Американский эксперимент соседства

Я наконец-то осмелилась посмотреть на него, и как раз вовремя, чтобы встретить его взгляд, прежде чем он начал двигаться в нашу сторону.

Он положил ладонь на спину Адель и отодвинул ее с дороги, затем вернулся ко мне. Медленно наклонившись, он сказал только так, чтобы я могла расслышать: — Твой Лукас спешит на помощь.

Твой Лукас.

Странный звук вырвался из моего рта.

К счастью, Лукас принялся за работу, и через несколько минут диван был сдвинут и возвращен в квартиру Адель, а мой временный сосед по комнате вел хрупкую женщину обратно в дом.

— Ты голоден? — спросила Адель, когда они вошли в квартиру, оставив меня позади. — Кажется, у меня остались остатки лазаньи, а ты выглядишь немного тощим.

— Ты думаешь, я тощий? — Лукас ответил так непринужденно и естественно, что казалось, они давно знают друг друга. — Я бы сказал, что я в хорошей форме, — он поднял свободную руку и напряг бицепсы. — Ты что, не видела, какие они большие?

Адель хихикнула и шлепнула его по руке.

— Ах ты, негодяй.

И я стояла там, очарованная этой странной и горько-сладкой сценой и очарованная тем, как Лукас излучал эту успокаивающую и властную энергию, и это застало меня врасплох, когда он оглянулся через плечо и встретился с моими глазами.

— Ты идешь? — пробормотал он.

И я никогда не узнаю, что он увидел в моем выражении лица, поскольку наши взгляды оставались не читаемыми в течение следующих секунд, но когда я не двинулась с места, он сказал более серьезным, твердым, но приятным тоном: — Пойдем, Рози.

И мои две ноги толкнулись вперед, и я последовала за ними.

Приготовив чай и немного поболтав, Адель заверила нас, что ее дочь придет ближе к вечеру. И когда она в конце концов задремала, мы вернулись в квартиру Лины. В нашу квартиру. Пока что. Какая-то часть меня, кажется, отметила это.

Как только за нами закрылась входная дверь, мы привалились спинами к деревянной поверхности.

— Это было... напряжённо, — прошептала я. — И немного душераздирающе.

— Да, — признал он, его голосу не хватало его обычной живости. Я посмотрела на него через плечо и увидела, что он закрыл глаза. Он продолжил: — Но такова жизнь. Напряжённая и душераздирающая.

Тень, которую я несколько раз видела на его лице, вернулась.

Прежде чем я поняла, что делаю, слова покинули мой рот: — Твое сердце было разбито, Лукас? Поэтому ты здесь, вдали от Испании?

Глаза Лукаса открылись и тяжело опустились на меня.

— И да, и нет, — признался он низким голосом. — Только никто не разбивал мне сердце, Рози. Я не думаю, что у кого-то был такой шанс.

Сцепив взгляды, я размышляла над тем, что означает его ответ. Неужели он никогда не был влюблен? Было ли у него разбитое сердце или нет? И если это так, и никто не виноват в этом, то что же послужило причиной?

Лукас нарушил молчание.

— У Abuelo(дедушки) была болезнь Альцгеймера. Он часто путал меня со своим младшим братом. В какой-то момент я перестал его поправлять и делал вид, что в его принятии нет ничего плохого. Поэтому, даже если я не знал, могла ли Адель испытывать то же самое, я...

— Притворялся для неё, — закончила я за него. — Мне жаль, Лукас. Пройти через что-то подобное не может быть легко, — и я не была уверена, было ли это из-за этого или из-за его предыдущего признания, но его слова оставили такое нежное, такое открытое место в моей груди, что я потянулась и положила свою руку на его руку. — Я думаю, ты сделал Адель счастливой сегодня. Пусть даже ненадолго.

Лукас посмотрел вниз, где мои пальцы лежали на его предплечье, и я сосредоточилась на том, как тепло он чувствуется под своим свитером. Казалось, он что-то обдумывает, а затем, без всякого предупреждения, он двинулся и обхватил меня руками, притягивая к себе.

— Я действительно чертовски надеюсь, что все будет хорошо, — пробормотал он где-то близко к моему виску, тепло окружало меня, как странное чувство комфорта, смешанное с шоком. — Правда, Грэм?

— Я... да? — пробормотал я. Затем закрыла глаза. — Да. Все будет более чем хорошо.

— Прекрасно.

И одним сильным и быстрым объятием позже я была освобождена и оставлена там, наблюдая, как Лукас повернулся и пошел в направлении кухни, как будто ничего не произошло.

Он открыл ящик и вытащил сковороду.

— Я думаю о фриттате(итальянская яичница, которую готовят с начинками из сыра, овощей, колбасы или мяса), соседка. Потом у меня есть пара идей для чизкейка с белым шоколадом, который я так хочу попробовать.

С головой и грудью, пытающейся обрести самообладание после его приступа объятий, мне потребовалась пара секунд, чтобы заставить мои голосовые связки работать.

— Звучит неплохо.

— Розалин Грэм, — сказал Лукас, открывая холодильник. — Твое отсутствие энтузиазма просто ужасает, — он вытащил яйца в картонной упаковке и несколько овощей, затем повернулся и окинул меня тяжелым взглядом. — Ты сомневаешься в моей фриттате и, что еще хуже, в моем чизкейке из белого шоколада, — он направил венчик в мою сторону. — И я принимаю вызов. Ты просто подожди и всё увидишь. Тебе все понравится.

О, мне не нужно было ничего ждать и видеть.

Я начинала понимать, что, когда речь идет о Лукасе Мартине, есть шанс, что я не найду ничего, что мне не понравится.

И, что было намного, намного хуже, ничего, что бы я не полюбила.

***

Мы уже собирались начать третью подряд серию нашего сериала — так Лукас называл его — когда Netflix решил прервать нашу импровизированную вечеринку.

ТЫ ВСЕ ЕЩЕ СМОТРИШЬ? Мой временный сосед по комнате усмехался, читая сообщение на экране перед нами.

— Конечно, мы все еще смотрим. Они только что убили одну из главных героинь, и без этого чертова волшебного лекарства, которое они только что потеряли из-за какой-то дурацкой игры разума, она не скоро вернется к жизни!

Я захихикала, забавляясь его разочарованием.

— Я предупреждала тебя, — сказала я со своей стороны дивана, все еще с трудом веря, что он так влился в паранормальную подростковую драму. — Я говорила тебе не привязываться ни к одному из персонажей... — я замялась, пытаясь заглушить зевок. — Особенно к ней.

Я посмотрела на него и обнаружила, что он смотрит на меня.

— Ты устала?

Я хотела сказать «нет», но в этот раз не смогла остановиться, и мой рот широко открылся сам собой.

Лукас рассмеялся.

— Хорошо, Bella Durmiente(исп. Спящая Красавица).

Bella Durmiente.

Эти слова звучали как заклинание, созданное специально для моих ушей, манящее и отвлекающее, и я знала, что, вероятно, чувствую себя так только потому, что они исходят от Лукаса.

— Что это значит?

— Спящая красавица, — перевел он, и прежде чем я успела это осознать, Лукас потянулся в мою сторону.

В одну секунду он был прямо там, в своем углу, сидя на безопасном, консервативном расстоянии в три фута, а в следующую — он сократил расстояние, и его грудь прижалась к моему боку.

Первое, что я заметила, это то, насколько он теплый на ощупь. Следующее, что меня поразило, был его запах. Соленый, мыльный, свежий. Неоспоримый запах Лукаса в том смысле, который я не могла объяснить или понять, как я упустила раньше, когда он прижимал меня к себе, словно не мог удержаться. Но теперь это было все, о чем я могла думать. Все, что я могла чувствовать.

— Эмм, Лукас? — я заикалась, пытаясь задержать дыхание, чтобы не вырыть себе могилу еще глубже, потому что, черт возьми, как он мог пахнуть так, так чертовски хорошо. — Что ты делаешь?

Он вытянулся надо мной, как будто искал что-то где-то с другой стороны.

— Лукас? — повторила я, мой голос был едва слышен.

Он переместился так, чтобы смотреть мне в лицо, приблизив наши носы на расстояние дюйма друг от друга.

— Ты спрятала его?

— Что спрятала? — подумала я и спросила, но, честно говоря, я не могла мыслить здраво, когда лицо Лукаса было так близко к моему. О Боже, это были маленькие, крошечные веснушки на его носу?

Я почувствовала, как его рука двигается по подушке, на которой я сидела.

— Пульт. Ты вот-вот вырубишься, так что я укладываю тебя спать, Bella Durmiente.

Его тон был дразнящим, дружелюбным. И я видела, насколько непреднамеренными и безобидными были его действия. Черт возьми, очевидно, он просто искал пульт, а я случайно оказалась на пути. Но все, о чем я могла думать, был он, прямо здесь, потрясающе пахнущий и так близко, что если бы я сдвинулась хоть на дюйм влево, его подбородок коснулся бы моего, и я бы почувствовала щетину, покрывающую его челюсть. Все, на чем я могла сосредоточиться — это он, называющий меня по-испански. Или он, хотевший уложить меня в постель, будучи при этом таким милым.

Уф. Наверное, лучше было бы найти для него пульт, ударить себя им и положить этому конец.

— А, вот! — я смотрела, как он извлекает черное устройство из подушки, прислоненной к моему боку, и держит его в воздухе, как будто он только что нашел Святой Грааль. — Нашёл.

— Слава Богу, — прохрипела я.

Лукас рассмеялся и, прежде чем отодвинуться, постучал пальцем по кончику моего носа.

— В следующий раз спрячь его получше.

— Поверь мне, я больше не буду ничего прятать рядом с тобой.

Когда между нами образовалось приличное пространство, я сделала глубокий вдох и приказала себе взять себя в руки. Я не могла вести себя так каждый раз, когда Лукас оказывался в радиусе одного фута, если мы собирались жить в одной квартире.

— Звучит неплохо, соседка, — сказал Лукас, вставая и вытягивая руки вверх. — Знаешь, я не думаю, что они найдут лекарство вовремя. Я думаю, они... — его футболка задралась, обнажив полоску загорелой кожи и отвлекая меня от того, что он говорил. И тут же двух- или трехдюймовый участок плоского и твердого живота, который я увидела во всей красе этим утром, отправил на помойку все мои планы взять себя в руки.

Беззвучно проклиная себя, я закрыла глаза.

— Рози?

— Да? — ответила я, все еще с закрытыми глазами.

Он подождал несколько секунд.

— Ты... заснула, пока я говорил?

— Нет, — я покачала головой. — Просто на секунду закрыла глаза. Это такая ночная рутина. Я всегда делаю это на несколько секунд каждый день, — я подождала одну, две, три секунды, а затем добавила, вскочив с дивана: — Хорошо, готово!

И поскольку это была я, и я должна была потерпеть неудачу в том, чтобы вести себя нормально рядом с этим человеком, я неправильно рассчитала расстояние до журнального столика и ударилась об него коленом.

— Por Dios(исп. черт возьми), — пробормотал Лукас, бросаясь ко мне. Он наклонился, словно намереваясь проверить шишку на моем колене. — Дай мне посмотреть...

Я отступила назад до того, как его рука коснулась моего колена.

— Я в порядке, — заверила я его. — Ничего страшного.

Лукас выпрямился, встав во весь рост. Он посмотрел на меня сверху вниз, словно пытаясь собрать что-то воедино. Затем он медленно наклонил голову в одну сторону и, к моему полному удивлению, захихикал.