Before The Dawn

Сакура знает, что у нее действительно не должно быть никаких причин так нервничать, и она не должна бояться темноты или лесов, и уж точно не того и другого вместе. Девушка провела целый день, напрягая чакру до предела, в поисках трех человек, которые создали эту фобию. К счастью, отряда Корня, похоже, нигде поблизости нет, но затем отступница понимает, что в прошлый раз тоже не смогла почувствовать преследователей.

Комната, в которой подрядчик назначил встречу, находится на самом верхнем этаже крепости из твердого камня. За последние шесть месяцев Харуно подняла уровень выносливости, но это третье задание за день, и у нее болят ноги. Крепость тихая, холодная, слишком суровая и отдаленная, но куноичи предполагает, что если бы нажила врага из нескольких членов печально известного преступного синдиката, которые были одержимы желанием убить ее и всех членов ее семьи, она тоже хотела бы чувствовать себя защищенной.

Дверь усилена прочной сталью, из-за чего даже костяшки ее пальцев слегка покалывало, когда она трижды стучит, прежде чем отступить и ждать приглашения. Вместо этого дверь распахивается, казалось бы, сама по себе, и Сакура, не раздумывая, входит внутрь и сразу же слегка кланяется подрядчику, мягко приветствуя. Выпрямившись, она позволяет своему взгляду скользнуть по комнате, инстинктивно осматривая свое окружение, и…

О, черт возьми, нет.

Она замирает.

Итачи заметно напрягается.

Подрядчик с любопытством переводит взгляд с одного нукенина на другого. — Какие-то проблемы? — Спрашивает мужчина, слегка озадаченный ощутимым изменением настроения в помещении.

У Сакуры внезапно пересохло в горле, она сглатывает. — Вовсе нет, — отвечает куноичи, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно. Девушка делает маленькие, неохотные шаги, чтобы встать рядом со старшим Учихой, отказываясь даже смотреть на него, решительно устремляя взгляд на подрядчика.

Со своей стороны, Итачи невидящим взглядом смотрит в темное окно, пока подрядчик еще раз объясняет детали их миссии, для Сакуры. Его глаза сужаются почти бессознательно. Несмотря на все усилия, он не может придумать логического объяснения этому явлению (назвать это совпадением на данном этапе было бы небольшим преуменьшением), что, мягко говоря, больше всего раздражает. У него нет никакой личной неприязни к девушке, но сталкиваться с ней на каждом шагу очень тревожно.

Харуно заставляет себя сосредоточиться и слушать суть задания, хотя часть ее по-прежнему остро ощущает присутствие Итачи рядом. Из наблюдений, проведенных ранее, можно сделать вывод, что Учиха в высшей степени тщательно скрывает свои мысли и эмоции, но даже Сакура заметила, что, хотя бы на мгновение, он казался таким же обескураженным, как и она.

Кажется, час спустя, когда мужчина, наконец, отпускает их, чтобы они могли начать работу, по сути, прославленных сторожевых собак, куноичи мимолетно задается вопросом, могла ли она выпрыгнуть из окна на территорию внизу, пытаясь избежать того, что наверняка будет долгой и кропотливой прогулкой по крепости и вниз в лес с Итачи. На окнах находились прочные железные решетки, и было бы больно вырвать их, а затем заплатить за их переустановку.

Учиху, безусловно, сложно развлечь, но когда он безмолвно подходит к выходу и открывает дверь для напарницы, то практически ощущает внезапный и почти тревожный всплеск ее сердечного ритма после того, как дверь закрывается, и они внезапно оказываются одни на темном лестничном пролете. Ситуация заставляет его слегка ухмыльнуться — то, что он нервирует ее, достаточно предсказуемо, но нукенин находит попытки Сакуры скрыть этот факт под холодным фасадом действительно забавными.

Ее выдают мелочи, например, то, как она осторожно прижимается к противоположной стене, спускаясь по лестнице. Между ними повисает тяжелая тишина. Пальцы куноичи слегка дрожат, проскальзывая вниз по перилам, девушка время от времени прикусывает губу, несмотря на все свои попытки сохранить бесстрастное выражение лица. Итачи мимолетно задается вопросом, неужели их встречи прошлой ночью недостаточно, чтобы доказать, что он действительно не заинтересован в ее убийстве или в чем–то еще, чего она так боится, — но шиноби может сказать, что Харуно медленно закипает, и это напряженное молчание не продлится долго. Учиха лениво решает, что напарница расколется к тому времени, когда их странная команда достигнет периметра темного леса. И он не остался разочарован.

Как только они обошли лес на полмили и не обнаружили никаких признаков вторжения, Сакура не выдерживает, звуча болезненно растеряно. — Почему продолжаешь преследовать меня? Ты хоть представляешь, насколько это жутко?

Итачи поворачивается, чтобы посмотреть на нее почти недоверчиво, и останавливается как вкопанный. В течение своей жизни — или жизней — его обвиняли в более чем несомненно отвратительных преступлениях, но никогда в чем-то столь постыдном, как преследование девочки-подростка. — Что?

Отступница буквально вырастает на несколько дюймов из-за возмущения, что заставляет ее злобно топнуть по ближайшей сосновой шишке в пределах досягаемости. — Ты слышал меня! Куда бы я ни пошла, ты случайно появляешься в этом же месте! Послушай, Учиха, я не знаю, какого черта ты от меня хочешь, но ты этого не получишь!

О степени ее самообладания свидетельствует то, что девушка воздерживается от того, чтобы выкрикнуть последние четыре слова во всю глотку, но ярость в голосе безошибочно угадывается, когда она пристально смотрит на него. Учиха немедленно отвечает тем же. — Будь уверена, что я не слежу за тобой, Сакура, — резко отвечает Итачи, продолжая патрулирование. — И я, безусловно, ничего от тебя не хочу.

Сакура хмуро смотрит ему в спину, прежде чем немного ускорить шаг, чтобы догнать. — Но…

— Совпадение.

Сталь в его голосе скрывает малейший намек на неуверенность. Куноичи вздыхает про себя, рассматривая лес и используя чакру, чтобы исследовать глубины местности. Итак, он не преследует ее — ну, во всяком случае, не намеренно, и она не может решить, лучше это или хуже, но что-то не так, и тогда Харуно понимает, что беспокоило ее в нем с тех пор, как они впервые увидели друг друга.

— Так, где же все-таки твой акулий друг? — Подозрительно спрашивает Сакура.

Учиха моргает, не в силах удержаться, чтобы не представить физическую реакцию своего бывшего напарника на такое заявление. — Кисаме стал партнером Зецу после моей смерти, — спокойно говорит нукенин. — Он и остальные члены Акацуки, за исключением Лидера и Конан, не знают о моем… текущем состоянии.

Девушка пристально смотрит на него, все постепенно начинает обретать смысл. — Значит, ты теперь вроде секретного агента-одиночки? — Не унимается куноичи.

Итачи не отвечает.

Невозмутимая Сакура продолжает, радуясь возможности формулировать вопросы, которые возникали у нее в голове, даже если это касается одного из самых невосприимчивых людей, с которыми она когда-либо имела сомнительное удовольствие общаться. — Я предполагаю, что они, должно быть, ждут, чтобы, как бы правильнее сказать, представить тебя для чего-то большого, но почему ты выполняешь все эти случайные побочные миссии? Похоже, они не имеют никакого отношения к каким-либо злым планам по захвату контроля над миром…

Итачи смотрит на нее несколько мгновений, ничего не выдавая.

Отступница оценивающе оглядывает его с ног до головы. — Ты пополняешь фонды организации, не так ли?

— …

Сакура на самом деле встала на цыпочки, глядя на него так, будто он представляет собой особенно интересный медицинский случай. — А это значит, что ты, должно быть, что-то планируешь!

Учиха закрывает глаза, чувствуя, как начинает болеть голова. — Ты осознаешь, насколько раздражающе любопытна? — Опасно спрашивает нукенин.

Она на самом деле немного смеется, что определенно не было той реакцией, которую Итачи надеялся вызвать. — Ты понятия не имеешь, сколько раз я слышала разные вариации этого утверждения.

— Полагаю, это о чем-то говорит.

— Да, — Сакура не может не ухмыльнуться. — Это говорит о том, что я, вероятно, права, хм?

Учиха не отвечает, ради верности своей организации, улыбка девушки становится шире. Она пропускает его на несколько шагов вперед, самодовольно подпрыгивая, чего раньше не было. Итачи стойко переносит это в течение нескольких минут, с каждым шагом скучая по Кисаме все больше и больше, потому что во имя всех Ками, по крайней мере, Хошигаки обладал достоинством, подобающим ниндзя-отступнику… ну, во всяком случае, большую часть времени.

Сакура выглядит достаточно счастливой, чтобы вызвать у него горечь. Итачи прочищает горло, ожидая, когда она остановится и оглянется. — Лес, — коротко говорит шиноби. — Сейчас.

Харуно не может удержаться от того, чтобы заметно сглотнуть, счастье медленно покидает ее лицо. — Что?

— Маловероятно, что преступники будут прятаться по периметру — если они действительно наблюдают за домом в попытке выявить слабые места, то будут делать это изнутри граничащего леса, где у них больше шансов избежать обнаружения. — Объясняет Учиха почти терпеливо.

Сакура знает, что это безупречная логика, и она ненавидит это, потому что возвращение на такую незащищенную территорию в присутствии такой компании почти так же высоко в ее списке приоритетов, как активный поиск своего отряда Корня, но на самом деле она не может отказаться. Итачи задерживается в тени ближайшего дуба, очевидно, ожидая ее. Куноичи делает глубокий вдох, чтобы успокоиться, шагая вперед, чтобы присоединиться к нему, и они вдвоем проходят глубже в лес.

Он не причинит мне вреда, с каждым вздохом пытается уверить себя Сакура, слишком хорошо осознавая безмолвное, опасное присутствие рядом. В этом нет никакой логики, тем более причин; сейчас мы вроде как на одной стороне, не то что вчера, и он не собирается причинить мне боль…

— Сакура.

Низкий голос пугает ее настолько, что она чуть не подпрыгивает. Харуно прикусывает губу, чтобы не ахнуть. — Да?

Итачи спокойно смотрит на нее. — Твой сердечный ритм ускорился до легко заметного уровня, а чакра выдает присутствие.

Они оба знают почему, и на этот раз у девушки даже не получается предотвратить горячий румянец, который разливается по ее лицу. — О… Эм… Прости.

Ей требуется добрых полчаса согласованных усилий, чтобы полностью сосредоточиться на том, чтобы успокоить собственное дыхание и снова замаскировать чакру, но, в конце концов, это того стоит. Она бы не сказала, что чувствует себя комфортно рядом с Итачи, но тем не менее позволяет себе оставаться немного ближе к нему, не впадая в паническую атаку. Было бы глупо с ее стороны действительно ощущать себя в безопасности рядом с ним, но Сакура должна признать, что в его присутствии чувствует себя менее настороженно по отношению к отрядам Корня. Через некоторое время куноичи даже начинает разговаривать с ним, пытаясь нарушить зловещую, давящую тишину леса. Он либо игнорирует вопросы, либо односложно отвечает, либо расщедривается на короткие предложения, но это все равно квалифицируется как законный разговор. Почти приятная перемена после стольких часов, проведенных в одиночестве.