Тайна старой мельницы

Глава 3

Незнакомец решительно шагнул вперед, рискуя тем, что полусгнившие доски треснут, и они вдвоем свалятся вниз. Схватил юную леди за полы пальто масляной грязной рукой, приподнял в воздух и потащил подальше от блеклого света луны, не издавая ни звука. В какой-то момент Кейт оказалась прижатой к вертикальной балке, а бродяга сдавил худые плечи мощными лапищами и дохнул смрадом прямо в лицо.

Ошер вначале подумала, что ее грабят, попыталась вырваться - и удивилась, как нечеловечески силен противник.

- Пустите меня! - закричала она, надеясь, что Гарри и другие прибегут на помощь. Стало ужасно страшно. Так страшно, что колени задрожали, а слова скомкались на языке. Этот жуткий бродяга пугал до одури, сбивая приятное опьянение, а неприятный запах, шедший от его одежд, напоминал могильную сырость.

Кейт запаниковала.

- Я внучка лорда Бьерта! Прекратите это... немедленно! Кто вы, черт вас разбери?!

Пугало в обличье человека усмехнулось словам Ошер и продолжило стягивать с нее одежду, выкидывая сначала прочь пальто. Оно для верности схватило девушку за запястья, чтобы дернуть пониже платье, разорвало пуговицы, покатившиеся по доскам, коснулось грязными лапами белой кожи. Ноготь бродяги царапнул, оставляя кровавую борозду на шее.

Последний разумный довод был исчерпан. Теперь все, что оставалось Кейт - это защищаться и кричать. Она попыталась вырваться, но тщетно, потом - отпихнуть от себя мерзавца, а потом от отчаяния пнула того ногой по голени.

- Помогите! - закричала девушка, что было сил. - Гарри! Кто-нибудь!

Преступник затолкал клочья порванной нижней рубахи в орущий рот, на мгновение давая свободы и тут же дергая за юбки. Он действовал уверенно, быстро, жестоко, без единой эмоции. Добиваясь того, чтобы обнажить стройные бедра и бесцеремонно облапать.

Происходящее казалось Ошер каким-то нереальным кошмаром. Кейт пыталась кричать, выплюнуть кляп изо рта, но язык почти не мог шевелиться, а челюсти свело от напряжения. Ошер теперь надрывно кричала и задыхалась. Она боялась, что уже не останется живой. В серых огромных глазах, обрамленных золотом длинных ресниц, застыли непонимание и страх. Леди мотала головой, выгибалась и извивалась изо всех сил, но пол под ногами уже перестал служить опорой, а суставы рук пронзала тянущая боль. Девушка даже не сразу поняла, что делает чужая ладонь на бедрах.

Бродягу же явно интересовали прелести юной красавицы. Он с удовольствием ласкал стройные ноги, пробирался между ними, оставляя все новые свидетельства своей реальности и дурно пахнущую слизь на коже.

Потом вдавил грудью Кейт в балку, чтобы удобнее держать, и поцеловал холодными, как лед, губами в плечо, прикусывая до боли зубами.

В ушах Ошер зазвенело. Она протестующе застонала, изо всех сил дергаясь и отталкивая мерзкое чудовище . Несчастной жертве было невыносимо больно от отметивших ее зубов. Но еще хуже от того, что приходится в одиночку бороться с диким бродягой.

Девушка не могла поверить, что стала объектом мужского преступления, хоть и много слышала о том, что случалось с приличными дамами, если они не соблюдали осторожность и выбирали неправильные компания и места для прогулок. Теперь даже смерть не пугала так, как бесчестье.

Девушка отчаянно дернулась, и в правом плечевом суставе что-то противно хрустнуло.

"Нет! Нет!", - Кейт выла и продолжала сопротивляться, на лбу выступил холодный пот. Отчаяние заглушало рассудок, и оставался лишь ужас дикого животного, попавшего в ловушку.

И кажется, это только распаляло бродягу, добавившего дискомфорта и боли новыми укусами и жадным ощупыванием невинного гладкого тела.

Кейт выла, старалась отвернуться, сжать ноги, выплюнуть проклятый кляп, который впитал всю слюну, и из-за этого в горле теперь першило, точно в него насыпали песка. Каждое объятие вызывало дикую боль в правом плече, но тело все равно пыталось вновь и вновь избавиться от мерзких пальцев. И леди чувствовала, что необрезанные ногти царапают ее, безжалостно портят шелк кожи.

Это длилось бесконечно долго. Липкая влажная рука смазалась кровью Ошер, и тогда девушке показалось, что она проваливается в бездну от того, что бродяга ее везде лапает и явно собирается использовать, словно шлюху. Леди потеряла сознание. Вернее, ей мерещился запах грязного ублюдка... И даже слышался его хриплый, пропитой, глухой, почти звериный, утробно рычащий и очень злой голос сквозь мольбы отпустить.

- Нет!

Дальше Кейт ничего не помнила. Рассветное зарево уже медленно разбавляло сумрак, царивший на мельнице. А дальше послышался вскрик, который издал Оливер, проснувшийся с другими ребятами и начавший искать внучку лорда по мельнице. Та лежала в рваном платье на мешках, с кровавыми подтеками по шее и груди, грязная и как будто пропахшая гниением.

Гарри, подскочивший по лестнице наверх следом за другом, побелел от ужаса, казалось, даже волосы на его голове встали дыбом.

- Папу зови, - пролепетал, кидаясь к Кейт и сдергивая на ходу пиджак.

Ошер слышала знакомые голоса, хотела позвать на помощь, но пошевелиться никак не удавалось. Девушке еще казалось, что она обманывает себя, что утренний осенний свет только чудится и на самом деле никто не придет и не отгонит грязное чудовище. Собравшись с силами, Кейт с трудом приоткрыла слипшиеся веки и взглянула пустыми глазами на склонившегося Гарри.

Тот испуганно оглядывался, словно искал изувера, сотворившего подобный ужас, закрывал собой девушку от взглядов Бетт и Джимми, застрявших на лестнице и не решавшихся подойти.

- Пусть приведут полицию... - выдавил через силу, дрожа, как осиновый лист. - Миледи... миледи, - зарыдал, не находя слов и не зная, как себя вести в столь щекотливой ситуации.

Что подумают люди о человеке, приведшем благородную особу на старую мельницу, да еще и курившую опиум? Его распнут за одну только идею подобного знакомства, а уж за насилие - и подавно.

Кейт снова закрыла глаза, и первая мысль, пришедшая в разболевшуюся голову, заставила судорожно задышать. Если Бьерт узнает... Если кто-нибудь об этом проведает, уже никогда не отмыться от позора. Семья и без того обесчещена в столице, чтобы добавлять новые грехи. Да, леди хотела, чтобы негодяя нашли и наказали, потому что такое не должно происходить, потому что насильники - не люди. С другой стороны, Ошер вообще не хотела ни с кем говорить, особенно с полицейскими.

- Не надо... полиции, - едва слышно прохрипела она, попыталась повернуться на бок, вскрикнула от боли в плече и схватилась за правую руку, которая теперь безвольно болталась. - Никого не надо.

- Вы с ума сошли! - закричал фермер.

- Она права... - Оливер, который еще минуту назад должен был бежать к ферме, оказался рядом. - Случится жуткий скандал, и мы все попадем в тюрьму, - парнишка огляделся и принес ботинки девушки, которые валялись среди мешков и были сильно испачканы. - Если еще кто-то объяснит мне, что произошло...

- Призрак? - Бетт не приближалась и зябко обнимала руками плечи.

Кейт не отвечала, более того, не желала знать, кто попытался обесчестить ее тело, кто мял и царапал, словно последнюю дешевую шлюху. У нее невозможно ныли рука, тело и душа, а еще щипала прокушенная опухшая губа. Как теперь все это деду объяснить?

Ошер вздрогнула и судорожно натянула порванное платье на плечи, считая смерть лучшим выходом. Горькие слезып окатились из глаз.

- Мне нужна вода... и новая одежда.

- Думай, Гарри, - Оливер стал чернее тучи. - Заживляющие мази я еще достану, а вот что если лорд Бьерт увидит в таком виде внучку?.. Ты должен ехать в поместье и сказать, что молодая госпожа на ферме и скоро вернется...

- Спятил? Меня дворецкий раньше допросит и сразу выпытает правду.

- Ты поедешь... - Оливер проявлял неожиданное упрямство. - А я принесу платье сестры, - парнишка обернулся. - Бетт, с тебя вода. Мне плевать, где вы с Джимми ее отыщете.

Кейт кое-как села, продолжая держаться за плечо. Голова кружилась, а ужасная встреча с бродягой стояла перед глазами черно-белыми картинками.

- Найдите мне перо и бумагу... Я напишу деду записку. Мне нельзя домой хотя бы неделю. Нельзя, чтобы кто-то видел синяки и... мне нужен врач. Я плечо вывихнула.

Оливер засопел.

- Отвернитесь, - рявкнул на оторопевшую парочку. Затем взглянул на Ошер успокаивающе, словно знал толк в медицинских манипуляциях. - Знаю, вы мне не доверяете, - он погладил девушку по плечу прежде, чем внезапно дернуть с такой силой, чтобы вставить сустав на место.

Кейт взвыла, но голос под конец сорвался на хрип. В плече что-то громко хрустнуло, потом запульсировало болью. Ошер снова повалилась на пыльные мешки с зерном, но через минуту очухалась и осознала, что стало легче шевелить рукой.

- Опиум остался? - спросила девушка сипло у Гарри.

- Немного есть. Сейчас... - фермер бросился к лестнице, заставил ошалевших друзей убраться с места преступления. - Сейчас! - снизу закричал он. - Я принесу воду и бумагу с чернилами...

- Мне нужно что-то, чтобы обработать раны. И промыть... - Оливер ничем не показывал, что видит именно человеческие укусы, и начинал уже думать, что это сделали они сами.

Кейт лежала тихо, но она очень хотела уйти из мельницы, где столкнулась с самим злом. Новый страх постепенно заполнял тело - ожидание позора. Девушка поправила рваную юбку на бедрах, надеясь, что впопыхах никто не заметил темных пятен на бедрах. Бьерт не должен узнать о том, что случилось этой ночью - никогда, иначе Кейт этого не вынесет.

- Надеюсь, он и одежду прихватит, - забурчал Оливер, а когда понял, что они остались одни, то тихо спросил: - Это мы сделали? Скажи правду. Я вообще ничего не помню.

- Нет, - ответила глухо Кейт и опустила голову с растрепанными кудрявыми волосами, в которых совершенно не к месту играл теплый лучик света. Очень не хотелось обсуждать произошедшее, а еще следовало подняться, так что девушка оперлась на здоровую руку и села уже увереннее, обнимая колени и прижимая к груди. - Надо где-то пожить временно. Нельзя мне домой сейчас.

- Ко мне только. Отец как раз уехал за выписанными для аптеки лекарствами. Лишь бы этот обалдуй платье тебе принес. Мы так и не познакомились нормально. Я Оливер Брайт. Мы переехали сюда недавно с отцом. Он у меня вдовец и вообще человек странный. Ты особо рукой не дергай, пока я не перевязал, - юноша стал искать, чем обмотать плечо, но ничего не увидел подходящего, а потому воспользовался своими подтяжками, которые аккуратно обмотал через грудь и закрепил от лишних движений руку.

Хотел еще что-то спросить, но тут заявился Гарри с водой и вещами.

Кейт прятала глаза от вопросительных взглядов. Первым делом она написала записку дедушке, в которой поведала, что очень сильно заинтересовалась фермерским хозяйством, так сильно, что не стерпела и отправилась на ферму с утра пораньше, а чтобы Джон не волновался раньше времени, Ошер наложила в постель подушек. Кейт уже знала, что к вечеру домой отправит еще одну записку, в которой известит деда, что задержится на гостеприимной ферме еще несколько дней - на время стрижки овец, а потому просит прислать одежду и кое-что из личных вещей. Доводы были, разумеется, слабоватыми, так как Ошер едва поселилась в поместье, толком не изучила большой каменный дом и уже сбежала, словно простолюдинка, ищущая сомнительных компаний.