Приключения Оливера Твиста [англ. и рус. параллельные тексты]

The two gentlemen hastily separated; each in a fever of excitement wholly uncontrollable.

Джентльмены поспешно распрощались - оба были в лихорадочном возбуждении, с которым не могли справиться.

CHAPTER L THE PURSUIT AND ESCAPE
ГЛАВА L Погоня и бегство

Near to that part of the Thames on which the church at Rotherhithe abuts, where the buildings on the banks are dirtiest and the vessels on the river blackest with the dust of colliers and the smoke of close-built low-roofed houses, there exists the filthiest, the strangest, the most extraordinary of the many localities that are hidden in London, wholly unknown, even by name, to the great mass of its inhabitants.

Неподалеку от Темзы, там, где стоит церковь в Ротерхизе и где строения на берегу самые грязные, а суда на реке самые черные от пыли угольных барж и от дыма скученных, низких домов, расположен самый грязный, самый странный, самый удивительный из всех многочисленных лондонских районов, неизвестных даже по названию огромному числу обитателей этого города.

To reach this place, the visitor has to penetrate through a maze of close, narrow, and muddy streets, thronged by the roughest and poorest of waterside people, and devoted to the traffic they may be supposed to occasion.

Очутиться в этой местности путник может лишь пробравшись сквозь лабиринт тесных, узких и грязных улиц, заселенных самыми грубыми и самыми бедными из береговых жителей, где торгуют товарами, на которые здесь может оказаться спрос.

The cheapest and least delicate provisions are heaped in the shops; the coarsest and commonest articles of wearing apparel dangle at the salesman's door, and stream from the house-parapet and windows.

Самые дешевые и невкусные продукты навалены в лавках, самые неприхотливые и грубые одежды висят у двери торговца и свешиваются с перил и из окон.

Jostling with unemployed labourers of the lowest class, ballast-heavers, coal-whippers, brazen women, ragged children, and the raff and refuse of the river, he makes his way with difficulty along, assailed by offensive sights and smells from the narrow alleys which branch off on the right and left, and deafened by the clash of ponderous waggons that bear great piles of merchandise from the stacks of warehouses that rise from every corner. Arriving, at length, in streets remoter and less-frequented than those through which he has passed, he walks beneath tottering house-fronts projecting over the pavement, dismantled walls that seem to totter as he passes, chimneys half crushed half hesitating to fall, windows guarded by rusty iron bars that time and dirt have almost eaten away, every imaginable sign of desolation and neglect.

Натыкаясь на безработных из числа самых неквалифицированных тружеников, на грузчиков, угольщиков, падших женщин, оборванных детей и всякий сброд с пристани, путник с трудом прокладывает себе дорогу, осаждаемый отвратительными картинами и запахами из узких переулков, ответвляющихся направо и налево, и оглушаемый грохотом тяжелых фургонов, которые развозят груды товаров из складов, попадающихся на каждом углу -Выйдя, наконец, на улицы более отдаленные и менее людные, он идет мимо шатких фасадов, нависающих над тротуаром; мимо подгнивших стен, как будто качающихся, когда он проходит; мимо полуразрушенных труб, вот-вот готовых упасть, окон, защищенных ржавыми железными прутьями, изъеденными временем, - мимо всего того, что свидетельствует о невообразимой нищете и разрушении.

In such a neighborhood, beyond Dockhead in the Borough of Southwark, stands Jacob's Island, surrounded by a muddy ditch, six or eight feet deep and fifteen or twenty wide when the tide is in, once called Mill Pond, but known in the days of this story as Folly Ditch.

Вот в этих-то краях за Докхедом, в Саутуорке, находится Остров Джекоба, окруженный грязным рвом глубиной в шесть - восемь футов в часы прилива и шириной в пятнадцать - двадцать, некогда называвшимся Милл-Ронд, но в дни, относящиеся к нашему повествованию, известным как Фолли-Дитч.

It is a creek or inlet from the Thames, and can always be filled at high water by opening the sluices at the Lead Mills from which it took its old name.

Эта речонка, или рукав Темзы, во время прилива всегда может наполниться водой, если открыть шлюзы у Лид-Миллс, от которой она и получила старое свое наименование.

At such times, a stranger, looking from one of the wooden bridges thrown across it at Mill Lane, will see the inhabitants of the houses on either side lowering from their back doors and windows, buckets, pails, domestic utensils of all kinds, in which to haul the water up; and when his eye is turned from these operations to the houses themselves, his utmost astonishment will be excited by the scene before him.

В таких случаях прохожий, глядя с одного из деревянных мостиков, переброшенных через ров у Милл-лейн, может наблюдать, как жильцы домов по обеим сторонам спускают из задних дверей и окон кадушки, ведра и всевозможную домашнюю посуду, чтобы втащить наверх воду. А если взгляд его, оторвавшись от этих операций, обратится к самим домам, то открывшаяся картина вызовет величайшее его изумление.

Crazy wooden galleries common to the backs of half a dozen houses, with holes from which to look upon the slime beneath; windows, broken and patched, with poles thrust out, on which to dry the linen that is never there; rooms so small, so filthy, so confined, that the air would seem too tainted even for the dirt and squalor which they shelter; wooden chambers thrusting themselves out above the mud, and threatening to fall into it-as some have done; dirt-besmeared walls and decaying foundations; every repulsive lineament of poverty, every loathsome indication of filth, rot, and garbage; all these ornament the banks of Folly Ditch.

Шаткие деревянные галереи вдоль задних стен, общие для пяти-шести домов, с дырами в полах, сквозь которые виден ил; окна, разбитые и заклеенные, с торчащими из них жердями для сушки белья, которого никогда на них нет; комнаты, такие маленькие, такие жалкие, такие тесные, что воздух кажется слишком зараженным даже для той грязи и мерзости, какую они скрывают; деревянные пристройки, нависающие над грязью и грозящие рухнуть в нее - что и случается с иными; закопченные стены и подгнивающие фундаменты; все отвратительные признаки нищеты, всякая грязь, гниль, отбросы, - это украшает берега Фолли-Дитч.

In Jacob's Island, the warehouses are roofless and empty; the walls are crumbling down; the windows are windows no more; the doors are falling into the streets; the chimneys are blackened, but they yield no smoke.

На Острове Джекоба склады стоят без крыш и пустуют, стены крошатся, окна перестали быть окнами, двери вываливаются на улицу, трубы почернели, но из них не вырывается дым.

Thirty or forty years ago, before losses and chancery suits came upon it, it was a thriving place; but now it is a desolate island indeed.

Лет тридцать - сорок назад, когда эта местность еще не знала убытков и тяжб в Канцлерском суде *, она процветала, но теперь это поистине заброшенный остров.

The houses have no owners; they are broken open, and entered upon by those who have the courage; and there they live, and there they die.

У домов нет владельцев; двери выломаны. И сюда входят все, у кого хватает на это храбрости; здесь они живут, и здесь они умирают.

They must have powerful motives for a secret residence, or be reduced to a destitute condition indeed, who seek a refuge in Jacob's Island.

Те, что ищут приюта на Острове Джекоба, должны иметь основательные причины для поисков тайного убежища, либо они дошли до крайней нищеты.

In an upper room of one of these houses-a detached house of fair size, ruinous in other respects, but strongly defended at door and window: of which house the back commanded the ditch in manner already described-there were assembled three men, who, regarding each other every now and then with looks expressive of perplexity and expectation, sat for some time in profound and gloomy silence.

В верхней комнате одного из этих домов - в большом доме, не сообщавшемся с другими, полуразрушенном, но с крепкими дверями и окнами, задняя стена которого обращена была, как описано выше, ко рву, - собралось трое мужчин, которые, то и дело бросая друг на друга взгляды, выражавшие замешательство и ожидание, сидели некоторое время в глубоком и мрачном молчании.

One of these was Toby Crackit, another Mr. Chitling, and the third a robber of fifty years, whose nose had been almost beaten in, in some old scuffle, and whose face bore a frightful scar which might probably be traced to the same occasion.

Один был Тоби Крекит, другой - мистер Читлинг, а третий - грабитель лет пятидесяти, у которого нос был перебит во время одной из драк, а на лице виднелся страшный шрам, быть может появившийся в ту же пору.

This man was a returned transport, and his name was Kags.

Этот человек был беглый каторжник, и звали его Кэгс.

'I wish,' said Toby turning to Mr. Chitling, 'that you had picked out some other crib when the two old ones got too warm, and had not come here, my fine feller.'

- Хотел бы я, милейший, - сказал Тоби, обращаясь к мистеру Читлингу, - чтобы вы подыскали себе какую-нибудь другую берлогу, когда в двух старых стало слишком жарко, а не являлись бы сюда.

'Why didn't you, blunder-head!' said Kags.

- Почему вы этого не сделали, болван? - спросил Кэгс.

'Well, I thought you'd have been a little more glad to see me than this,' replied Mr. Chitling, with a melancholy air.

- Я думал, что вы чуточку больше обрадуетесь, увидев меня, - меланхолически ответил мистер Читлинг.

'Why, look'e, young gentleman,' said Toby, 'when a man keeps himself so very ex-clusive as I have done, and by that means has a snug house over his head with nobody a prying and smelling about it, it's rather a startling thing to have the honour of a wisit from a young gentleman (however respectable and pleasant a person he may be to play cards with at conweniency) circumstanced as you are.'

- Видите ли, юноша, - сказал Тоби, - если человек держится так обособленно, как держался я, и, стало быть, имеет уютный дом, вокруг которого никто не шныряет и не разнюхивает, то довольно неприятно, когда его удостаивает визитом молодой джентльмен (какой бы он ни был порядочный и приятный партнер, когда есть время перекинуться в карты), находящийся в таких обстоятельствах, как вы.

'Especially, when the exclusive young man has got a friend stopping with him, that's arrived sooner than was expected from foreign parts, and is too modest to want to be presented to the Judges on his return,' added Mr. Kags.

- Тем более что у этого обособленного молодого человека остановился приятель, который вернулся из чужих стран раньше, чем его ждали, и слишком скромен, чтобы до возвращении своем представляться судьям, - добавил мистер Кэгс.

There was a short silence, after which Toby Crackit, seeming to abandon as hopeless any further effort to maintain his usual devil-may-care swagger, turned to Chitling and said,

Последовало короткое молчание, после чего Тоби Крекит, по-видимому понимая, насколько безнадежной будет всякая попытка сохранить свой обычный бесшабашно хвастливый вид, повернулся к Читлингу и спросил:

' When was Fagin took then?'

- Так когда же забрали Феджина?

'Just at dinner-time-two o'clock this afternoon.

- Как раз в обеденную пору - сегодня в два часа дня.

Charley and I made our lucky up the wash-us chimney, and Bolter got into the empty water-butt, head downwards; but his legs were so precious long that they stuck out at the top, and so they took him too.'

Мы с Чарли улизнули через дымоход в прачечной, а Болтер залез вниз головой в пустую бочку, но ноги у него такие чертовски длинные, что торчали из бочки, и его тоже забрали.

' And Bet?'

- А Бет?

'Poor Bet!

- Бедняжка Бет!

She went to see the Body, to speak to who it was,' replied Chitling, his countenance falling more and more, 'and went off mad, screaming and raving, and beating her head against the boards; so they put a strait-weskut on her and took her to the hospital-and there she is.'

Она пошла взглянуть, кого убили, - ответил Читлинг, чье лицо вытягивалось все больше и больше, - и рехнулась: начала визжать, бесноваться, биться головой об стенку, так что на нее надели смирительную рубашку и отправили в больницу. Там она и осталась.

'Wot's come of young Bates?' demanded Kags.

- Где же юный Бейтс? - спросил Кэгс.

'He hung about, not to come over here afore dark, but he'll be here soon,' replied Chitling.

- Где-то слоняется, чтобы не показываться здесь до темноты, но он скоро придет, - ответил Читлинг.

'There's nowhere else to go to now, for the people at the Cripples are all in custody, and the bar of the ken-I went up there and see it with my own eyes-is filled with traps.'

- Теперь некуда больше идти, потому что у "Калек" всех забрали, а буфетная - я там проходил и своими глазами видел - битком набита ищейками.

' This is a smash,' observed Toby, biting his lips.

- Это разгром, - кусая губы, заметил Тоби.

'There's more than one will go with this.'

- Многих сцапают.

'The sessions are on,' said Kags: 'if they get the inquest over, and Bolter turns King's evidence: as of course he will, from what he's said already: they can prove Fagin an accessory before the fact, and get the trial on on Friday, and he'll swing in six days from this, by G-!'

- Сейчас сессия, - сказал Кэгс. - Если они закончат следствие и Болтер выдаст остальных -а он, конечно, это сделает, судя по тому, что он уже сделал, - они могут доказать участие Феджина и назначить суд на пятницу, а через шесть дней его вздернут, клянусь всеми чертями!

'You should have heard the people groan,' said Chitling; 'the officers fought like devils, or they'd have torn him away.

- Послушали бы вы, как ревела толпа, - сказал Читлинг.