Отпуск на даче

Путь в спальни мы нашли легко, но немного проплутали в поисках ванной. Пресловутая мыльница стояла слева, как это было принято у Марины, и на вид была вполне безобидна, но мы обе уставились на неё, словно сговорившись. Аня быстро взглянула на меня, но ничего не сказала и принялась мыть руки. Я тоже промолчала. Мне всё ещё не верилось, что мыльницу передвигал призрак, поскольку рядом со мной стоял живой человек, который был способен это сделать. Да и не сочетались понятия мыльницы и призрака. Шкаф перевернуть — это ещё куда ни шло, здесь хоть сила требуется, а то какая-то мыльница…

— Я на всякий случай поела, — шепнула мне Аня с лукавой улыбкой.

— На этот раз ты бы с голоду не умерла, — ответила я. — Пирожки я принесла. Столько принесла, что хватит и на сегодня, и на завтра. Сейчас посмотрю, что Марина подаст на стол, и тогда их достану. И ещё надо будет позвонить Кате, чтобы окончательно договориться о времени встречи.

— Сначала надо узнать о точном времени у Марины, — возразила Аня. — Позвоним, конечно, нашему «шкелету», куда мы денемся? Скажи честно, тебе хочется ехать?

— Не очень, — призналась я.

— Вот и мне не очень.

— Я думаю, что только от нас зависит, будет ли наш отдых, действительно, отдыхом или мучением, — поделилась я своим мнением. — Если мы возьмём пример с Марины и станем вздрагивать от каждого шороха и выдумывать всякий вздор, то это будет мучением. Лучше давай расслабимся и насладимся жизнью. Вообразим, что приехали в санаторий. Не совсем, конечно, в санаторий, раз нам надо будет самим готовить. Пусть это будет санаторий с самообслуживанием. Раз Марина на день уезжает на работу, то нам не надо будет в это время её сторожить, защищать и утешать. Мы преспокойно будем гулять, купаться и наслаждаться всеми прелестями праздного существования.

— Договорились.

Мы пришли в столовую и обнаружили, что Марина уже успела накрыть на стол, притом очень красиво. На этот раз на льняных салфеточках перед нами стояли другие чашки, изящной формы, из тонкого фарфора, с красивым и ненавязчивым рисунком. Сахарница, заварочный чайник и десертные тарелочки были из того же сервиза, что и чашки. Ложечки были прежние, с витыми ручками, но я бы и не хотела других, мне нравились эти. На одной из тарелочек в центре стола красовались шесть кусочков моего торта.

— Какой красивый сервиз! — сказала я и пошла за пирожками.

Марина восприняла моё подношение как должное и выложила на стол три штуки из принесённых мною шести. После домашних пирогов, которые пекли мама и папа, эти были… одним словом, покупные. Я тоже пекла очень вкусные пироги, булочки и прочее, но одно мне не удавалось — форма. Они у меня все были разными и неровными. Вот у наших прошлых соседей мать умела выделывать пироги совершенно одинаковые, ровные, красивые, но, к сожалению, невкусные. Моя бабушка тоже не придавала значения форме, отдавая предпочтение содержанию, и рулеты у неё иногда не умещались на противне и загибались. «Баранья ножка! — восклицала тётя. — Я очень люблю бараньи ножки!» Вот и эти магазинные пирожки были красивыми, аппетитными, даже пахли хорошо, но начинки в них было очень мало, а тесто без малейшего признака сдобы. Впрочем, это не помешало нам съесть по пирожку. Мы бы съели и по два, но хозяйка их не подала на стол. Я одобрила свою осмотрительность, ведь я принесла только треть пирожков, так что завтра у меня будет возможность выложить к завтраку остальные. Там была ещё коробочка с помадкой, но я решила приберечь её на крайний случай, так же как вафли, печенье, зефир, две банки шпрот и баночку с маринованными огурчиками. Придёт время, и я буду потихонечку доставать свои припасы и сдабривать ими скудную трапезу в Маринином доме.

Аня вполне освоилась с новыми порядками и, не стесняясь, съела два кусочка торта, то есть свою долю. Я поколебалась и последовала её примеру. Марина покосилась на нас и сделала то же самое. Поскольку больше нам ничего не было предложено, то мы и встали из-за стола с очень правильным для здоровья ощущением, что мы, вроде бы, сыты, но съели бы что-нибудь ещё. Если хозяйка будет и впредь держать нас в таких ежовых рукавицах, то, возможно, это пойдёт мне на пользу.

Ничего существенного за ту часть вечера, которую мы провели в гостиной, не произошло, ничего нового Марина нам не рассказала. Она была вялой, бледной и неразговорчивой. Это понятно, ведь она почти не спала прошлой ночью и, как она сама призналась, так же мучилась все предыдущие. У неё была хроническая бессонница, усугублённая ночными ужасами, и, если мы не вмешаемся и не заставим её забыть о призраках, её здоровью угрожает большая опасность.

Единственное полезное дело, которое мы сделали, это уточнили время выезда на дачу и позвонили Кате. Аня сама взяла на себя заботу переговорить с ней, так что я лишь передала ей привет. Завтра в одиннадцать часов (мы решили поспать подольше) Марина выведет свою машину из гаража и повезёт нас на дачу, возле которой погиб её муж. Получается, как в триллерах. Однако при дневном свете, да ещё после случая с мыльницей, мне не хотелось верить в призраков и таинственных собак. Погиб человек, уже одно это страшно, так незачем приписывать этому событию мистическое звучание.

На ночь мы разместились по-старому. Прежде чем идти в спальню, Марина демонстративно закрыла все форточки, кроме той, что была в её комнате.

— Теперь нам никакой сквозняк не страшен, — сообщила она и выразительно посмотрела на меня.

Я поняла её взгляд так: если ночью опять подует холодный ветер и зашевелится портьера на двери, то объяснить это явление естественными причинами я уже не смогу.

— Марина, а как ты ночевала в наше отсутствие? — спросила я.

— На даче было жутко, но я провела там только одну ночь, а наутро сбежала. А здесь я не подозревала, что меня ждёт такой ужас. Сначала кое-что происходило, но я, как и ты, пыталась объяснить всё сквозняком, случайностью, звуками у соседей. Потом уже меня начал терзать страх, а когда мне две ночи подряд в ужасном виде снился муж, то я совсем извелась. Последнюю ночь перед вашим приходом я отправилась ночевать на вокзал в зал ожидания. Там всё-таки люди: не так страшно.

— Ты хочешь сказать, что тебе и там было страшно? — переспросила я.

— Временами было, — призналась Марина. — Мне иногда казалось, что среди скамеек пробирается Сергей, словно ищет меня.

Это уже был явный психоз.

— Мы здесь и не дадим тебя в обиду, — успокаивающе сказала я.

Пока мы готовили постели, я решила вселить бодрость в своих подруг, рассказав о сходных событиях, происходивших в доме моей сотрудницы.

— Слушайте, — начала я. — У нас была молоденькая учительница русского языка. Она у нас проработала год, а потом ушла в декретный отпуск. Так вот, у неё умерла мама, а после этого начались ужасы. Стуки, шорох, что-то падало. Но, главное, она очень боялась шагов. Она их слышала каждую ночь. Будто кто-то ходил в коридоре, подходил к закрытой двери, стоял под ней, а потом уходил в сторону комнаты её умершей матери. Эта учительница каждый раз с ужасом ждала, что этот кто-то войдёт в её комнату.

Аня уставилась на меня страшными глазами.

— Ты специально это рассказываешь?

— Нет, я вас успокаиваю, — заверила я встревоженных женщин. — Я продолжаю. У этой учительницы была собачка. Так я специально о ней спросила. Оказывается, эта собачка ближе к ночи в одно и то же время забиралась к ней в постель, прижималась к ней и тряслась от страха, словно тоже что-то слышала.

Марина нервно передёрнула плечами и съёжилась, словно ей стало холодно.

— Ну, и чем кончилось? — не выдержала Аня.

— Ничем. Она давно собиралась выйти замуж и вышла за этого парня. Тот переехал к ней, у неё уже живот был солидный. Я её спрашиваю: а как шаги? Она мне отвечает, что ей сейчас не до шагов, у неё другие заботы.

Подруги долго размышляли.

— И какой же вывод? — спросила Аня.

— Простой. Надо делом заняться, чтобы не было времени для ненужных размышлений и страхов.

— На даче и займёмся, — решила Марина.

Меня сразу стало грызть беспокойство.

— Только, Марина, я сразу тебя предупреждаю, что копать землю и полоть посадки по несколько часов в день не буду. Лучше я вообще не поеду.

— Мила, ты в своём уме? — поинтересовалась хозяйка. — Какая земля? Какие посадки? Неужели ты думаешь, что я всем этим занимаюсь?

У меня потеплело на сердце.

— Это хорошо, — сказала я. — У нас на даче тоже посадок мало. Родители уже пожилые, даже очень пожилые, а мне не хочется возиться с землёй. Я поздно приезжаю на дачу, потому что в учебное время не очень-то съездишь даже в выходные, тем более что у меня они не вместе, а в воскресенье и во вторник.

— Я тоже с землёй не люблю возиться, — призналась Марина. — У моих родителей были шесть соток, так я до сих пор о них без дрожи не могу вспомнить. У меня всеми посадками занимается садовник. Сергей его нашёл пять лет назад, с тех пор он у нас постоянно и работает. Пьянчужка, конечно, но не всегда, а временами. Запои у него бывают, но между ними он своё дело выполняет отлично, а плату берёт небольшую. Он в деревне живёт и к нам приходит три раза в неделю.

Да, мы с Мариной жили в разных измерениях. Аня, наверное, тоже так считала, потому что слушала молча и реплик не вставляла.

— Приедем завтра, и я посмотрю, как он без меня управлялся. Пусть пеняет на себя, если не сделал того, что я приказала.

— А если что-то не доделал? — не удержалась от вопроса Аня.

— Вычту из зарплаты, — по-хозяйски решительно ответила Марина. — Я благотворительность не признаю.

Аня незаметно для Марины покрутила головой, перекосила губы и возвела очи горе, выражая этим своё отношение к психологии крупного собственника. А я решила перевести разговор в более спокойное и близкое всем присутствующим русло, а потому по-английски перешла на погоду.

— Кажется, дождь начинается, — сообщила я почти с интонацией мультипликационного Пятачка.

— Как бы не началась гроза, — возразила Аня. — По-моему, где-то вдали погромыхивает.

— Только грозы нам ещё не хватает! — воскликнула Марина. — Девочки, как же хорошо, что вы здесь! Ночью, да ещё в грозу… Я бы с ума сошла.

Я подумала, что Марина может это сделать и при нас, если ей опять что-то почудится.

Марина вновь включила ночники, и комнаты погрузились в полумрак-полусвет.

— А почему ты не спишь с большим светом? — пришло мне в голову. — Я бы на твоём месте не выключала свет во всей квартире, по крайней мере, оставила бы его во всех спальных комнатах, гардеробных и в коридоре.

— А потом платить громадный счёт? — практично заметила Марина.

Здесь уж не поспоришь. Если ей больше хочется сэкономить деньги (в которых она, кстати, не нуждалась), чем приобрести спокойствие, то это уж её дело. Я не выспалась прошлой ночью, поэтому собиралась беспробудно проспать эту. Я достала «Собаку Баскервилей» и начала читать на сон грядущий. Не могу обойтись без книги, а из-за Марининых страхов мне вчера не удалось почитать, да и сегодня я была весь день занята, хотя ничего особо полезного не сделала. Я с удовольствием держала в руках потрёпанную книжку, казалось бы, вобравшую в себя страх и волнение многих людей, читавших её. Она была выпущена во Владимирском издательстве, и в наш дом попала из-за случая с моим братом. Мальчиком он вместе с родителями часто приезжал к прабабушке во Владимир. К той каждый день кто-то приходил в гости, а одними из самых постоянных друзей дома была пожилая супружеская пара. Мама попросила у них почитать детскую книгу «Серебряные коньки», однако то ли издание было слишком редким, то ли они побоялись, что маленький мальчик её помнёт или порвёт, но они отказали, а чтобы не получилось обиды, принесли в следующий свой приход, то есть на другой день, брату в подарок «Собаку Баскервилей». С тех пор эту книгу по несколько раз читали и члены нашей семьи, и знакомые дети, и знакомые взрослые, а ведь все они испытывали вполне понятное волнение, когда речь шла о чудовищной собаке, поэтому, наверное, и берёшь эту маленькую потрёпанную книжку с особым чувством, словно прикасаешься к какой-то тайне.