Отпуск на даче

— Рабочим, которые не доделали заказ, не принято платить, — всё ещё переживала Марина. — Но заплатить тем, кто всё испортил, да ещё вторично им что-то дать!.. Я этого не понимаю.

— В третий раз ведь не дали, — напомнила я.

— Слышать этого не могу!

Постепенно она успокоилась и вернулась к прежней теме.

— Так что вот доказательство того, как трудно найти хороших рабочих. Муж таких нашёл, причём у них заказы расписаны на год вперёд. Так уж получилось, что мы сумели вклиниться между заказами. Они согласились строить нам хозблок одновременно с какими-то работами у соседей поблизости, в свободное время.

— Как, в свободное? — не поняла Аня.

— Пока у них цемент сохнет, — пояснила Марина. — Или ещё какие-то задержки. Они умеют выкраивать время.

— А нельзя записаться к ним на следующее лето? — спросила я.

— Мы им уже дали задаток, и они начали работать, — объяснила Марина. — А они так избаловались, что даже не возвращают деньги, если заказ отменяется. Так что, сами понимаете, что не ехать нельзя.

— А садовник не может присмотреть за ними? — предложила я хороший вариант.

— Нет, здесь нужен хозяйский глаз. Какие бы ни были эти рабочие, но они начинают халтурить, если за ними нет надзора. Если они будут знать, что я рядом и проверю, что они наколупали, тогда они будут стараться, а иначе они сделают что-то типа твоего «узбекского замеса», только в плотницкой области. А садовнику пришлось бы доплачивать за лишнюю работу. Он не будет бесплатно за ними приглядывать. Зачем же тратить зря деньги?

— Знаешь, иногда лучше переплатить, но зато жить спокойно, — возразила я. — Если ты знаешь, что тебе там будет ещё страшнее, чем здесь, то не лучше ли заплатить за покой?

Марина задумалась, а Аня незаметно для неё погрозила мне кулаком.

— Нет, думаю, что лучше всё-таки мне самой туда приехать, — решила хозяйка, покачав головой.

Но она не теряла задумчивости, и я продолжала надеяться, что она передумает. Очень уж заманчивым казался мне составленный мною план прогулок по паркам.

Я посмотрела на окно, и заметила движение как раз в том месте, где ночью нам чудилось чьё-то лицо, заглядывающее в комнату. Теперь, при дневном свете, прежние страхи поутихли и позволили заговорить голосу разума. Я подошла к окну, посмотрела вниз и увидела ветку, то поднимающуюся чуть выше подоконника, то опускающуюся вниз. Не это ли создало иллюзию, что в окно кто-то смотрел? Пока я не стала рассказывать о своём наблюдении, надеясь, что Марина передумает и откажется от поездки на дачу. Потом, если вновь моим подругам будет чудиться призрак, я признаюсь в его истинной сути.

— Давайте позавтракаем, — предложила хозяйка, — а то скоро должна приехать Катя.

Удивительная женщина эта Марина! Но у каждого свои представления о жизни и в чужом доме не стоит пытаться навязывать свои представления о гостеприимстве. Хозяйка, накинув кимоно, отправилась готовить завтрак, а мы с Аней принялись одеваться более основательно.

— Что это на тебя нашло? — спросила Аня. — Зачем ты убеждала её не ехать на дачу? Я ведь и соблазнилась-то только возможностью отдохнуть за городом.

— Ты не этим соблазнилась, — решила я польстить подруге. — Ты соблазнилась желанием придти мне на помощь, не оставлять меня одну в трудную минуту.

Аня закивала.

— Да, конечно, я, прежде всего, подумала о тебе. Но почему надо отказываться от отдыха на природе?

— А мы бы днём так славно ездили в парки. Сегодня — в один, завтра — в другой. Вечером бы возвращались караулить Марину. Это было бы вроде путешествия в другой город. Мы ведь не часто ходим в парки и музеи.

Но Ане перспектива остаться в Москве не показалась привлекательной.

— Нет уж. Я уже настроилась на загород. И не забудь про Катю. Она, наверное, уже выходит из дома, чтобы ехать сюда. Как ты ей скажешь, что отдых на даче отменяется?

О Кате-то я и не подумала, поэтому сразу сдалась.

— Марина всё равно не откажется от поездки, так что по этому поводу можно не переживать. «Шкелет» будет отдыхать на даче.

Аня сразу оживилась.

— Как же хочется посмотреть на Катьку! — сказала она. — Сколько лет не виделись!

Я сразу захватила с собой к столу пирожки и оказалась права: Марина не стала утруждать себя варкой каши, а выложила на блюдечко три пирожка, которые не подала к ужину. Увидев, что я несу ещё шесть, она молча взяла их у меня из рук и положила на столик у стены. Я поняла, что напрасно их принесла, а лучше было бы их съесть по дороге. Раздать сначала по одному, потом по другому. Вот бы и наелись. Хорошо ещё, что у меня оставались конфеты, вафли и печенье.

— Я кофе не стала делать, — сказала Марина. — К пирожкам больше подойдёт чай.

Аня красноречиво промолчала, однако хозяйка ухитрилась сделать вид, что ничего не поняла. Мы уселись за стол и приступили к скудной трапезе, но тут прозвучал сигнал домофона.

— Это ещё кто? — растерялась Марина. — Для Кати, вроде, должно быть рано?

Она поговорила с позвонившим и вновь появилась в дверях в полном смятении.

— Это Катя, — сообщила она. — Сейчас поднимется сюда.

— «Шкелет» прибыл, — подхватила я, повторяя определение её бабушки.

— Ну, по сравнению с ней даже я буду казаться полненькой, — сказала Аня.

— Тогда я — толстой, — решила Марина.

Я не стала развивать тему дальше, потому что из нас троих самой толстой была я. Какой же я буду казаться рядом с Катей?

— Сейчас встречу её и приведу сюда, — проговорила Марина со вздохом.

Она ушла, а мы стали ждать. Сначала мы услышали звонок в дверь, потом голоса в холле и, наконец, шаги.

— Встречайте Катю, — раздался сдавленный голос Марины, словно она прижимала руку ко рту.

В столовую лёгким неслышным шагом вошла толстенная женщина в обтягивающем спортивном костюме, подчёркивающим выпирающий со всех сторон жир. Лицо её было пухлым, но не дряблым, здоровым на вид и румяным. Как это ни странно, но, несмотря на невероятную толщину, я бы её сразу узнала. Черты лица оставались всё те же, даже морщин не было. Если бы не ожидание «шкелета», если бы Катя заранее хотя бы намекнула, что её вес возрос раза в четыре, если не больше, то я бы не сидела сейчас в полном оцепенении. У Ани тоже, похоже, перехватило дыхание.

Показавшаяся за спиной гостьи Марина беззвучно хохотала, прикрывая рукой нижнюю часть лица, и это вернуло меня к жизни.

— Катя! Как приятно тебя видеть! — заговорила я. — А мы-то гадали, вышла ты уже из дома или ещё нет?

— Не только вышла, но и пришла. Здравствуй, Милица. Аня, привет.

Голос у неё тоже остался прежним, не очень мелодичным, каким-то мальчишеским, но зато запоминающимся.

— Вот и хорошо. Мы уже поели, так что пора собираться, — торопливо сказала Марина.

— О, я вижу у вас тут пироги, — обратила Катя внимание на моё приношение на столике. — Хорошо живёте! Я тоже хочу выпить чаю.

У Марины хватило присутствия духа, чтобы не взвыть от огорчения.

— Конечно, Катя. Садись, пожалуйста. Я тебе сейчас налью чаю.

Катя без церемоний села в свободное кресло и дружески нам улыбнулась, приготовившись к разговору, но потом, спохватившись, обернулась к Марине.

— А можно мне кофе? — спросила она. — Я плохо спала ночью из-за грозы, утром встала рано, так что кофе будет в самый раз.

Катя проговорила всё это таким естественным тоном, что я сразу поняла: отныне тирания Марины закончилась, теперь именно растолстевший «шкелет» будет руководить нашими трапезами, и перекос будет уже не в сторону недостатка, а в сторону избытка еды.

— Сейчас сварю, — неестественно ровным голосом отозвалась Марина.

— Ну, тогда и мне, — воодушевлённая примером Кати, попросила Аня.

А чем я хуже?

— Тогда, чтобы не мучиться из-за двух человек, свари кофе нам всем, — предложила я. — И обязательно себе. Вторую ночь не спим, а тебе ещё вести машину.

Я сознавала, насколько тяжело сейчас Марине тратить дорогой кофе на всю компанию, поэтому, чтобы её утешить, добавила:

— Я сейчас принесу вафли. К чёрному кофе сливочные вафли как раз подойдут.

Марина в полной растерянности ушла варить кофе, а я сбегала в спальню за вафлями. Была у меня мысль захватить ещё и печенье, но я сдержала порыв щедрости, решив поберечь свои запасы, ведь никто не знает будущего. Возвращаясь, я заглянула в кухню и обнаружила, что хозяйка покорно снимает с плиты кастрюльку с кофе. Поставив её на холодную конфорку, она поднесла руку к лицу и смахнула навернувшуюся на глаза слезу. Я незаметно проскользнула в столовую.

Марина вышла к нам очень скоро, совершенно спокойная, словно её и не одолевала только что обида на нас за самоуправство.

— Вот и кофе, — сказала она. — Ты права, Мила, нам сейчас надо выпить хорошего крепкого кофе.

Сегодня мне этот кофе не очень понравился, слишком уж он пах жжённым, и я тут же подумала: а такой ли уж дорогой кофе она покупает? Мало ли что можно высыпать в красивую фирменную банку? Я тоже пересыпаю свой недорогой кофе в банку из-под подарочного кофе, а все расхваливают его, считая, что я пью только элитные сорта.

— Да, у тебя кофе чудесный, — проговорила я для ободрения хозяйки.

Все попробовали напиток.

— Хороший кофе, — согласилась Аня.

— Очень даже приличный, — подхватила Катя. — И вафли вкусные. Нежные такие. Марина, а что это за пироги там лежат? Неси их быстрее сюда, а то забудешь.

Героической женщиной оказалась наша Марина. Она подавила внутренний протест, вспыхнувший при вмешательстве гостьи в её хозяйственные дела, принесла весь пакет с пирожками и не только выдержала наш налёт на него, но и сама приняла в нём участие.

— Ну, девочки, я никогда ещё столько не ела за один раз, — призналась она. — Я думала, что нам этого хватит и на обед.

Катя пожала плечами.

— Обед — это одно, — деловито объяснила она. — А завтрак — совсем другое.

— А ужин — третье, — добавила я.

— От ужина лучше воздержаться, — возразила Марина. — Так я с вами растолстею.

Катя упрямо встряхнула головой.

— Нет, ты не права. Мне подарили очень умную и невероятно толстую книгу про похудение, потому что я решила худеть. Я, кстати, этим и займусь у тебя на даче. Я начала её читать, правда, прочла немного, слишком уж она толстая. Но я вычитала очень интересную вещь. Оказывается, все эти методики, когда надо есть только такие-то продукты, а других нельзя, или что надо голодать, или надо сидеть только на соках… В общем, это всё бред. Всё это приводит лишь к набору лишнего веса, потому что организм считает, что началась голодовка, и приберегает жиры на «чёрный» день, а при случае ещё и усиленно их запасает. И даже не это главное. Помните, всегда считалось, что для того, чтобы похудеть или не поправиться, надо не есть после шести, а то и пяти?

— Так и есть. — Марина так заинтересовалась злободневной темой, что даже взяла ещё одну вафлю.

— Оказывается, что это срабатывает только на первом этапе, а потом организм перестраивается и начинает усиленно сберегать и накапливать жиры.