Достойный сын

Выход из колодца был только один, и он вел по тесному, даже слишком тесному каньону, так что приходилось передвигаться боком, дыша сквозь зубы. Разгрузочный пояс терся о ледяные стены, которые с каждым шагом будто сдвигались еще плотнее, грозя раздавить Орсона, а потом… Ну, если это и была ступенька, то для великана тридцати метров ростом. Обрыв на пять метров, поджидавший Орсона у выхода из каньона, был внезапным и пугающим до криффовой матери. Здесь свет был, пусть и не очень яркий, так что можно было увидеть далеко впереди еще один обрыв. Пять ступенек, семь мостов…

Пожалуй, мостов ему хватило еще в зале с прозрачными дорожками над бездной. Но, к счастью, на этот раз мосты были пошире и покороче. Нервно покурив перед последним препятствием, Орсон прошел по перекинутому через невообразимых размеров шахту мосту и через сотню шагов по прямой уперся в тупик. Глухая стена, на которой поблескивал золотом очередной символ. Орсон растерянно коснулся пальцами крошечного замочка.

Не успел он разочароваться в своем глупом поступке и совершенно идиотской мысли последовать за стишком из прошлого, как почувствовал, что уже не один в коридорчике. Оглядываться было страшно. Даже не так — жутко до тошноты. Но Орсон, собрав в кулак всю волю, резко развернулся, встретившись взглядом со зловещей женщиной в белом саване.

— Удивительно, как сдает карты судьба, — мягко произнесла она. — Я вижу тебя, достойный сын. Я чувствую тебя.

— Чего ты хочешь? — Пожалуй, Орсон мог бы гордиться собой — его голос не дрогнул, чего нельзя было сказать о противной нервной дрожи внутри.

— Как и все — свободы. — Она улыбнулась ужасающим частоколом острых, как иглы, зубов. — Но я знаю, что ты не хочешь следовать плану, разработанному еще до твоего рождения. Понимаю. Ты таков, каким воспитала тебя жизнь. Жаль, что это бремя выпало именно тебе, но я могу предложить вариант, при котором ты просто не будешь пытаться помешать мне.

— А иначе?

— У меня станет на одного сына меньше.

Орсон почувствовал, как запястье левой руки отозвалось внезапной острой болью. Перед глазами потемнело, и он потерял сознание, а когда очнулся, рядом не было никого. Кряхтя и ругаясь, он медленно встал, растирая запястье.

— Надо сказать доку, чтобы уменьшил силу разряда, — пробормотал Орсон, задумчиво глядя на сплошную стену тупика.

Загадка «Воронки» была раскрыта.