В постели со Снежной Королевой

* * *

— …я не понимаю: что вы от меня хотите? — Алеша неприязненно отстранился от Бориса.

Они сидели в кафе возле метро, где было шумно и толкался народ. Перед ними стояли пузатые кружки с пивом.

— Я предлагаю временное перемирие — вот что! — засмеялся Борис, очищая воблу. — На данном этапе нам необходимо объединить свои усилия.

— На каком еще этапе?

— Пока Алена с этим типусом. Я же говорил — он самый настоящий маньяк. Убил свою жену. Синяя Борода, одним словом!

— Нет у него никакой бороды! — раздраженно возразил Алеша.

— Я о персонаже из детских сказок!

— А… Теперь понятно, — кивнул Алеша с тоской. Особого энтузиазма он не проявлял, и это очень злило Бориса, который жаждал организовать немедленное наступление.

— Неужели тебе наплевать на нее?

— Нет, конечно! Я просто не представляю, что вы от меня хотите…

— Мы должны отвадить типуса от Алены.

— Каким образом?

— Я не знаю каким! — нетерпеливо воскликнул Борис. — Я потому и предлагаю перемирие, чтобы мы вместе что-нибудь придумали! Я и ты, ты и я — понятно?.. Ну, а потом, когда типус исчезнет с горизонта, мы снова разделимся.

— То, что вы говорите, — ужасно глупо. По-моему, тут уж ничего не изменишь — она его любит.

— Не любит, а влюблена! Чувствуешь разницу? — Борис протянул Алеше очищенную воблу. — На… Любовь появляется не сразу. А попервоначалу — всякие страсти-мордасти пузырятся — ну, почти как эта пена… — Он дунул на кружку. — И в этот самый период ситуацию очень легко изменить в свою пользу.

— Легко… — усмехнулся Алеша и понюхал воблу. — Не убивать же нам этого Селетина, в самом деле?

— Упаси бог! — засмеялся Борис. — Его мы вообще не должны трогать. Наша задача — воздействовать исключительно на Алену. Она сама должна понять, что Селетин опасен.

— Он не опасен, — спокойно возразил Алеша. По крайней мере, не опаснее нас. И потом, если вы… если ты хоть немного разбираешься в психологии, то должен знать, что женщины обожают всяких брутальных личностей. Им чем хуже — тем лучше, на простого порядочного человека они и не взглянут…

— Согласен, — энергично подтвердил Борис.

— Во-вторых, — меланхолично продолжил Алеша, глядя в свою кружку, уже наполовину пустую. — Нас Алена слушать не будет. Мы — люди заинтересованные, нам доверия нет.

— А ты соображаешь! — одобрительно, с приязнью Борис похлопал своего собеседника по плечу.

— Попрошу без фамильярностей, — дернул тот плечом. — Должен быть еще кто-то — тот третий, который смог бы объяснить Алене, что Селетину нельзя доверять. Чего женщина боится? Да уж не того, что ее возлюбленный — маньяк, убийца и предатель Родины! Она боится только одного — что он ее предаст! Что он ненадежен! Что он может ей изменить!

Борис сокрушенно вздохнул.

— А где мы найдем такого человека?

— Найдем, — холодно ответил Алеша. — И я уже знаю, кто это будет, — странно только, что ты до сих пор не догадался…

Борис сделал вид, что не расслышал последней фразы, и поправил набежавшую на лоб прядь. Потом вдруг улыбнулся:

— Слушай, а чего вы с ней разбежались, а?

— Я слишком увлекся одной ее подругой, — с бесстрастной откровенностью признался Алеша.

— Это которой?

— Любой Шеиной.

— Любкой? — удивленно-весело переспросил Борис. — Этой баскетболисткой?

— Она не баскетболистка, она совсем другим видом спорта занималась…

— Да какая разница! Она же просто огромная! Я, правда, давно ее не видел, может, она и усохла немного, но все равно…

— Заткнись, — перебил его Алеша. — Ты-то почему разбежался с Аленой, а?..

— Да уж не потому, что за другими юбками бегал! — с гордостью произнес Борис. — Я всегда любил Алену. Она потрясающая — умница, красавица, блестящая пианистка! Таких, как она, — больше нет…

— Но все равно ты ее оставил! — напомнил Алеша.

— Потому что у меня — мама, — с нежностью признался Борис. — Но мама, слава богу, теперь изменилась. И полностью меня поддерживает. Ты знаешь, по-моему, у тебя, Лексей Лексеич, никаких шансов нет… Сам говоришь — женщина не прощает предательства. Это я тебе как друг говорю, без обид…

— Ты ее тоже предал!

— Нет, у меня другая ситуация, у меня — мама… Маму легче простить. Ты лучше скажи, Лексеич, о каком таком человеке ты говорил, которого Алена послушалась бы?..