Отпуск на даче

Я не стала особо долго бодрствовать. Остановилась как раз после того, как доктор Мортимер прочитал старинную рукопись. Сон пришёл очень быстро, и я даже не успела прочувствовать торжественность, с которой доктор преподнёс эту легенду. Скажу прямо, собака мне не приснилась, но зато среди ночи меня что-то разбудило, и когда я прислушалась, то сквозь шум дождя и рокот грома я различила отчётливый собачий лай. Собака явно была большая. Спросонок я пожалела несчастное животное, вынужденное мокнуть на улице, но лай перешёл в вой, и мне стало не по себе. Почему воет собака? Кто-то её бросил? Говорят, собаки воют к покойнику, но у меня уже третья собака, а ни одна из них не реагировала таким образом на близкую смерть человека. Может, бывают особо чуткие псы?

— Девочки, вы не спите? — почти простонала Марина.

— Уснёшь тут! — отозвалась Аня. — Эта собака воет уже два часа. То воет, то лает, то ревёт, как дикий зверь.

— Девочки, это не к добру, — заявила Марина. — Эта собака… Может, это и не собака вовсе.

— А кто? — спросила я.

— Это ОН.

— Если это ОН, то, значит, он на улице, а не дома, так что ты можешь спокойно спать, — попробовала я пошутить, но самой мне не было весело, наоборот, в сердце начал заползать страх.

— Это совершенно точно собака, — возразила Аня. — Только почему она так ужасно воет?

— Всё равно, это ОН посылает мне сигнал. Мне кажется, что ОН не хочет, чтобы я ехала на дачу.

У каждого свои заботы. Мне, скажу честно, было жутко слышать этот тоскливый вой, переходящий в низкий рёв, а после чтения «Собаки Баскервилей» — тем более жутко. Вместе с тем, я беспокоилась, что Марина послушается выдуманного ею запрета и не поедет на дачу, так что нам с Аней вместо отдыха на природе придётся торчать в душной Москве, днём уходя восвояси, а ночевать приезжая сюда. Впрочем, мы с Аней можем ходить в парки, а это тоже неплохо. Сегодня идём в один парк, завтра — в другой. Будем брать напрокат велосипеды и кататься. На выставки и в музеи, если не будет слишком сильной жары, тоже хорошо сходить. Мне даже расхотелось ехать на дачу, настолько ярко я представила развлечения, которые может разумному человеку доставить отпуск в Москве.

Собака так дико взвыла, что сердце встрепенулось, и сразу замолчала.

— Господи, что это?! — вскрикнула Марина.

— Может, её кто-то прогнал? — предположила я, а у самой поджилки тряслись после этих звуков. Мне стало казаться, что это, и правда, не простая собака, а призрачная, очень уж ужасный был вой.

Аня вышла из своей спальни и встала посреди моей комнаты.

— Мне страшно, — пожаловалась она. — Вот не предполагала, что испугаюсь собачьего воя на улице!

— Девочки, идите сюда, — позвала Марина.

Мы, как в предыдущую ночь, расселись на её огромной кровати.

— Я скажу, что это за собака, — сообщила хозяйка безжизненным голосом. — Это та самая собака, которая растерзала моего мужа. Её убили, и теперь она будет мстить. Она предупреждает, чтобы я не ехала на дачу, где она нашла свою смерть, а если я там появлюсь, то она убьёт меня. Может, за мной охотится не одна она, ведь после того случая перестреляли всех бродячих собак в округе.

Это уже походило на бред сумасшедшего, но легче от сознания абсурдности её объяснения мне не стало. У меня в ушах всё ещё звучал ужасный вой, и меня слегка трясло от возбуждения. Аня сидела с широко раскрытыми глазами, неподвижно устремлёнными в сторону окна.

— Ой! — вскрикнула она.

— Что такое? — Мы так и подскочили.

— Ой, не могу! — прошептала Аня. — Мне показалось. Я понимаю, что этого не может быть, но при вспышке молнии мне показалось, что я вижу, как через стекло в комнату заглядывает чьё-то лицо…

Марина испустила визг и закрыла руками голову, а я уставилась на окно. Вновь сверкнула молния, и дом словно содрогнулся от раздавшегося грома. Мы вздрогнули и от резкого звука, и от мысли, что это словно подтверждение слов Ани. Но хуже всего было то, что при яркой дрожащей вспышке мне тоже привиделось чьё-то лицо.

— Это он! — вскрикнула несчастная вдова. — Я его узнала! Он грозит мне!

Умом я понимала, что мы лишь разжигаем друг в друге страх, но ничего поделать с собой не могла. Наверное, если бы такое состояние возникло у меня в то время, когда я была одна, то я бы умерла от ужаса, однако сознание, что нас трое, придавало сил терпеть этот немыслимый кошмар. Ну и ночка выдалась! Мы не то что не могли заснуть, а даже не смели лечь. Мы так и просидели до рассвета, озираясь во все стороны, вглядываясь в черноту за окном, временами озаряемую вспышками, тут же оборачивались, чтобы взглянуть на дверь, иногда вскрикивали или вздрагивали, когда видели что-то, напоминающее заглядывающее снаружи в комнату лицо, причём это лицо не было неподвижно, оно меняло положение… Врагу не пожелаешь такой ночи. Когда стало светать, мы восприняли это как освобождение от кошмара.

Я вспомнила несчастного Хому Брута, испытывавшего ужас в церкви, когда ночью панночка пыталась до него добраться, и с беспокойством подумала, не поседела ли и я от всего, что нам довелось пережить.

— Девочки, я не стала седой? — спросила я.

— Нет, — последовал успокаивающий ответ.

А им невозможно было поседеть, потому что у них были крашеные волосы.

— Теперь-то вы мне верите? — спросила Марина.

— Да, здесь что-то нечисто, — согласилась Аня.

— Скажите, что мне делать? — задала Марина вопрос, на который вряд ли кто сумел бы ответить.

— Ждать, — на редкость деловым тоном отозвалась Аня. — Тебе правильно сказали, что после сорокового дня всё прекратится.

— Ты, правда, думаешь, что прекратится? — с надеждой спросила виновница наших страданий.

— Конечно, — убеждённо проговорила Аня. — Знаешь, бабушка мне рассказывала, что у них в деревне в каждом доме после чьей-то смерти происходили такие явления. Считалось неприличным, если всё было тихо.

Слабое утешение, но оно нас приободрило. Если уж люди в той деревне почти поголовно переживают такое, то и мы выдержим. Я даже подумала, что хорошо испытать нечто подобное. Я ведь люблю читать готические романы про призраков и прочую нелюдь, так что в реальной жизни переживу приключение, подобное тем, какие выпадали на долю героев этих книг. Ведь с чего-то начался страх перед призраками? Не просто же так какой-то трус или фантазёр выдумал появление перед живыми людьми людей уже умерших?

— Значит, по их представлениям, у нас «неприличный дом», — сказала я. — У нас ни на старой квартире, ни на новой ничего подобного не было.

— Зато я присоединилась бы к большинству, — горько признала Марина. — Что же мне делать? Кто-то, ОН или собака, не хочет, чтобы я ехала на дачу.

У Ани при этих словах выражение лица стало очень сложным. Она явно и боялась, и хотела ехать. Наверное, она так свыклась с мыслью, что проведёт три-четыре недели за городом, что ей было бы грустно отказываться от этого удовольствия. А я уже пережила этот момент и предвкушала беззаботные прогулки по московским паркам и музеям.

— Может, ты ошибаешься, и никто тебя не хочет туда не пускать? — неуверенно забормотала Аня. — Может, мы всё не так поняли?.. Может, ничего этого не было?.. Может, нам показалось?..

Марина только рукой махнула.

— Ты сама-то веришь в то, что говоришь?

Аня замолчала.

— Я одно не пойму, — решила я высказать своё мнение. — Зачем тебе ехать на дачу, если ты сама считаешь, что тебе это запрещают?

Аня раскрыла рот и в изумлении уставилась на меня.

— А как же мне не ехать? — в отчаянии спросила Марина. — Как я могу туда не ехать, если рабочие должны построить мне новый хозблок?

Этого даже я не ожидала.

— Откажись до следующего лета. В крайнем случае, перенеси на полтора месяца.

— Невозможно, — покачала головой хозяйка. — Я уже договорилась. Знаете, у нас столько ходит всяких бригад таджиков, узбеков, молдаван, украинцев и всяких других национальностей, что не знаешь, как отбиться от их услуг, а по-настоящему хороших строителей не найдёшь.

— Это точно! — подхватила я больную тему. — У нас то же самое. Знаете, как нам делали ленточный фундамент? У нас до сих пор есть определение для цемента «узбекский замес». Когда нас не было рядом, они в цемент валили всё, что лежало поблизости, в том числе и землю. Мы от их услуг отказались, заплатили им за труды, как договаривались, и расстались с ними.

— А зачем же вы им заплатили? — удивилась Марина. — Это они должны были заплатить за испорченный материал.

— Мама сказала, что ей неудобно не заплатить, ведь они долго возились. Потом пришлось нанимать бригаду марийцев, чтобы они выковыряли крошащийся фундамент и залили новый. Они его выдолбили и приступили к заливке. Узбеки принялись нас навещать и просить добавить ещё денег, потому что, видите ли, к ним приехали их соотечественники и им надо на что-то жить. В первый раз моя сострадательная мама кое-что дала.

— Зачем?! — вскрикнула Марина.

— Теперь я тоже не понимаю, зачем, а в то время это сошло как в порядке вещей. Но именно поэтому они пришли ещё раз. Притом им даже не было стыдно, когда им показали их полуразрушившийся при первом же дожде фундамент, вывороченный из траншеи и лежащий кусками вокруг дома. Тут уж мама им отказала. Они пришли снова, но им вновь отказали. В следующий раз мы их увидели только на другое лето, когда они пришли спросить, не наймём ли мы их что-нибудь сделать.

— До чего же бессовестные! — высказалась Аня.

— Это уж точно. А на наших марийцев наехали конкуренты, и им срочно пришлось уехать, не сделав работу. Они не были такими наглыми, чтобы требовать плату, но так построили свой рассказ о своих бедствиях, что мама им отвалила изрядную сумму.

Марина покрутила головой, не решаясь покрутить у виска, чтобы меня не обидеть.

— Тогда нам пришлось искать новых рабочих. Неизвестно, во что бы нам ещё обошёлся наш фундамент в смысле денег и переживаний, если бы не вернулись уезжавшие на родину молдаване, которые уже зарекомендовали себя в наших краях с хорошей стороны. Они указали на грубые ошибки марийцев, успевших залить две стороны, исправили их, как могли, и почти закончили работу.

— Почти? — переспросила Аня.

— Да, они отложили облицовку до следующего лета. Так она и осталась недоделанной.

— Убила бы! — с чувством сказала Марина.

— Чтобы не нервничать, лучше об этом не думать, — возразила я. — Я сейчас рассказала о фундаменте, и самой хочется кого-нибудь убить. Нам он обошёлся в четыре раза дороже, чем мог бы, а уж сколько нервов и хлопот! Жалко, что это случилось в отсутствие отца, он бы, конечно, присмотрел за всем и не допустил этого безобразия.

— Подождали бы его приезда, — посоветовала Аня.

— Во-первых, мы ведь не думали, что так получится, а во-вторых, мы затеяли это дело из-за двери, которая стала плохо закрываться. Конечно, знать бы всё наперёд, то надо было нанять каких-нибудь ребят, чтобы они просто выровняли дом и подложили бы куда надо дощечки. Тогда бы и старый фундамент сгодился. Он был кирпичным. Вот качество! Ни кирпичи нигде не треснули и не начали разрушаться, ни цемент. Пятьдесят лет простоял, и ничего ему не сделалось, только в землю немного ушёл. Простоял бы, пожалуй, ещё столько же. Но ведь всего не предусмотришь.