаза вернулись к ее лицу.

— Что-то не так?

Она покачала головой, ее глаза опустились еще раз.

О. Ничего не случилось. Рози просто пялилась на меня. Вопиюще. Возможно, немного неосознанно.

Ее взгляд остановился на татуировке на левой стороне моего торса, закрывающей большую часть грудной клетки. Она долго изучала ее.

Не удержавшись, я спросил самым серьезным тоном: — Наслаждаешься видом?

Ее глаза переместились на мое лицо.

— Прости, что?

— Ты наслаждаешься видом? — повторил я, едва сдерживая смех.

— О... О. Я не пялилась на тебя. Я... так сложилось, что я люблю татуировки, — поспешно сказала она. — Вообще-то, я их большой поклонник. Это все, на что я смотрела. Это волна? Красиво. Потрясающая работа с линиями. Это больно? Наверняка, — она глубоко вздохнула. — Я... да, я люблю татуировки на мужчинах. И вообще на людях.

Инстинктивно, моя ладонь легла на бок и подставила рисунок. Я провел пальцами по нему, возвращая ее взгляд туда.

— Я рад, что ты одобряешь, — усмешка наконец покинула меня. — На секунду я подумал, что перешел черту, разгуливая в таком виде. Но, наверное, ты просто немного отвлеклась, — я сделал паузу. — Из-за татуировки.

— О да, — Рози энергично кивнула головой. — Абсолютно. Ты можешь ходить здесь совершенно голым, и я даже глазом не моргну.

— Хорошо, — ответил я, давая ей понять, что верю ей. Но это было не так. Она была бы поражена. Если бы я уронил полотенце прямо сейчас, она, вероятно, покраснела бы так сильно, что потеряла бы сознание. И я обнаружил, что мне слишком нравится это знание. — Я обязательно запомню это. Нагота, хорошо.

— Потрясающе, — прохрипела она. — Действительно здорово.

Пряча улыбку, я отвернулся от нее.

— Я тебя разбудил? Еще рановато для долгого душа.

— Нет, — сказала она, когда я подошел к своему рюкзаку и открыл его. — Я всегда встаю на рассвете. Я не очень люблю много спать.

— Значит, нас двое, — я достал чистую одежду и посмотрел на нее. — Тебе нужна ванная, прежде чем я пойду переодеваться? — спросил я, скрестив руки перед грудью и слегка напрягая бицепсы, потому что мое эго было слишком удовлетворено ее вниманием. Ее глаза быстро опустились вниз и расширились. — Или я могу переодеться прямо здесь. Раз уж ты не против голого...

— Нет! — поспешно сказала она. — Иди первым, пожалуйста. Я пока сделаю кофе.

Удовлетворенно кивнув, я снова скрылся в ванной. Когда я вернулся, Рози ставила две кружки на стойку. Она переоделась из вчерашнего свитера в черный топ без рукавов. Ее волосы были завязаны какой-то разноцветной ленточкой на макушке. Непроизвольно мой взгляд прошелся по ее шее, по линии горла и плеч, по рукам и спине, по мягким изгибам ее тела и безнадежно добрался до задней части. Она была хорошей, округлой...

Я отряхнулся.

Нет. Я не мог пялится на неё таким образом. Не тогда, когда я собирался предложить план, который придумал в душе.

Рози повернулась ко мне лицом, в ее глазах отражалось извинение.

— Клянусь, я собиралась уйти вчера вечером. Мне жаль, что я задремала.

— Не за что извиняться, — я помахал рукой перед собой, подразумевая каждое слово. — Ты была измотана, и я тоже. Мы оба заснули.

Казалось, она что-то обдумывает.

— Ты же уложил меня в постель, не так ли? Тебе действительно не нужно было этого делать, — она взяла кофейник и поставила его на остров. — Я могла бы остаться на диване.

— Это не было проблемой, — я пожал плечами.

Она достала табурет и села напротив меня.

— Это было очень мило с твоей стороны, — она отвела глаза и занялась кофейником. — Знаешь, — сказала она, наполняя обе кружки, — Лина упомянула, какой ты грубиян, и я все думаю, почему она вообще это сказала.

— О, — я рассмеялся. — Поверь мне, у нее есть более чем пара причин, чтобы сказать что-то подобное. Я был немного ужасным, когда мы были детьми. И в подростковом возрасте тоже, — я хмыкнул. — И, в общем, я до сих пор иногда такой.

— Сейчас ты, кажется, ведешь себя наилучшим образом.

Я встретил ее взгляд, когда потянул к себе свой кофе.

— Я на самом деле рад, что ты так думаешь.

— Ты рад? — она слегка нахмурила брови. — С чего бы это?

Приготовившись, я подождал, пока она сделает глоток кофе, а затем сказал: — Потому что я думаю, что ты должна остаться.

Рози очень медленно опустила свою кружку.

— Например, сейчас? На завтрак?

— Нет, я имею в виду столько, сколько ты хочешь или сколько тебе нужно, — я дал ей это понять, а затем добавил: — Оставайся здесь, в квартире Лины, со мной.

Она приподняла бровь.

— Что? Я не могу.

— Почему нет? — я отпил кофе.

Убежденность в моем голосе, должно быть, сработала в мою пользу, потому что она запиналась на полуслове.

— Потому что ты... ты... Лукас. И я не... живу здесь?

— Ты не можешь оставаться в своей квартире, — заметил я, держа свою кружку между ладонями. — И не похоже, что ты можешь остаться у своего отца. Иначе ты была бы там прямо сейчас. Поправь меня, если я ошибаюсь.

Плечи Рози опустились.

— Нет. Ты не ошибаешься.

Она не сказала об этом прямо прошлой ночью, но я догадался. И я понял это. Гораздо больше, чем мне нужно было понимать.

— Так что оставайся здесь, дай себе время разобраться во всем.

— Но это однокомнатная квартира с одной кроватью, а Лина обещала тебе жилье, Лукас.

— Мы можем разделить ее, если ты не против.

Уши Рози стали розовыми.

Я наклонил голову.

— Квартиру, а не кровать.

Она выпустила беззлобный смешок.

— Конечно, — пауза. — Что если я не против поделиться с тобой квартирой?

— Ты сказала, что мы не можем остаться здесь вдвоём в ночь моего приезда, и я решил проверить.

— Я так и сказала, — пробормотала она. Затем в ее голосе прозвучало что-то похожее на сожаление. — Но я не это имела в виду. Я не против делить с тобой квартиру. Ты…к моему удивлению, замечательный. Вообще-то, мне даже не следовало удивляться.

Я нахмурился, гадая, что она имела в виду.

Потеряв мысль, Рози провела рукой по макушке головы, рассеянно поправляя пряди волос.

— Мой план заключался в том, чтобы найти недорогой отель, или Airbnb(онлайн-площадка для размещения и поиска краткосрочной аренды частного жилья по всему миру), или что-то в этом роде. Я начала искать вчера на обратном пути, но это просто...

— Дорого, — закончил я за нее. — И изнурительно. Я знаю. Я тоже искал, пока Лина не предложила свою квартиру, — я выпрямился на табурете, стараясь встретиться с ней взглядом. — Оставайся здесь, Рози, — предложил я ей в последний раз. Я не собирался давить на нее. — Столько, сколько ты хочешь или сколько тебе нужно. Но только... не выбрасывай деньги на дорогую комнату и не мчись отсюда только потому, что думаешь, что доставишь мне неудобства. Это ведь я предлагаю.

Что-то новое загорелось в ее взгляде. Я был уверен, что это означает, что она раздумывает.

Она колебалась, затем спросила: — А я тебя не притесню?

— А по-твоему, я выгляжу так, будто ты меня притесняешь?

Она покачала головой.

— Мы остались на ночь, и это сработало, не так ли? — сказал я, и она пожала плечами. — И ты забываешь о том, что я турист. В любом случае, большую часть дня квартира будет пуста. Предостаточно тишины для тебя, чтобы сосредоточиться. Чтобы работать и уложиться в срок.

Она оживилась, но так же быстро вздохнула.

— Но я не могу позволить тебе спать на диване.

Я осмотрел предмет мебели, не видя проблемы.

— Я спал в гораздо худших местах, чем диван в модной квартире в Бруклине.

— В каких именно?

— На тридцатилетнем диване Abuela(бабушки), на надувном матрасе, на полотенце на песке или на полу моего фургона, когда матрас промокал от дождя, что было часто, — я пожал плечами. — Я могу продолжить. Я жил в дороге в течение длительных периодов времени. Так что поверь мне, этот плюшевый и шикарный диван — просто мечта.

Рози не торопилась с ответом.

— В дороге из-за соревнований?

Волна холодной и тяжелой реальности нахлынула на меня.

— Лина хвасталась тобой каждый раз, когда ты проходил квалификацию на турнир, — объяснила Рози. — Она показывала мне фотографии. Тебя.

Эта мысль, как камень, осела глубоко в моем желудке, потому что ни Лина, ни остальные члены семьи Мартин не знали, насколько все изменилось.

Рози поднесла кружку к губам, а затем шокировала меня вопросом: — Так вот почему твой английский так безумно хорош?

Поблагодарив за небольшое изменение темы разговора, я усмехнулся.

— Да. За последние пять лет я провел больше времени среди иностранцев, вдали от дома, чем в Испании. Так что в какой-то момент, думаю, у меня не было другого выбора, кроме как... учиться. Я перенял множество общепринятых выражений.

Казалось, что-то мелькнуло в глазах Рози, распространяясь по ее лицу.

— Я останусь, — сказала она. — Пока не узнаю, как скоро я смогу вернуться к себе домой. Мне должен сообщить хозяин на этой неделе.

Я кивнул, игнорируя глубокое чувство облегчения, охватившее меня.

— Столько, сколько тебе нужно.

— О. И я позабочусь обо всех продуктах, пока я здесь, — она указала на меня пальцем. — Даже после того, как придет твоя кредитная карта. Это меньшее, что я могу сделать.

Я открыл рот, чтобы запротестовать, но она остановила меня, помахав указательным пальцем перед моим лицом.

— Это не обсуждается.

— Хорошо, — я согласился со вздохом. — Но только если я буду готовить для нас обоих.

— Хорошо, — она опустила угрожающий палец. — Но я буду мыть посуду.

— Договорились.

— О, — она выпрямилась на своем табурете. — И ты займешь кровать. Я буду спать на диване.

Ни за что, но было восхитительно, что она верила, что я когда-нибудь соглашусь.

— Рози...

Мой рингтон разнесся по квартире, прервав нас.

— Это может быть важно, — сказала она. — Тебе стоит ответить.

Кивнув, я бросился к телефону. На экране высветилось имя моей сестры, уведомляя меня о входящем видеозвонке.

Я держал телефон перед собой.

— Hermanita(исп.сестренка).

— Лукас! — прокричала она, ее огненно-рыжие волосы подпрыгивали от восторга. — ¿Cómo está mi persona favorita en todo el mundo mundial?(исп. Как поживает мой любимый человек во всем мире?)