Before The Dawn

Проведя три тщательных проверки леса, напарники направились к подрядчику, чтобы сообщить об отсутствии преступной деятельности. Поднимаясь по лестнице, Сакура начинает тихо разговаривать, чтобы чем-то себя занять, и в разгар случайного анекдота о прилавке с раменом очень подозрительного качества в городе, которого следует избегать при любых обстоятельствах, она замечает, что Итачи смотрит на нее, из-за чего девушка замолкает на полуслове. — Эм. Подожди. Ты ведь ешь, не так ли? — Это кажется глупым вопросом, и Харуно морщится, так как ничего не знает о технике Воскрешения, которая была использована на нем, и о том хаосе, который это могло нанести системам его организма.

— Вообще-то нет, — невозмутимо отвечает Учиха.

Куноичи пристально смотрит, мысленно подготовившись к подобному, но все равно это действительно тревожно слышать. — Ты не… но как…

Она представляет собой неподдельную смесь растерянности и заинтригованности, из-за чего Итачи вынужденно вздыхает над ее наивностью. — Еда довольно дорогая, — говорит он в качестве объяснения. — Военные пилюли намного дешевле и эффективнее.

Сакура на самом деле слегка отшатывается. Это правда, что Иноичи Яманака дал ей сумку с пилюлями на всякий случай, но они должны использоваться только в случае крайней необходимости, и, судя по его отношению, у куноичи такое чувство, что Итачи не разделяет ту же точку зрения. — Ты знаешь, насколько это вредно для здоровья? — Шипит отступница, чуть не спотыкаясь на лестнице. — Особенно в случае длительного использования…

Он закатывает глаза, и Сакура вспоминает, что Итачи был капитаном Анбу. Конечно, этот человек знал все о таблетках и связанных с ними опасностях.

Девушка немного меняет тактику, автоматически возвращаясь в то, что Ино ласково называла режимом медика. — Когда ты в последний раз ел настоящую еду?

Учиха на несколько мгновений выглядит задумчивым, осознавая, что на самом деле не помнит. — В какой-то момент до моей смерти, полагаю.

Сакура не может слегка не вздрогнуть. Небрежная манера, в которой он говорит о своей смерти и последующем возвращении в мир живых, вызывает дрожь по спине. Итачи слегка ухмыляется ее очевидному дискомфорту, прежде чем постучать в дверь подрядчика и отступить назад, ожидая, когда их впустят.

К облегчению куноичи и ее ноющих ног, он довольно быстро платит им за оказанные услуги, прежде чем сообщить, что был бы заинтересован в том, чтобы нанять их еще на две ночи. Гонорары не впечатляют, но и Итачи, и Сакура соглашаются, зная, что не могут позволить себе быть привередливыми в столь конкурентные времена.

В ту секунду, когда они снова остаются одни, Харуно, не теряя времени, бросает на напарника полный отвращения взгляд. — Но это было около восьми месяцев назад. Может быть, девяти.

Учиха приподнимает бровь, явно спрашивая, к чему она клонит.

— Ты умрешь, — лаконично говорит девушка. — Снова. Не то чтобы меня это волновало или что-то в этом роде, но… все же. — Отступница смотрит на него с любопытством, удивляясь, как ему удается так долго поддерживать себя на рационе из военных пилюль. Она принимала таблетки всего два раза в своей жизни. От них ее тошнит, к тому же подобная диета всегда оканчивалась перееданием. — Тебе никогда не хотелось настоящей еды?

Итачи невесело ухмыляется. — Я никогда ничего не жажду.

— Хорошо, — покидая крепость, говорит Сакура, растягивая слово и смотря на россыпь близлежащих огней, указывающих на город, в котором им обоим придется остаться на следующие два или три дня. На мгновение девушка колеблется, но не может отрицать тот факт, что ужасно голодна, после того как не ела ничего существенного более двенадцати часов — или что она чувствует себя просто крошечным комочком нервов из-за одиночества в маленьком, кишащем преступностью городке. — Я собираюсь поужинать, — торопливо заканчивает куноичи, вытаскивая из сумки маленькую книжечку с талонами на питание в красном переплете и протягивая ее в качестве доказательства.

Учиха бросает взгляд на книгу, испытывая мимолетное любопытство. — Что это?

Сакура засовывает книгу обратно в сумку, зная, что в этой области население, вероятно, сделало бы все, чтобы заполучить в свои руки такую ценность. — Увидишь, — загадочно отвечает она и позволяет себе небольшую торжествующую улыбку, через несколько мгновений заметив, что, казалось бы, небрежно Итачи подстроился под ее шаг.

Харуно буквально не переставала съеживаться с тех пор, как ступила в границы города, так как первое, что они увидели, был человек, которого жестоко ударили ножом в живот, а затем ограбили во время драки, разгоревшейся на улице рядом с баром. Будучи шиноби, она видела вещи гораздо хуже, но, наблюдая за такой бессмысленной жестокостью в простых гражданских ситуациях, куноичи не могла бороться с мурашками, пробежавшими по коже. Учиха, тем временем, и глазом не моргнул — но она знает, что одного его присутствия достаточно, чтобы предотвратить любые неприятности, которые могут с ней случиться. Это заставляет девушку немного нахмуриться, уже не в первый раз Сакура жалеет, что не была немного внушительнее физически.

К ее ужасу, большинство закусочных на открытом воздухе не имели ни единого шанса пройти стандартную медицинскую проверку, а посетители других, несомненно, люди, от которых куноичи обычно предпочитала держаться на расстоянии не менее мили, на всякий случай.

— У тебя есть какие-нибудь предпочтения? — Немного неуверенно спрашивает своего напарника отступница, после того как слышит чей-то душераздирающий крик вдалеке.

Учиха бросает на нее взгляд, который говорит, что она должна знать лучше, из-за чего Сакура закатывает глаза, избегая ряда распростертых тел на обочине дороги, от которых пахнет крепким напитком. Девушка в отчаянии оглядывается вокруг, гадая, найдут ли они когда-нибудь что-нибудь сносное, прежде чем ее глаза наконец останавливаются на тускло освещенной лачуге с креветками темпура. Мысленно отмечая название ресторана, она резко поворачивается к Итачи, прежде чем подойти к нему вплотную и осторожно открыть книгу с талонами. В течение короткого промежутка времени найдя то, что нужно, Харуно вздыхает с облегчением, вырывает два купона и ведет его в ресторан. — Не мог бы ты занять столик? — Спрашивает она, прежде чем направиться к стойке с талонами в руке.

Итачи с отвращением оглядывает заведение на открытом воздухе, прежде чем найти отдаленное место, которое находится как можно дальше от других посетителей — членов банды, судя по знакам отличия на спине их плащей, которые нукенин замечает отстраненно — насколько это возможно. Он наблюдает за кратким общением Сакуры с шеф-поваром сквозь завесу: молодой человек выглядит слишком заинтересованным в ней, но не пытается сделать ничего подозрительного. Внимательно изучив два талона, работник уходит и возвращается с двумя дымящимися тарелками темпуры из креветок.

Харуно присоединяется к напарнику, выглядя самодовольной, и пододвигает его тарелку. — И это то, что они делают. В некоторых городах найти ресторан, соответствующий условиям талона, не получается, но в большинстве случаев я питаюсь именно так.

— Спасибо, звучит действительно очень… удобно, — спокойно соглашается Итачи, прежде чем откусить небольшой кусочек темпуры из креветок. После столь долгого существования на одних только пилюлях настоящая еда вызывает сенсорную перегрузку во всех возможных смыслах, и он закрывает глаза, чтобы насладиться поразительным вкусом.

Тщательно прожевав и проглотив, он посмотрел на Сакуру, которая явно забавлялась. — Видишь? — самодовольно говорит она. — Мой способ лучше.

— Не знал, что у нас соревнование, — спокойно отвечает Учиха, признавая, что в самом деле забыл, какое это невероятно приятное чувство.

Они заканчивают трапезу в тишине, погруженные в свои мысли. Допив оставшийся лимонад, девушка откидывается на спинку стула, позволяя себе немного расслабиться. — Где остановишься сегодня вечером? — Спрашивает куноичи из любопытства.

Итачи на мгновение выглядит удивленным. — Что, Сакура, хочешь в гости? — Не удержался от поддразнивания нукенин.

Харуно бледнеет, затем быстро окрашивается в пять тревожных оттенков красного, потому что, черт возьми, она может быть и одинока, но не до такой степени. — Подожди… что… нет! Все совсем не так! Я просто хотела убедиться, что… о, неважно. — Девушка замолкает, слишком взволнованная, чтобы даже попытаться закончить предложение.

Решив перестать мучить ее, Учиха слегка вздыхает. — В любом случае, в этом городе только одна гостиница, — отвечает нукенин, глядя на обветшалое соседнее здание. Дверь открыта, и в небольшом импровизированном вестибюле несколько других членов банды с эмблемами на спинах, идентичными тем, что были в закусочной ранее, слоняются вокруг стола, передавая высокую зеленую стеклянную бутылку.

Сакура слегка бледнеет, соскальзывая со стула. — Я не останусь там на ночь, — говорит куноичи слишком быстро, вспоминая последний раз, когда совершила такую ошибку — это было через месяц после побега из Конохи, и, по глупости, она не придумала ничего лучше. Отступница не собирается забывать тот опыт, и даже спустя месяцы мурашки бегут по коже при воспоминании.

Присоединившись к, казалось бы, бесцельной прогулке из ресторана, на долю секунды Итачи подумывает спросить, почему, но затем видит выражение ее лица и решает не лезть не в свое дело. Сакура хорошенькая, хотя и слишком молода для таких вещей, но опять же, шиноби предполагает, что некоторым мужчинам было бы все равно. — А где ты остановилась? — Спокойно спрашивает Учиха, хотя это не должно его волновать.

Харуно внезапно останавливается, осторожно заглянув в тускло освещенный пустынный переулок. После нескольких мгновений глубокого осмотра она, наконец, указывает. — Вон там.

Итачи прослеживает за ее взглядом. — Ты собираешься провести ночь в контейнере для отходов? — В обычно бесстрастном голосе проскальзывает несколько слабых ноток недоверия.

— Только не внутри! — возмущенно говорит Сакура, морща нос от самой этой перспективы. — За ним.

Учиха должен признать, что это приличное укрытие — для любого прохожего куноичи была бы совершенно невидима в темноте, и она достаточно миниатюрна, чтобы с легкостью влезть туда, если разместится спиной к кирпичной стене и прижмет колени к груди.

Итачи — убийца, но, вопреки распространенному мнению, у него есть совесть, которая говорит голосом матери, и прямо сейчас эта самая совесть звучит абсолютно испуганно самой перспективой предложения напарницы. Не подозревая о его маленьком внутреннем конфликте, Сакура возвращается к нему после того, как смирилась со своими далеко не идеальными обстоятельствами. — Ну, я думаю, увидимся завтра, — неуверенно говорит девушка, проверяя пространство за мусорным контейнером на наличие тараканов.

Покупка для них обоих отдельных комнат была бы непомерно дорогой, но все равно остается шанс, что это окажется небезопасно. Однако совместное проживание в комнате имело бы явно неуместные последствия, что, вероятно, заставило бы Харуно неправильно понять, если бы он все равно спросил ее, но какая-то небольшая часть настаивает на том, что, тем не менее, стоит попробовать. Итачи точно не уверен, как он делает это неловкое предложение, но через несколько мгновений Сакура тупо смотрит на него, как будто не может решить, принять или действовать в соответствии с частью своего инстинкта борьбы или бегства. — Эм, — куноичи выглядит так, как будто ей хотелось бы оказаться где-нибудь очень далеко отсюда. — Это… очень мило с твоей стороны и все такое, но я думаю, что сегодня вечером мне здесь будет хорошо. В любом случае, спасибо тебе.