Жена на продажу, таверна на сдачу

— Да уж, интересные нынче слуги у Его Высочества, — брезгливо проворчал Торонтон, совершенно случайно оказавшийся на моей кухне. — Воры, проходимцы…

— Молчать! — выкрикнула разошедшаяся не на шутку старуха. Видно, власть ударила ей в голову посильнее вина, и она ощутила себя всемогущей. — Одно слово, лопоухий, и тебя выдерут на площади!

Торонтон высокомерно замолчал, глядя сверху вниз на старуху.

Губы его дрожали от нанесенного оскорбления.

— Сарессе, — вдруг звучно произнес он.

Старуха этого слова непоняла — как, впрочем, и я.

Но некоторые догадки у меня были…

— Ты что, наложил на них заклятье?! — зашептала я в ужасе, когда оба старика принялись методично грабить мою кухню.

— Может быть, совсем чуть-чуть, — беспечно ответил Торонтон.

— Ты с ума сошел?! Королевские слуги…

—…получат по заслугам, — так же невозмутимо ответил он, наблюдая, как папаша добрался до шкафчика с коньяком и с радостным воплем откупоривает бутылку. — Это ведь не проклятье и не злая черная магия. Это пожелание всего… достойного.

— О, только не в моей таверне!

Старый джентльмен тем временем сдуру присосался к бутыли.

Чудесный аромат коньяка его ввел в заблуждение, и старик сдуру и от жадности сделал три глотка.

Три хороших, больших глотка.

А затем жар спиртного наполнил его горло и старик с громким «х-х-х-х-ха!» выплюнул коньяк изо рта и шумно задышал, вытаращив глаза.

— Отрава! — закричала старуха, всплеснув руками. — Убивают!

И он сунулась ему под руку, поднимать — ибо ноги его подкосились.

Но старик и не думал помирать.

Алкоголь ударил ему в голову быстро и безжалостно.

— П-шла прочь, — вякнул он, отталкивая супругу слабеющей рукой. И снова присосался к бутылю.

Тут у Торонтона глаза на лоб полезли.

Потому что он был в курсе силы коньяка, и его жгучего вкуса.

Но слетевший с катушек старик снова хлебнул коньяка и люто захохотал.

— Так вот он что таят от меня, эти эльфы, — забормотал он, изумленно рассматривая хрустальную бутыль. — У ты, какие… как посмели, уроды лопоухие.

Торонтон с интересом наблюдал, как наш личный надсмотрщик медленно, но верно, выводит себя из строя.

— Великий светлый праздник, — шипела старуха злобно, стараясь ухватить развеселившегося супруга и приструнить его. — А ты нажрался!..

— Вон пошла, старуха, — неуважительно ляпнул окосевший старик. — Ты вообще кто такая. Ты мне не указ.

— Ах ты, сволочь!.. — вскипела бабка.

Но старик, кажется, вмиг набрался до чертиков.

Или это заклятье на него так подействовало.

Но, так или иначе, а он удобнее перехватил свою тросточку, и вдруг тюкнул свою бабку, да так, что она с воплем упала.

Я в ужасе всплеснула руками.

Карл ахнул и выронил корзину.

Торонтон молча наблюдал за развертывающейся трагедией.

— Убили-и-и! — завопила старуха, охая и возясь на полу.

Помнится мне, и папаша Якобс пережил удар трости с трудом. Старик дрался своей палкой очень ловко. А тут — бабка…

В таверну, на ее вопль, тотчас влетели несколько солдат из гвардии Катарины.

— Помогите… — хрипела старуха, протягивая к ним руки.

Но старик вдруг еще раз тюкнул ее по голове своей палкой и дико расхохотался.

— Да вы в своем уме?! — завопил Карл, не подозревающий, что произошло, и отчего это старик начал драться. — Напились и буяните?! Убивать людей в моей таверне строго воспрещается!

Но старик только грязно выругался, посылая нас так далеко и таким сложным маршрутом, что добраться до пункта назначения у нас просто не было шансов.

Схватив еще одну бутыль, он решил уходить огородами. И весьма успешно и ловко выпрыгнул в окно, прямо в розовые кусты. Чуть весь сад нам не переломал!

— Да что же это творится! — закричал Карл. — Он что, с ума сошел?! Ловите же его, чего стоите столбом?!

Гвардейцы ринулись за ним.

Охая и стеная, проклиная взбесившегося супруга, вслед за ними потянулась и старуха.

— Мерзавец! — кричала она сорванным голосом, волоча ногу. — Да я ж тебя!..

Но ее угрозам, кажется, не суждено было сбыться.

Где-то она нагрешила больше, чем ее не в меру активный супруг.

Старик, решивший срочно куда-то поехать на чужом экипаже (а может, свято полагающий, что это его личный экипаж), взобрался на облучок и завладел вожжами.

Хлестнув лошадей так, что они испугались и тотчас понесли, он сделал круг по двору, распугивая посетителей.

Экипаж заносило на крутых поворотах. Он грозил перевернуться.

Окованные железом колеса высекали искру о мостовую.

Лошади испуганно ржали, вскидывали головы и храпели, кося налитыми кровью глазами и раздувая ноздри.

Гвардейцы уворачивались от пируэтов старика, а вот старуха…

Ну, она всегда была глуповата.

В своей злобе эгоистична и самонадеянна.

Наверное, подумала, что супруг увидит ее и остановится.

Но он не остановился.

Я и крикнуть не успела, как он сшиб ее, как кеглю, и колеса переехали ее пару раз.

— Ах! — только и смогла произнести я.

Тут гвардейцы настигли буяна, схватили под уздцы взбесившихся лошадей и остановили экипаж.

Старика стащили на землю, скрутили… и, кажется, за устроенный ужас он должен был заплатить дорого.

— Как достойно, — проворчал Торонтон.

— Адель! — тут же зашипел мне на ухо Карл. — Охрана! Она с нашей таверны теперь снята!

И это было правдой.

Следить за нами пристально было поручено именно старикам. Прочие гвардейцы, что околачивались рядом, теперь ушли, утащили старика в кутузку.

— Адель, это твой шанс! — зашептал Карл.

Глава 18. Танец с темным принцем

Самые ревностные надсмотрщики были устранены.

Теперь можно было б подумать и о бале.

Главным образом, как туда попасть.

Но тут снова помог случай. Судьба словно благоволила ко мне!

Запах медовой выпечки к празднику разлился вокруг таверны.

Гости города, спешащие во дворец, принюхивались и невольно заворачивали к нам, перевести дух и перекусить сладостями.

Красивые дамы, важные эльфийские господа оказались не такими уж напыщенными и высокомерными, как о них говорила Катарина. Они все были не прочь посидеть в нашем саду, любуясь расцветающими розами, и поесть пирожных.

А после небольшой рюмочки коньяка так и вовсе становились словоохотливы и веселы.

И платили щедро.

И со мной разговаривали вежливо и дружелюбно.

Только вот никто не брался доставить меня во дворец, на бал.

— Ах, мне б только одним глазком посмотреть! — убеждала я очередных гостей.

Но высокий синеглазый эльф с темными, как ночь, длинными волосами лишь покачал головой, посасывая трубочку.

— Я бы и рад взять вас с собой, — мягко ответил он. — Но вас не пустят дальше ворот все равно. Ведь на каждого из нас выписано приглашение. Его каждый приглашенный должен предъявить. Иначе…

— Какие строгости, — удивилась я.

— Раньше такого не было, — заметил гость задумчиво. — Раньше королевский дворец был открыт каждому. Да и за вход плату не взимали…

— А я могу вас с собой взять! — тут же отозвался еще один молодой человек.

Надо отметить, что он был ужасно забавным.

Не эльф, верно, а полукровка. Или вовсе человек. У него были такие же роскошные волосы, как у Карла, вьющиеся кольцами, и притом лукавый эльфийский взгляд, и чуть заостренные уши. Совсем незаметно.

Прибыл он в серебреной карете, здорово смахивающей на красивый серебряный чайник, натертый до блеска. Одежда этого необычного гостя принца Феланора тоже была посеребрена с ног до головы, но в ужасном беспорядке, потому что гость был здорово навеселе.

Да так, что выходя из кареты, грохнулся и растянулся во весь рост на земле.

Но это досадное происшествие не испортило ему настроения.

Он поднялся, расхохотался во все горло и отряхнулся как мог.

А затем прогорланил:

— Вина мне! — и снова завалился в кусты.

Оттуда его спешно достали, привели в порядок, очистили от листьев и травы, усадили за столик и выполнили его заказ.

И там он просидел добрых два дня, время от времени дремля.

Эльф насмешливо глянул на пьяного весельчака.

— Боюсь, даже вам, с вашим оптимизмом, жизнерадостностью и обаянием не под силу будет уговорить дворцовую стражу пропустить прелестную незнакомку, которую во дворце совсем не ждут, — заметил он.

Но весельчак затряс кудрявой головой.

— Да причем тут обаяние, — на удивление трезво ответил он. — Просто я не один приглашен же. Кузина моя, Мэри-Энн, — он полез за пазуху, и из внутреннего кармана раздобыл немного помятый конверт. — Сказала, что нипочем не поедет в гости к рыжей невесте принца. Так что пригласительный билет для вас у нас есть!

Но эльф — все ж это племя зануд! — все равно скептически покачал головой.

— Ваш оптимизм из служанки, пусть и молоденькой, и хорошенькой, — он вежливо склонил голову передо мной, — не сделает эльфийку.

— О, а это уже мои заботы! — обрадованно воскликнула я. — И если вы не шутите и не передумаете…

— Да ничуть не шучу! — горячо ответил молодой человек. Он вынул из конверта пригласительный билет своей кузины и церемонно протянул его мне. — И не передумаю. Да и чем мы рискуем? Совершенно ничем.

— А если подлог обнаружат? — не унимался черноволосый эльф. — Вас обоих выдворят из замка.

Весельчак насмешливо фыркнул.

— Тоже мне, проблема! Ну, и вернемся сюда и проведем время не хуже, ей-богу! Но если вы не выдадите нас, то, думаю, никто ничего и не заподозрит.

Эльф только мотнул головой.

— Я не выдам, — твердо ответил он. — Мне и самому интересно, удастся ли эта авантюра, поэтому я только поддержу. Очень хочется чувствовать, что хотя бы немного, но удалось нарушить уверенность этой рыжей, что она может все контролировать…

И эльф как-то многозначительно улыбнулся, глядя мне в глаза. Словно знал что-то.

Но о своих догадках он промолчал, ничего не сказал.

— Так что пригласительный и наша поддержка ваша! — весельчак мне галантно поклонился и вручил пригласительный.

Я с благодарностью взяла у него конверт с письмом.

Билет был выписан на имя Мэри-Энн, одной из дев семьи Лунного Света. А, так вот что за странная тяга ко всему серебряному! Что ж, запомню свое новое имя…

— Карл! — позвала я, замирая от восторга. — А ну-ка, сбегай к парикмахерше, спроси, когда она будет свободна!

***

Что ж, пришло время обратиться к волшебному шкафу словно к орешку для Золушки.

Преображение, которое я задумала, должно было быть поистине невероятным, чтобы меня не узнала Катарина!

— Если я накрашу лицо, подведу глаза блестящими серебряными тенями, — размышляла я, — а волосы уложу в невероятную прическу, то…

— Будет шанс, что тебя не узнают, — продолжил за меня Карл. — А платье?

— Ох, платье… — я схватилась за голову. — Портниха не успеет сшить мне приличествующий наряд за пару дней, даже если исколет все пальцы! Надо было подумать об этом раньше!

— Да как же подумаешь, — проворчал Карл, почесывая лохматую макушку, — если эти двое стариков тут толклись все время?

— Ах, что ж делать…

— Знаешь что? — сказал Карл. — Давай ты сходишь к парикмахерше, пусть она тебе волосы причешет красиво. А я пока поспрашиваю у этого веселого гостя, в чем щеголяют его кузины на приемах. И попытаюсь выпросить это у шкафа!