Тайна старой мельницы

- Джон, - женщина остановила гостеприимного дворецкого мягким жестом и улыбнулась. - Я сама все сделаю, не вмешивайся.

- Он в гостиной, - сомнение скользнуло в добром взгляде. Дворецкий покачал головой, понимая, что бедняжки совсем промокли.

Кейт подошла к матушке и обеспокоенно взглянула во все еще красные глаза.

- Если вы не останетесь, я тоже не смогу, - сказала тихо, а затем попыталась удержать от опрометчивого поступка и ухватилась за предплечье. - Мы ведь можем уехать сейчас? Нет? - девушка замолчала и после недолгой паузы подчиненно последовала за родительницей, напоследок приветливо улыбнувшись старику и стыдливо опуская взгляд в пол. Какое унижение! Просить крова, просить денег, просить помощи...

Кейт спотыкалась на каждом шагу, хлюпала промокшими сапожками. Волновалась и когда заглянула в очередную комнату, оказавшуюся гостиной, и вовсе забыла, как себя вести и замерла болванчиком, смотря как из-за накрытого для вечернего чая стола поднимается высокий худой человек с холодными глазами, одетый в бордовый бархатный халат поверх домашнего костюма. Мужчина отставил чашку на край и обескураженно перевел взгляд с миссис Ошер на хорошенькую испуганную Кейт.

- Амалия? - мохнатые черные с проседью брови сошлись к переносице.

- Отец, не прогоняйте, выслушайте меня, - матушка внезапно сложила руки в мольбе и бросилась к ногам хозяина дома, который не шелохнулся и теперь смотрел на девушку прожигающим внимательным взглядом.

Лорд Бьерт не оттолкнул непокорную дочь, но и не положил ей руки на голову, не поднял ее с колен, а продолжал слушать рыдания, которые становились безутешными. Он разглядывал Кейт, как ягненка на закланье, изучал реакции, видел бледность и растерянность.

- А теперь встаньте, - приказал резко. - Или я выгоню вас из дома, чтобы вы больше не вели себя, словно плебейка!

Миссис Ошер задрожала осиновым листком и поднялась, но тут же бессильно опустилась на стул , обитый плотным цветочным шелком, и закрыла лицо ладонями.

- Я знаю, отец... я знаю, что вы... вы...

- Сегодня я прочитал в газете постыдную заметку. Джон, принесите "Таймс".

Воспользовавшись небольшой суетой, Кейт подошла к матери и участливо погладила покатое плечо. Сердце сжималось от боли и любви к ней, а как уже поняла девушка, дед ее - человек строгий и прямолинейный, с ним непросто будет найти общий язык, а может, даже невозможно.

Появившийся в дверях дворецкий шаркал ногами, поправлял плохо сидящий, но очень дорогой черный костюм и дарил улыбкой свою любимую Амалию, которую еще помнил девочкой.

- Не надо так открыто выражать при мне свои чувства, - сэр Бьерт буквально вырвал «Таймс» из рук слуги и пролистал, чтобы начать читать: "Сегодня арестовано имущество семейства Ошеров. Эвард Ошер обвинен в махинациях с акциями". Вы понимаете, какую тень бросили на меня? - сказал без ярости и с нажимом, прицокивая языком, как большая хищная птица.

И тут Кейт не выдержала. Может быть, они и стали теперь нищими, но терпеть оскорбления и унизительные допросы младшая Ошер не собиралась, так что она даже шляпу с себя стянула, сбрызгивая остатки воды на дорогущий персидский ковер и обнаруживая длинную косу и великолепный профиль.

- Она не виновата, - сказала твердо, возвращая себе прежнюю уверенность. - Прекратите, прошу вас. Ей и без вашего гнева довольно унижений и стыда.

- Это ваша дочь, Амалия, я так полагаю. И моя единственная внучка... которая говорит без разрешения старших и вровень с мужчиной. Хорошо же вы ее воспитали! - Бьерт стукнул ладонью по столу, заставляя фарфоровый сервиз дребезжать. - Молчите! Здесь мой дом! И я здесь буду говорить... А вы, леди Ошер, поднимитесь и приведите свою одежду в порядок, прежде чем говорить с вашим дедом.

Кейт еще больше внутренне вспыхнула, но не ответить грубостью на грубость у нее ума хватило. Сцепив зубы и коротко кивнув, девушка покинула комнату и последовала вслед за Джоном. Окружающая богатая обстановка совершенно не занимала ее внимания - девушка волновалась о матери и о том, что вынуждена по желанию родственников остаться наедине с этим сумасбродным Бьертом, с жестоким и властным стариком.

Джон же суетился и сильно волновался. Он помог молодой госпоже избавиться от мокрого пальто, находя, что та точь-в-точь похожа на свою бабушку. Такая же рыженькая, очаровательная и красивая. Но с тяжелым настырным характером деда. Не зря же губы сжала.

- Я принесу вам умыться воды, - Джон привел гостью в небольшую комнату, тоже находившуюся на первом этаже. Очень уютная, сделанная в цветочной желто-розовой гамме, она явно предназначалась для дам. - Здесь ваша матушка любила проводить время, - рассказал печально. - До ссоры с отцом в этом доме царил мир. Не волнуйтесь, сэр Бьерт обязательно что-нибудь придумает. Вы не должны на него сердиться за плохой характер.

- Я не сержусь, - солгала тихо Кейт с напускной смиренностью, разглядывая обстановку и крутя в руках перчатки, которые положила на полку рядом с белой статуэткой, изображавшей богиню Венеру. - Просто матушка... она и без того натерпелась. Я только час назад узнала, почему мы здесь. Не понимаю, отец всегда любил нас, почему он так поступил? И сэр Бьерт... - девушка внимательно взглянула на Джона. - Из-за чего они с моей матерью поссорились?

Старик пожал плечами. Не его дело вмешиваться в дела господ, а тем более посвящать их наследницу в подобные вещи, но глаза у Кейт были такие ошарашенные и испуганные, что Джон невольно потянулся навстречу и сознался:

- Из-за вашего отца.

Кейт удивленно выдохнула - она не понимала, что сделал отец и когда, но видимо, что-то, что не понравилось лорду Бьерту, раз семья раскололась.

- Ну, он не всегда был таким безответственным, наверное, - неуверенно заметила девушка, присаживаясь на край дивана в вензелями рода на подлокотниках, чтобы не попачкать грязью обивку. Она невольно вспомнила, как отец любил семью, как играл с ней и занимался музыкой, подарил собаку на день рождения. - Мистер Бьерт же не выгонит нас на улицу, правда? Матушка этого не вынесет. - спросила с волнением, свойственным всем пылким особам.

- Я думаю, вам не надо так беспокоиться, - Джон протянул девушке полотенце и достал из одного из ящиков небольшого трюмо гребень для расчесывания. - Вам стоит причесаться, предложил, понимая как непросто добиться от старого хозяина, по сути не плохого человека, но жуткого сухаря и недотроги, благожелательности. Слава богу, малышка не стала спорить и поскорее пригладила и поправила прическу, а потом благодарно кивнула, поглядывая беспокойно в окно, за которым разыгрывалось ненастье.

Не выбросит же старик их на улицу? Нет. Кейт прислушалась к голосам в холле, напряглась, когда услышала стук двери и быстрые шаги. Дверь открылась.

- Я думаю, следует распорядиться приготовить комнату моей внучке, - лорд Бьерт вошел внутрь с рассерженным видом, вытащил круглые серебряные часы из внутреннего кармана и посмотрел на время. - Отправьте мисс Хансон в город и прикажите прислать портного завтра. И пусть даст объявление в газете об учителе. А вы, молодая леди, отправляйтесь в ванную. Не хватало, чтобы вы простудились после такой долгой прогулки под осенним дождем.

- Где моя мать? - не своим голосом пролепетала Кейт. Ее сердце сдавило плохое предчувствие, в горле встал ком. Ошер замерла.

- Давайте без скандала. Уже достаточно плохих новостей, - лорд Бьерт стоял бледный и едва сдерживался от грубых комментариев. - Она уехала в Лондон. Выручать вашего отца, этого шулера... - из груди мужчины чуть ли свист не вырвался, так он злился.

Сердце девушки ухнуло вниз, она была потрясена и раздавлена этой новостью. Если бы Бьерт сказал, что выгнал родную дочь - несчастная бросилась бы следом, она никогда бы не оставила матушку в столь стесненных обстоятельствах. Но та уехала, чтобы разделить горести с отцом, а наследницу оставила на попечение неприятному человеку, который пугал одним видом. В глазах Кейт встали слезы.

- Почему она не попрощалась со мной? - спросила юная гостья, утирая рукавом глаза. Она поскорее поднялась, попыталась выбежать в двери. - Я догоню ее.

- Вы никуда не пойдете! - жестко бросил лорд Бьерт, резко закрывая дверь в холл. Он не желал, чтобы проливались лишние слезы. Амалия достаточно уже натворила, чтобы пожилой аристократ позволил загубить единственную внучку окончательно. Не хватало, чтобы наследница знатного рода оказалась на панели, среди этих беспутных английских выскочек, которые находят себе покровителей.

Кейт вздрогнула и уставилась на Бьерта огромными глазами: прежде никто и никогда не кричал на нее. Руки опали вдоль тела, а во всем виде появилась невероятная обреченность.

Бьерт же несколько минут молчал, а Джон, который был тут же, мял полотенце и не знал, как поступить. Каждый раз, когда появлялась дочь господина, тот словно голову терял. И не мог сдерживать своих эмоций. Старый слуга понимал, что лорд любит Амалию, но та не слушает его, вот и теперь глупышка не осталась дома, а наверняка побежала за своей погибелью.

Джон утер слезу и отвернулся к окну, тогда как Бьерт наконец чуть успокоился и с трудом взял себя в руки.

- Ваша мать вернется. Я обещаю вам, - сказал скупо и вышел вон, не в силах видеть девушку, которая так походила на покойную жену.

Кейт тоже медленно осела в кресло и поникла головой. Она чувствовала себя ужасно, хотела домой, в свою прежнюю жизнь - туда, где не нужно беспокоиться о матери, где никто не скандалит и нет этого проклятого холодного дождя. Ошер запоздало вспомнила, что ей приказали отправляться в ванную, поежилась и обхватила на мгновение плечи похолодевшими пальцами. Ей никак не удавалось пошевелиться и выйти из ступора. Этот дом менее чем за час превратился в тюрьму, из которой хотелось сбежать раз и навсегда.

Джон тоже все мялся с ноги на ногу, а потом кряхтя сдвинулся с места.

- Может, действительно... погреетесь? А я попрошу приготовить вам чая с пирожными. Очень вкусные пирожные, с кремом, - дворецкий не собирался высказывать Бьерту то, что думает о его недавнем поведении. Сам поймет, что напугал девушку. - Все наладится. Важно, что вы дома. Понимаю, семья в ссоре, но лорд Бьерт не хотел обижать по-настоящему. У него просто тяжелый характер.

Кейт согласно кивнула. На самом деле она ничего не хотела: ни греться, ни тем более есть, хотя страшно проголодалась в дороге, но доброта Джона не позволяла нагрубить, а ванная... неплохой повод подумать наедине, а еще лучше - утопиться.

Кейт пошатываясь поднялась и прикусила губу, стараясь не расплакаться как ребенок. Она боялась оставаться здесь и совсем не боялась нищеты. Не больше, чем холодного дождя за окном.

- Я готова... - пролепетала, делая шаг и спотыкаясь. Джон тут же обнял девушку и прижал к себе, утешая.

- Вы только держитесь. Трудно будет сначала, а потом привыкнете. И Амалия обязательно вернется. Отец не оставит ее без средств к существованию.

Кейт тяжело вздохнула и доверчиво прикрыла глаза. Ей очень хотелось в это верить. Очень.

- Я в порядке, - снова солгала она, но уже менее правдоподобно. Сложно привыкнуть к тому, что на тебя кричат, командуют тобою, распоряжаются как... как вещью. - Спасибо, Джон, вы очень хороший.