Осенние

Глава 22

До вчерашнего дня я часто, пусть и мельком представляла, как это будет: Костя сделает мне предложение – и мы станем семьёй. Его дед как-то раз презрительно спросил у меня: «Поженитесь – собираетесь у его матери жить?» И, если до этого его пренебрежительного вопроса я не думала, где именно мы будем жить, тогда же, размышляя о нас, тоже мимолётно решила: у меня! А что? Моя комната на двоих – при том, что Костя пропадает на работе (ну трудно поверить мне, что он не будет работать!) целыми днями, это же огромное помещение! Проживём! И в не такой тесноте люди живут – и ничего живут. Главное – любить друг друга…

… Проснулась. Если б не лежала лицом к окну, даже не поняла бы, что на улице по-утреннему забрезжило. Встать и не пыталась: тяжёлая рука, лежавшая на моём плече, по-хозяйски придавила меня. Впрочем, и лежала я – почти под Костей. Он как будто во сне засомневался, что я буду спать рядом до упора, пока он сам не проснулся, и, явно чтобы не сбежала, запихал меня почти под себя. Так что я очутилась в тесной, горячей, но уютной пещере. Троглодит – нежно вспомнилось мне… Поняв ситуацию, я выпростала из-под одеяла руку и снова уснула, переплетя свои пальцы с его тёплыми, лежащими перед моим лицом, благо тянуться не надо.

Проснулась в следующий раз – можно уже разглядеть многое в утреннем свете, хотя по углам ещё таилась тёмная мгла. Хм… И полегче как-то. Осторожно повернув голову, обнаружила, что Косте недавно, кажется, стало жарко: сейчас он лежал на животе, вытянувшись в струну и чуть задевая меня горячим телом. Задевая… Я уже полностью проснулась, чтобы попробовать прислушаться к его дыханию. Спокойное и глубокое. Значит, спит хорошо. Мягким, длинным движением я выползла из-под одеяла и сразу встала на ноги. Замерла, оглянувшись. Спит. Нет… Пошевельнулся. Мои губы сами разъехались в улыбке: Костя вздохнул во сне и перевернулся набок, полностью лёг на моё место. Спал он –полузакрытый одеялом. Наверное, начал мёрзнуть, вот и потянуло его на гретое место.

Я присела на корточки – посмотреть на него. Расслабленного, одновременно мягкого и колючего… Господи, какой же он… мой! Любимый…

Так захотелось вернуться к нему под бочок!..

Но сообразила посмотреть, в чём таком я оказалась. И… Пришлось прикусить палец, чтобы не рассмеяться вслух: в какой момент и кто из нас сообразил вчера напялить на меня его футболку?! Нет, как часть ночного гардероба подойдёт, конечно. Особенно если учесть, что подол этого одеяния закрывает мне колени!.. Мало того. Футболка была такая большая, что постоянно и весьма сексуально съезжала набок, оголяя моё плечо.

Снова пришлось вцепиться в палец – смешливость одолевала нешуточная.

Успела обойти кровать и с облегчением (не проснулся!) приблизиться к двери, как услышала за спиной хриплое спросонья:

- Куда-а? А ну назад… Спать!

- Я быстро! – уверила я его, с трудом удерживаясь от смеха. - В туалет! И назад.

- А-а… - понимающе пробурчал он, и взлохмаченная голова (глаз он так и не открыл) снова опустилась на подушку.

С минуту я снова сосредоточенно прислушивалась к его дыханию – убедиться, что уснул. Всё. Можно бежать. Шаг за порог – и осторожно, чтобы не грохнуть, прикрыла дверь за собой.

Так… Я боялась, что без ковра босые ноги на полу будут мёрзнуть. И даже не вспомнила, как не чувствовала холода, когда вчерашней ночью бегали в ванную комнату. А здесь, оказывается, вон что. Присев на корточки, я погладила ладонью короткий ворс необычного покрытия на полу. Не забыть бы спросить у Кости, что это такое.

Тихонько, накинув поверх Костиной футболки с трудом найденный в ворохе наших вещей свой шёлковый жакетик, я прошла коридор и оказалась в большой комнате – той самой, проходной. Так. Один из выходов ведёт к прихожей. Это я помню. Оглядевшись, я вспомнила, что через эту же комнату можно пройти к ванной комнате. Может, и кухня с той стороны?

Мягко ступая по упругому ворсу покрытия, я вышла в прихожую. Прошла несколько шагов. Ага. Вот ванная комната. И улыбнулась. Кухня, кажется, тоже здесь – если идти дальше, до двери в конце коридора.

Не угадала. Нашла ещё одну комнату, но не кухню. Поскольку дверь здесь была прикрыта так, что оставался узкий просвет между нею и косяком, я заглянула в комнату. Громадная, пустынная. Только компьютерный стол и стул. Оглянувшись, чтобы Костя не застал врасплох, я неуверенно вошла. Одно окно. Прикинув, я подумала, что эта комната, небось, персональный кабинет Кости. Здорово. Надо бы сюда ещё мебели и… Среди строгих расцветок скудной мебели внезапно мелькнуло что-то яркое. Я подошла к столу. И радостно вздохнула: он поставил в рамку для фотографий один из моих рисунков, которые я пересылала ему по Интернету! Тот, где мы вместе! А потом нашла ещё один – тот, который ему очень понравился и который я подписала «Человек-осень»!

Много ли мне для счастья надо!!

Улыбаясь, я вышла из кабинета.

Ходить утром по пустой квартире, постоянно думать, как бы не потеряться в ней – это ощущение из тех, что испытывает человек в незнакомом городе. Один раз я остановилась в коридоре и подумала: а если я и в самом деле не найду комнату-спальню, прибежит ли Костя на мой крик: «Ау! Я потерялась!»?

Кухню с трудом, но нашла. Прикинув примерное расположение комнат и прыская от смеха в кулачок (и правда – не заблудиться бы!), я дошла снова до проходной комнаты и пошла к другому, не сразу обнаруженному коридору. «Не кухня, а мечта!» – решила я, с порога оглядывая единственный старенький стол, в ящичке которого нашлись ложки, вилки и ножи. Рядом со столом три стула, а напротив, у стены, – громадный, солидный в своей громадности и гордом одиночестве холодильник. Шкафов с посудой не нашла, как ни искала. Правда, в раковине нашлась мытая посуда. Но это меня уже не интересовало.

Подойдя к холодильнику, я осмотрела его содержимое. Похихикала: одна полка заставлена как раз пустой посудой – самой разнородной! Ни одна тарелка, ни одна чашка не повторялась! Все разнокалиберные.. А на других полках… Кажется, Костя предполагал привезти меня сразу сюда. Холодильник был набит и готовыми блюдами, которые только разморозить, и продуктами, из которых надо готовить. Прекрасно. Запомнив примерный набор блюд для завтрака, я со спокойной душой пошла в спальню.

По дороге заметила ещё одну дверь из той же проходной комнаты. Изумлённая – ого, сколько тут всего! – я заглянула в неё. Абсолютно пусто. Очень просторно! И очень светло! Интересно, какое назначение придумал для неё Костя?

Остановившись перед кроватью, я некоторое время размышляла, как бы лечь так, чтобы не разбудить его.

- Ты ещё долго будешь стоять так? Холодно же, - недовольно пробурчал Костя. И откинул одеяло.

Сбросив жакетик, я влетела к нему, под тёплое одеяло, со счастливым смешком. Костя обнял меня, грея и продолжая ворчать:

- Вскочила ни свет ни заря – всю постель выстудила! – И поцеловал в макушку.

- Костя, а ты обычно как встаёшь? Поздно? Рано? – прошептала я ему в грудь.

- Когда как… Если никто не вылетает из-под одеяла, могу и до обеда… В выходные. – Он зевнул и вдруг спросил ясно и чётко: - Это ты меня на предмет чего расспрашиваешь? Шпионишь?

- Ага! Шпионю. Надо же знать, что собой представляет объект моего пристального и постоянного интереса. – Я вздохнула и потянулась потереться носом о его подбородок.

Костя подтащил меня повыше – посмотреть в глаза.

- Ну ладно, - с великой снисходительностью сказал он. – Спрашивай. Чего уж.

- А ты есть не хочешь? – забеспокоилась я. – Может, завтрак приготовить? Вот за завтраком и…

- Не упомяни ты завтрака, - снова заворчал он, - я бы и не вспомнил о нём. Пошли, что ли? Нет… Подожди-ка. Это что на тебе? Где ты её нашла?! Это же моя футболка! А ну-ка – отдавай!

В следующий миг я взвизгнула, когда его руки оказались под футболкой: остывшие – на моих согревшихся боках! Щекотно! А этот мужчина-Осень понял моё вздрагивание так, что я хочу сбежать! Он набросил на меня одеяло, залез под него сам и, что-то победно рыча, принялся стаскивать с меня, уже хохочущей, личную собственность прямо в этом тёплом и уютном логове! А потом как-то так оказалось, что про завтрак мы забыли, но не забыли о том, что целоваться можно не только под одеялом. А ещё потом стало ясно, что можно целоваться. И не только на одеяле, которое свалилось, а с ним свалились на пол и мы (ура! Я на Косте!), но ведь мягко! А потом забыли и о мягкости, потому что стало горячо, сладко, а потом ещё горячей, слаще – и взлетающе!!

… А на кухне сидели на одном стуле, потому что Костя присвоил его и присвоил меня, усадив на собственные колени. Уступил лишь вначале, пока я готовила завтрак. И потом мы сидели, кормили друг друга – и целовались… И был момент, когда после моего любопытства, что это за такие мягкие полы повсюду в квартире, мы вдруг оба задумчиво уставились на эти мягкие полы, постепенно и всё шире и шире улыбаясь, а потом взглянули друг на друга – и начали хохотать.

… Вышли из дома только раз – на улицу, на которой он показал мне супермаркет и другие магазины, где можно запасаться продуктами и где мы заодно сразу уж купили для меня пачки альбомных листов и коробки цветных карандашей. Акварельных мелков в обычном магазине, естественно, не было. Но я не переживала: назавтра мы собирались съездить и к его деду – объяснить ситуацию с местом в совете директоров, и к моим родителям – за моими вещами. А карандашей мне теперь должно было хватить надолго.

Правда, опять-таки вечером выяснилось, что, возможно, я не права – насчёт надолго: едва только Костя снова завёл меня в спальню и едва он разделся, а я увидела его великолепное тело… Ну и что, что шрамы после аварии остались. Костя был как бог!.. Как мужчина-Осень! Впрочем, почему – как?.. Правда, и то, что моей постоянной и любимой модели не хватило выдержки долго сидеть на кровати, превращённой в подиум. Меня схватили и уволокли снова – на этот раз недалеко, на тот же подиум!

В общем, обо всём он рассказал мне только к вечеру, когда мы валялись на всё той же кровати, и всё было – замечательно и здорово!

- Помнишь, я говорил тебе о синице в кустах и журавле в небе? – спросил Костя. – Ещё до того, как я приступил к разработке тендера (ты уже знаешь про Канаду), мне поступило одно интересное предложение. Здешняя строительная фирма устроила конкурс на место одного из директоров совета. Фирма солидная. Конкурс был чисто практический. Предлагалось вывести из тупика одну из строек. Замороженных. Если бы я даже не прошёл на это место, мне бы заплатили за работу – и неплохие деньги. Привыкай. Я трудоголик (Я проворчала: «А то я не поняла!»). Я взял не одну – две стройки и одну за другой вывел их из кризиса. Одновременно работал с тендером. И чем ближе была поездка в Канаду, тем больше я сомневался, надо ли туда ехать. Я, вообще-то, и домосед неплохой. Пара лет в Канаде – это, конечно, хорошо, но потом возвращаться и начинать всё сначала в фирме деда, привыкая к здешним условиям? Как-то хотелось постоянства, стабильности. Да и с людьми в моей здешней команде я уже свыкся – от фирмы мне дали несколько человек под моё начало. То, что натворила эта дурочка, Вера, оказалось знаком судьбы. Ну и… Я передал свои разработки отчиму.