Тайна старой мельницы

Оливер помог обработать раны на шее и запястьях, а остальное уже убирала сама девушка. Через пару часов юная леди спустилась вниз и встала на выходе из мельницы, щурясь на яркий свет и прикрываясь ладонью руки. Она плохо себя чувствовала, но на ногах держалась.

- Мы не дойдем пешком, - сын аптекаря не хотел, чтобы на ферме знали о нападении. Он был умнее остальных деревенских парней, часто влипавших в глупые и опасные истории. - Гарри, давай к тебе в комнату. А я доберусь до аптеки и кое-что привезу.

Гарри кивнул. Он провел леди по притихшей ферме, проверил, не встали ли родители, и запустил гостью внутрь каменного двухэтажного дома, чтобы тут же преодолеть крутую лестницу и закрыться в маленькой комнатке с узкой кроватью.

Кейт села на краешек шерстяного темного покрывала и все время осторожно разминала поврежденное плечо, отвернувшись от ухажера, который привел ее в проклятое место, чтобы бросить и не прийти на помощь в самый жуткий момент.

- Где вы были ночью, Гарри? - спросила девушка, оборачиваясь на мгновение и поднимая усталые глаза на Хансона.

Фермер опустил виноватый взгляд. Бетт так жарко целовалась и так их обнимала, что случилось нечто очень важное в жизни неуклюжего парнишки.

- Миледи, мы же внизу были, с девушкой...

- Внизу? - изумилась притворно Ошер. От негодования у нее даже слезы на глазах выступили. Видимо, это очень далеко, чтобы не услышать криков о помощи. - И вы не слышали, как я кричала?

- Вы не кричали. Я бы услышал, если бы вы... А почему... - Гарри начал заикаться, - почему вы кричали?

Кейт вообще не хотела ничего больше обсуждать после такой нелепой неискусной лжи. Если дружки специально подстроили нападение, то головы им и их семьям не сносить. Наверняка, эти мерзавцы знали, что Ошер не сможет никому пожаловаться после. Хороши актеры. Кейт стало невыносимо тоскливо и даже подурнело.

- Уйди, Гарри, - выдавила она, согнувшись и обхватывая голову ладонями с двух сторон Рыжие пряди закрыли белый острый профиль. - За что? Господи! Я же вам ничего плохого не сделала... Почему?

Фермер все стоял на месте и не мог пошевелиться, а потом зарыдал, размазывая слезы по лицу.

- Я ничего не сделал. Ничего, -забормотал быстро и нервно. - Я даже не знаю, за что вы меня обвиняете.

- Прекрати, - процедила сквозь зубы Ошер, в горле все еще першило, и она даже закашлялась от привкуса гнили. - Без вранья тошно.

Гарри отвернулся и уткнулся носом в дверь. Он совсем не понимал, что произошло, в груди теснились сомнения, которые требовали выплеска и откровенности. Хансон отчаянно желал рассказать о происшествии отцу и вызвать полицию и даже подумывал признаться, что целовался ночью с Бетт. Он ничего плохого не желал лорду Бьерту и его внучке.

Кейт же так и сидела, держась за голову руками. Мало ночного унижения этим деревенским обалдуем, так еще и издевается после произошедшего.

- Если Бьерт узнает о случившемся, - сказала сухо леди, - вам же всем худо придется... Стоит рассказать лорду о том, что на меня напали, а вы... Я не верю тебе, Гарри. Я кричала... вы не слышали? Так не бывает, Гарри. После того, что случилось, глупо отпираться... это подло, даже для таких, как вы.

Гарри с дрожащими губами вновь посмотрел на внучку Бьерта. Все, что он помнил, это звон в ушах и сладкие поцелуи Бетт, теперь разрушавшие только начавшуюся жизнь.

Дурман опиума еще не выветрился из дурной головы, потому парнишка упал на колени и уткнулся лицом в ноги Кейт с новыми рыданиями.

- Я не слышал, клянусь...

Кейт посмотрела вниз с нескрываемым отвращением и еле сдержалась, чтобы не оттолкнуть коленом мерзавца.

- Я ничего не скажу деду, - выдавила едва слышно. - Мне плохо, Гарри. Мне... мне удавиться хочется и я не понимаю, зачем вам... У меня нет иного объяснения, кроме одного - все это либо ваша дурацкая шутка, либо месть моему деду за спесь и жадность.

- Я не знаю, о чем вы говорите. И если... вы считаете, будто я что-то сделал, то ... я бы лучше позвал полицию, чем вот так...

- Перестань, Гарри, прошу тебя. - Кейт утерла слезу со щеки, ставя точку в разговоре. - Это уже все равно не имеет значения... Ничего не поправишь, хоть тысячу раз всех в тюрьму пересажай, - Ошер сглатывала ком в горле, но тот все равно оставался внутри и мешал внятно говорить. - Моя семья опозорена, родители оставили меня, и я не знаю, как теперь жить... Такие, как я, не всегда избалованные богатством и игрушками стервы. Мой отец проиграл состояние, и мы стали нищими... Даже вы богаче нас, Гарри. Я... еще вчера даже подумать не могла, что со мной случится что-то еще хуже этого.

Фермер рядом хлюпал носом, с кончика повисла капля и упала ему на грудь. То, что говорила леди, не доходило до сознания, но звучало гораздо страшнее, чем самые жуткие вещи. С Кейт на мельнице кто-то поступил дурно. Избил, искусал, унизил. Хансон вспомнил про следы на балках и зарыдал еще громче, даже не боясь, что услышат родители, - навзрыд, содрогаясь всем телом, когда дверь скрипнула и открылась, впуская Оливера с сумкой.

Тот сразу щелкнул задвижкой и шикнул на друга.

- Хватит причитать. Леди, я принес все необходимое. И черт побери! Гарри, заткни уши... Я должен кое-что спросить у госпожи Ошер.

Кейт понимала, что шуметь нельзя, от того ее обида разжигалась еще сильнее. Ну что, в самом деле, Гарри специально это? Ошер тоже шмыгнула носом и настороженно посмотрела на Оливера.

- Не заткну я уши, - захныкал Гарри. - Чего вы? Я ничего не сделал.

- Я наверху шляпу нашел, - Оливер говорил так, словно это было доказательством. - Грязную такую... - его передернуло.

Кейт вспомнила этого ужасного немытого человека, его холодные глаза и такие же холодные руки, ужасный запах, и Ошер едва не стошнило. Она даже прикрыла ладонью рот, задышала судорожно и шумно.

- Что за шляпа? Какая шляпа? - Гарри смотрел то в одну, то в другую сторону непонимающе.

- На мельнице был кто-то до нас. Вот что, - Оливер сжал губы и стал доставать мази. - Леди, вам надо все обработать. И губу...

- Он был там вместе с нами... этот ужасный человек, - тихо проговорила Кейт, опуская голову и пытаясь хоть немного прийти в себя. Вспоминать произошедшее не хотелось, но все как нарочно только об этом и желали говорить, а она не могла рассказать, не хотела даже произносить вслух, что с ней сделало это чудовище. Кейт не знала, как теперь пережить унижение. У нее не осталось подруг, родители теперь далеко. Ошер ощущала себя совершенно одинокой, напуганной и потерянной. А вдруг этот человек вернется? Или найдет в доме Оливера? Или еще хуже - в доме Бьерта, ведь Кейт так беспечно назвала этому проходимцу свое имя.

- Это он сделал? - спросил поникшим голосом Гарри, продолжая сидеть у ног леди, пока Оливер занимался ранами.

- Хватит задавать глупые вопросы, - аптекарский сын аккуратно смазывал укусы и царапины, стараясь не сделать очень больно.

Кейт посмотрела на Гарри так устало и беззащитно, будто жизнь закончилась, а потом кивнула.

- Скажите мне, что все это не вы подстроили, - попросила она тихо, - пожалуйста. Я понимаю, что я здесь чужая, но... я ничем такого не заслуживаю.

- Совсем спятили? Ничего мы не подстраивали, - уверил Оливер. - У нас вообще бродяги все на пересчет. И я бы вообще его нашел и ... ну, это делать нельзя.

- Откуда тебе известно, что он бродяга? - спросила Кейт, совсем подзабыв, что Оливер говорил про шляпу, она хотела верить этим мальчишкам, но малейшие сомнения выбивали почву из под ног, и все начиналось сначала.

- А у кого может быть такая грязная и рваная шляпа, как не у бродяги, - заметил Оливер разумно. - Хотя старая совсем, словно ее носили лет сто.

- Кейт-Кейт, - прервал объяснения Гарри, заметив, как побледнела Ошер, - вам к врачу надо.

- Не надо, - резко отозвалась Ошер, которую теперь пугала любая огласка. - Если Бьерт узнает, что произошло, он скажет, что я такая же, как мой отец... Моя матушка не выдержит нового удара. Вы не понимаете. - Кейт потянулась за чистой одеждой и положила на колени немного заношенную кофту и юбку.

- Да не расскажем мы. И Бетт, и Джимми промолчат. Мы сами его найдем. Он же не мог испариться.

- Да, - кивнул Гарри. Оливер же прищурился.

- А ты письмо вези, олух, - рявкнул он.

Кейт криво и как-то грустно усмехнулась, сжала дрожащие пальцы. Нет, она не леди и не наследница - она перепуганная до смерти девочка, которая понятия не имеет, что делать, и вовсе она не сильная, и плакать хочется от обиды и стыда. Как люди только совокупляются по доброй воле, если это настолько противно и больно?

- Найдете? Ну, положим, а дальше что? Сдать его в полицию не получится, побить... так он сильнее всех вас вместе взятых. Зачем, Оливер?

- Он же человек, не справимся разве? - аптекарь засомневался. Он много раз видел опустившихся пьяниц в Лондоне, когда там гостил у тетки. Болезненные и слабые, вряд ли они так сильны. - Мы вчера много выпили и еще опиум курили... Вы помните, как он выглядит?

- Не очень, - призналась Кейт, но на самом деле солгала - она, казалось, теперь никогда в жизни не забудет это лицо: глубоко посаженные черные глаза, ухмылку на тонких губах, выразительные скулы и небритый узкий подбородок. Не сможет забыть и омерзительных поцелуев, и скользкий язык. Ошер захотелось отмыться, пусть хоть в речке, хоть в кадке... В чем угодно, лишь бы избавиться от могильного запаха, оставшегося на коже. - Я, наверное, не готова пока это обсуждать. Мне бы отлежаться немного.

Гарри подтолкнул к двери дружка, чтобы дать Ошер действительно полежать. Мази остались на покрывале, а в комнате воцарилось тянущая пугающая тишина. Блеклый свет утреннего солнца поднимался из-за потемневшего золотом леса.

А Кейт так и осталась сидеть на постели в рваном платье, вспоминая прибытие в поместье и унижение матери, выслушивающей нападки лорда. Кажется, родители напрасно верили, что здесь их дочь окажется в безопасности.

Взявшись рукой за изогнутую железную спинку кровати, Кейт уткнулась лицом в запястье - и заплакала долго и безутешно, не представляя даже, что волнение скоро приведет лорда Бьерта в деревню, а затем - на ферму.

Несомненно старик сразу обеспокоился отсутствием внучки, сам отправился на ее поиски, ворвался в дом к обескураженным Хансоном, обыскал при помощи слуг, а когда обнаружил Ошер спящей на чужой кровати, и вовсе залютовал. Едва он взглянул на разбитую и опухшую губу юной девушки, то сразу ударил по полу тростью и велел вызвать полицию. Грозил расправой фермерскому семейству и в коридоре таскал за шкирку Гарри.

Кейт и представить не могла, что увидит деда в гневе так скоро - это зрелище так шокировало ее, что она не сразу бросилась на защиту Гарри.

- Он не виноват! - Ошер выросла перед дедом, словно из-под земли, и встала между ним и Хансоном. - Я сама... я убежать хотела, вернуться в Лондон. На меня напали, а Гарри... Гарри и остальные мне помогли. Я не могла вернуться в ваш дом в таком виде! Они не виноваты ни в чем!

Бьерт разжал пальцы. В глазах старика впервые за много лет показались слезы. Говорят, взрослые люди не умеют проявлять чувств, но лорд всегда заботился о том, чтобы его дочери и внучке было хоть немного комфортно. Амалия презирала старого аристократа за то, что тот назвал возлюбленного холеным интриганом. Не позволяла общаться деду с внучкой.