По следам древних культур Хоккайдо

Другая статуэтка, хранящаяся у Нагао Рёони, по форме и художественному оформлению почти идентична первой. Различия прослеживаются лишь в некоторых деталях одежды. На спине, например, имеются орнаментальные полосы, — напоминающие лямки комбинезона, которые охватывают фигуру и подчеркивают ее стройность. Эта статуэтка тоже вырезана из клыка моржа, но она поменьше, где-то чуть больше 9 сантиметров.

Интересно, что основания у обеих скульптурок как бы срезаны. Возможно, в этом сказывается влияние буддийской иконографии, для которой было характерно подобное художественное оформление богинь, отражающее их связь с матерью-землей.

Мы уже отмечали, что совместное нахождение фигурок медведя и женщин не случайно, а отражает культовую связь женщины и медведя. На это же указывают и детали художественного оформления женских статуэток.

Обратимся еще раз к наблюдениям Е. А. Крейнови-ча, который отмечал, что в процессе медвежьего праздника, когда свежевали голову медведя, женщины под звуки ударов о специальное «музыкальное» бревно исполняли песни и танцевали. При этом они надевали халаты, сделанные из рыбьей кожи и украшенные на спине особенно красивым узором. В танце имитировались телодвижения медведя — как он резвится, похаживая на задних лапах, играет в лесу, мечется в клетке, будучи пойманным.

В старину при исполнении этого танца женщины украшали голову венком из инау, а в руки брали погремушки из полых кусочков дерева, оклеенных рыбьей кожей, с камешками внутри{44}.

Детали одежды статуэток Хаманаки во многом напоминают наряд женщины, принимающей участие в медвежьем празднике. Таковы тонкое облегающее платье (рыбья кожа), узоры на спине, головные ромбовидные уборы или сложные прически, возможно венки из инау. А у фигурки из Моёро, хранящейся в музее Абассири, есть в руках и предмет, напоминающий колотушку.

Знакомясь с многочисленными изображениями медведей Кабукая, можно утверждать, что люди охотской культуры жили под знаком медведя. Но откуда взялась эта ритуальная одержимость медведем? Ответ дают женские статуэтки и легенды о священном браке могучего медведя и земной женщины. В художественных изображениях медведей и женщин можно видеть отражение тех идеологических представлений, которые сложились в результате смешения воззрения местных племен с культом медведя, принесенным из глубинных областей Азии.

Обилие глиняных фигурок догу и костяных женских статуэток свидетельствует также о том, что в первобытном обществе женщина на Японских островах занимала высокое положение. В легендах рассказывается о женщине — великой шаманке, о женщинах-царицах.

В прошлом отношения между мужчинами и женщинами в Японии были довольно свободными. На основе этих отношений сложилась и особая форма брака — цумадои, при котором муж постоянно не жил с женой, а только время от времени навещал ее. Мать жила вместе с детьми, а отец отдельно от семьи. Дом матери наследовали дочери. В своем доме жена пользовалась полной самостоятельностью и была полновластной хозяйкой. В таких семейных отношениях можно видеть и пережитки матриархата, и ту исключительную роль, которую играла женщина в прошлом.

Независимое положение женщины сохранялось и в период древних государств в Японии (конец IV — начало XII века нашей эры). И несмотря на то, что в это время углублялся процесс классовой дифференциации и все заметнее становилась отчужденность выделявшейся аристократии и крестьянства, в семейной жизни сохранялся прежний уклад. Самостоятельность женщины по-прежнему основывалась на брачных отношениях цумадои с раздельным проживанием супругов. Имущество наследовалось как по мужской, так и по женской линии. Женщина, владеющая поместьями, — обычное явление для Японии того периода. Кроме того, в это время был установлен порядок, согласно которому один из родов поставлял жен императорскому двору. Представители этого рода пользовались правом занимать посты регента и премьера, в результате чего значение обитательниц «дальних покоев» императорского двора сильно возросло.

С распадом древней системы государства и развитием феодализма картина резко изменилась. Выделявшиеся феодалы всячески стремились упрочить свою политическую власть, обосновать ее идеологически. И это, бесспорно, отразилось на семейных отношениях. Вводится новый порядок, по которому после брака жена должна была приходить в дом мужа. При этом она не имела никакого права на имущество семьи мужа. Фактически женщина становилась не столько женой, сколько служанкой своего мужа и его родственников. Обреченная на замкнутый образ жизни, оторванная от общества, женщина в замке крупного феодала — дайме, в доме самурая теряла свою самостоятельность, превращалась лишь в объект любви мужчины, в его вещь, попадала в полную зависимость от мужа.

Рыцарское поклонение женщине, столь характерное для периода феодализма в Европе, было совершенно чуждо в Японии. Японские странствующие рыцари — ронины могли заступиться за женщину как за слабое существо, но они никогда не поклонялись ей, как это делали европейские рыцари. Женщина для японских ронинов была существом, неравноценным мужчине.

Особенно сильную роль в закреплении этого неравенства сыграло конфуцианство. Именно под его непосредственным влиянием появились философские учения, основанные на принципе: «Уважение высших — презрение к низшим». Этот принцип идеологически обосновывал отношение между господином и его вассалами, между родителями и детьми, между мужем и женой и т. д.

Наиболее полно нормы поведения человека в феодальном японском обществе были систематизированы философом Кайбара Экикэна (1630–1714) в труде «Ямато дзокун» («Популярный учебник Ямато»). Главный смысл поучения этого труда сводился к тому, что «самое большое проявление неверности — это хуление господина»{45}. Особый интерес в работе Кайбара Экикэна представлял раздел, в котором излагались поучения для женщин. На основе этих поучений в XVII веке была написана ставшая знаменитой книга «Окна дай-гаку» («Наука для женщин»).

Нормы повседневной морали, изложенные в этой книге, считались обязательными для каждой женщины. Она должна была буквально впитать в себя все поучения и следовать им неукоснительно. Такое положение сохранялось в Японии фактически до начала второй мировой войны.

Поучения «Ониа дайгаку» в наиболее откровенной форме раскрывают сущность феодальной морали.

Любопытно познакомиться с некоторыми из них{46}.

— Единственные качества, приличные женщине, это — кроткое послушание, целомудрие, сострадание и спокойствие.

— Выйдя замуж, женщина уже не должна оставлять дом своего мужа, и если, сбившись с пути, она вынудит мужа развестись с ней, то тем самым покроет себя позором до последнего часа своего.

— Женщина должна смотреть на своего мужа, как на господина и должна служить ему с благоговением и почтением, никогда не позволяя себе думать о нем с неодобрением или легкомысленно. Великий долг женщины во всю ее жизнь есть послушание. При обращении к мужу как выражение лица жены, так и манеры ее должны быть вежливы, скромны и кротки и отнюдь не своенравны и сварливы, не грубы и непритязательны. Об этом женщина должна заботиться прежде и главнее всего. Когда муж делает свои распоряжения, жена никогда не имеет права ослушаться его. Если когда-либо муж обратится к ней с вопросом, она должна внимательно и точно отвечать ему. Необдуманный ответ — признак грубости. Если когда-либо муж разгневается, то жена должна слушать его со страхом и трепетом, а отнюдь не сердиться на него и не озлобляться против него. Жена должна смотреть на своего мужа, как будто бы он само небо, и никогда не уставать думать о том, как лучше подчиниться ему.

— Пусть жена никогда даже и не думает о ревности. Если муж будет вести себя развратно, она должна кротко упрекнуть его, но никогда не должна допустить в душе своей гнев и тем более не должна обнаруживать его.

— Женщина должна всегда строго следить за своим поведением. Утром она должна вставать рано, а вечером — ложиться поздно. Она должна быть внимательна к обязанностям по хозяйству и не уставать ткать, шить и прясть.

— Пять самых дурных болезней духа присущи женщине: непослушание, вечное недовольство, любовь к клевете, ревность и глупость. Этими пятью болезнями страдает семь или восемь из десяти женщин, и уже отсюда ясна низменность природы женщин сравнительно с природою мужчин. Женщина должна лечить эти болезни с самоуглублением и самоосуждением.

Существовало семь грехов, любой из которых давал мужу право развестись с женой. При этом согласие жены не требовалось.

Грехом считалось:

— 1) непослушание свекру или свекрови; 2) бесплодие — потому что брак служит единственно для того, чтобы дать мужчине потомство; 3) прелюбодеяние;

4) ревность; 5) проказа или какая-нибудь дурная болезнь; 6) сварливость или болтливость, мутящая добрые отношения между родственниками и вообще нарушающая мир в доме; 7) наклонность к воровству.

Интересно заметить, что все эти семь причин для развода есть и в поучениях Конфуция и, очевидно, оттуда заимствованы японскими идеологами феодальной морали.

В течение столетий из поколения в поколение японской женщине внушались эти «добродетели» рабского послушания и покорности. И в конце концов «идеал» жены был достигнут. Но, как часто бывает в жизни, этот идеал примерной жены скоро стал не устраивать его создателей. Удобная в семейных отношениях и покорная жена, повседневная жизнь которой была строго регламентирована, не во всем удовлетворяла духовные запросы японских мужей. К тому же и не всякую женскую индивидуальность можно было втиснуть в прокрустово ложе моральных норм «Онна дайгаку». Все это создало предпосылки для появления в японском обществе своеобразного корректива к выработанной схеме семейных отношений. И вот рядом с женщиной, воспитанной в духе поучений «Науки для женщин», появились другие женщины, развивающие в себе качества, отвечающие эстетическим и интеллектуальным запросам мужчин. Этих женщин, выделившихся в особую категорию, стали называть гейшами. Гейши — совершенно своеобразный продукт японского общества, принадлежащий исключительно Японии. Аналогов им нет нигде в мире.

Воспитывались гейши в специальных школах. Классический вариант такой школы на сегодняшний день сохранился, пожалуй, лишь в Киото. История, литература, философия, знание поэзии, музыки, умение танцевать, декламировать, вести непринужденные и занимательные беседы — это часть того, чем должна была овладеть гейша. Особое внимание уделялось развитию способностей импровизации.

Гейши стали своеобразным дополнением средней японской женщины. И если поучения «Онна дайгаку» были направлены исключительно на то, чтобы подготовить удобную жену, то главной целью воспитания гейш стало создание для мужчин изящной, талантливой и понимающей собеседницы, умеющей удовлетворить их утонченные потребности, развлечь в часы досуга. Гейши готовились только для этой цели. И несмотря на то, что выступления гейш выливались в многоактные представления, назначение их было односторонним. Можно сказать, гейш лишали возможности быть нормальными женщинами. А превращение в профессиональных «жриц сладких снов» делало их полностью зависимыми от различных контрактов, они становились ограниченными и в своей свободе.