Планета парадоксов

Пользуясь тем, что Наталь Ивеновна разгрузила его голову и время, Эльмар смог, наконец, заняться практической работой: изготовлением звездолёта и его деталей в натуральную величину. В общем-то ему нравилась новая деятельность и его подземная мастерская скоро стала казаться Эльмару лучшим местом в мире.

Он давно огородил её стенами. Там стало уютно, сухо и тепло. Подъём наверх он разделил на две части: узкую оформил ступеньками, а в более широкой соорудил лифт, подведя к нему транспортерную ленту. И то, и другое он замаскировал имитацией горной породы, образующей пол и стены верхней пещеры. Теперь, если бы кто и попал туда, он не нашёл бы никакого провала или даже расщелины.

Это было совершенно необходимо не только потому, что о пещере было известно Вольду и Тоду. В верхнем отделении Эльмар разговаривал с Наталь Ивеновной. Оба они были заняты людьми, и ни к чему было усложнять друг другу жизнь излишней таинственностью, тем более, что Срединные горы находились гораздо ближе к Первыгорду, где жила Наталь, чем Открытый.

Впрочем, скоро Эльмар показал Наталь и водопад со сталактитовым дворцом. Он только принял предварительно некоторые меры по устранению всего того, что могло испортить впечатление от красоты подземелья. Размеры зала несколько уменьшились визуально, зато можно было производить съёмки без всяких помех. Хотя Наталь Ивеновна и дала слово никому не раскрывать местоположение его резиденции, однако чем меньше она знала, тем было лучше. По мнению Эльмар, для неё же.

Но не всё ладилось у Эльмара на новом поприще. Как ни много он умел благодаря воспитанию /вот когда он добрым словом помянул Катрену и своих учителей/, но не умел он ещё большего. Он часто вспоминал Рябинку и её смешные нападки на систему образования юных могучих. Посмотрела бы она сейчас на него: чего бы он смог, если бы был белоручкой. А ведь когда-то и он был таким же наивным.

Например, это самое восстание... Эльмар засмеялся, вспомнив свой спор на эту тему с профессором Гусевым.

"По-моему, Катрена и её сподвижники поступили бесчеловечно, бросив на произвол судьбы беспомощное население", - вот что, он, помнится, тогда заявил на уроке истории.

"Надо было, чтобы простые люди осознали необходимость трудиться", - ответил профессор.

"Но можно было бы просто заставить их работать, а не прятаться."

"Могли бы. Но тогда мы сейчас имели бы не цветущую планету, а арену ссор, зависти и ещё не знаю чего. Если людей просто заставлять что-то делать, не объяснив, для чего им это надо, то уважать между собой они станут не того, кто больше дает обществу, а того, кто с него больше дерет."

"Я не могу с этим согласиться. Хаос и всеобщий голод, по-моему, не лучшие учителя."

Профессор засмеялся:

"Голод, юный отрок, это понятие относительное. Просто пища стала более простой, грубой, одежда и утварь стали ветшать, в магазинах стало пусто... Вообще-то ничего страшного: никто не умер, можешь не сомневаться. Естественно, наши беспокоились о том, чтобы прожиточный минимум пополнялся регулярно. Но для человека свойственно стремиться к лучшему, а не к худшему. И вот это лучшее они могли приобрести только трудясь."

"Но как же..." - начал Эльмар.

"Знаю, знаю. Трудиться они совершенно разучились и от труда отвыкли. Но когда появились первые обученные... Народ пошел за теми, кто принес людям свет в конце тоннеля."

Подумать только! Эльмару понадобилось почти двадцать лет для того, чтобы он понял правоту своего наставника. Чего бы он сейчас стоил без навыков, привитых уроками труда в своей школе?

Одно литьё изоляторов способно было вымотать нервы у самого терпеливого. Это была настоящая пытка: добиться нужной температуры, отрегулировать выдержку, охлаждение, количество впрыскиваемого материала. И если бы всё это хотя бы соответствовало технологическим писулькам! Так нет же, каждый день приходилось начинать сначала: с разогрева, а длился он три часа.

К концу недели, нащелкав запас изоляторов, достаточный для доброй дюжины звездолётов /четыре пятых из них потом пришлось выбросить в брак/, Эльмар достиг некоторого понимания. Секрет заключался в скорости литья: чем быстрее сбрасывались уже готовые детали, тем ровнее и качественнее получалась следующая партия. Теперь Эльмар мог бы поставить литьё на автомат, но ему уже нужно было осваивать производство следующих деталей, а, значит, снова чувствовать себя учеником, а не мастером.

В общем и целом это было чрезвычайно интересно, хотя и отнимало слишком много времени.

<p>

</p>

<p>

</p>

<p>

Наталь и поэзия</p>

Кстати, с Наталь поговорить можно был обо всем, не только о заводах, на которых она побывала. Ее интересы были разносторонни, и вопросы иногда ставили в тупик. И она умела быть неожиданной.

- Эльмар, - сказала она однажды, - ты не знаешь какого-нибудь стихотворения, где бы упоминалось мое имя?

- Дай подумать... - отвечал Эльмар,

Он достал из кармана блокнот, карандаш и принялся черкать.

- Что ты делаешь? - заглянула Наталь ему через плечо. - Пытаешься сочинить?

- Пытаюсь вспомнить, - отвечал Эльмар, слегка покраснев. - Акростих тебя устроит?

- Вполне.

- Тогда не мешай... Вот, внимай:

Ночь промелькнула и тает,

Алый завидев восток,

Темные тучи роняют

Армию брызг на песок.

Лучшее, что нам дано -

Искренней дружбы родство.

- Действительно акростих! - удовлетворенно произнесла Наталь, выхватив из рук у Эльмара блокнот и пробежав глазами по страничке со стихотворением.

- Ты что, сомневалась?

- Вообще-то нет. Автор Кен Эльмаров, ведь угадала?

- Угадала. А как? Неужели это столь очевидно?

- Ну, догадаться было просто. Акростихи - это одна из его блесток. Правда, я ожидала здесь другое его стихотворение увидеть, но это тоже ничего.

- Ничего? - изумился Эльмар. - Ты что, читала целую пачку всего, что он наваракал?

- Наваракал? - сделала большие глаза Наталь. - То есть ты хочешь сказать, что с его творчеством не знаком?

- Знаком, естественно, - вынужден был согласиться наш художник. - Но далеко не все в этой пачке мне нравится.

- Хорошо, что здесь сейчас нет его фанатов, - засмеялась Наталь. - Досталось бы тебе от них на орехи!

- Неужели он настолько популярен, что у него есть собственный фан-клуб? - изумление Эльмара на этот раз было более чем искренним.

- Разве ты не знал? - теперь удивилась и Наталь.

- А должен был?

- Ну, я не предполагала, что для тебя это новость.

Они чуток помолчали.

- Послушай, Эльмар, - снова начала Наталь. - Я давно хотела спросить... Вот смотри: ты - ведущий художник-декоратор у вас на киностудии...

- Не говори ерунды! - возмутился Эльмар. - Нас трое. У каждого свое направление. Меня задействуют, когда режиссер хочет реализма. Если кто-то вроде Вальтмина хочет нечто футуристическое, он приглашает другого.

- А третий?

- Третий? - это стиль 'тьеранское ретро'.

- А я слышала, вы снимаете до 10 фильмов в год.

- Вообще-то 12. Но не менее двух кинолент худсовет 'рубит' по каким-то причинам.

- То есть ты работаешь над четырьмя фильмами одновременно?

- Почему 'одновременно'? Конечно же, по очереди. У нас всего 12 павильонов, на каждый фильм отводится по 3 месяца съемок. После этого павильоны передаются другой группе.

- Ты же сказал: 'год'?

- Два месяца я делаю наброски и макеты, которые после одобрения поступают в мастерскую, для изготовления полноразмерных копий в оформлении интерьеров или наоборот, кусочков ландшафтов или парков. Когда декорации установлены и начались непосредственно съемки, я делаюсь свободен и готов переключаться на что-то другое. Вся система рассчитана так, чтобы каждая группа приступала к своему проекту спустя месяц после предыдущей. Тогда все задействованы равномерно: и мастерские, и приемная комиссия, и актеры. Никто не мешает друг другу, и каждый при деле.

- И тебя нисколько не беспокоит, что никто не восхищается твоими декорациями и даже имени твоего не знает?

- А почему это должно меня беспокоить?

- Ну, слава - разве тебе ее не хочется?

Эльмар от души расхохотался:

- А чего хорошего в ней, в славе? Чтобы я шел по улице, а в мою сторону все таращились и показывали на меня пальцем? Кому надо - те меня знают, и мне их внимания хватает вполне! Ты почему на меня так странно смотришь? У меня рога вдруг выросли или кожа посинела?

Наталь и в самом деле обозревала его с таким выражением лица, словно вот сейчас увидела впервые. Она явно столкнулась с чем-то для нее новым и даже загадочным.

- Я хочу узнать, - наконец выжала из себя она, - как становятся модными поэтами.

- То есть? - не понял ее Эльмар. - Ты не в курсе системы оценок и продвижения к высокому рейтингу? Что любой земелец может оценивать любого автора и дать ему звездочку, если прочитанное стихотворение понравилось?

- Ах, я не об этом! - возразила Наталь пылко. - Вот возьмем Кена Эльмарова...

- И что Кен Эльмаров? - оборвал ее восторг Эльмар, не дав ей даже договорить. - С ним было абсолютно то же самое. Сначала писал стихи в школе, для стенгазеты, затем в институте участвовал во всех поэтических конкурсах, и когда выходил ежегодный поэтический сборник-альманах, его стихи неизменно входили в пятерку лучших. Естественно, они были отобраны для подборки 'на суд читателей' в городскую библиотеку, а затем и в стационарное издание попали. Вместе с другими победителями.

- Угу, угу. - усмехнулась Наталь. - Вот только их имен никто не помнит, кроме знатоков поэзии, а Кена Эльмарова знает вся планета. Даже ты!

- Еще бы мне не знать! - возмутился Эльмар, снова покраснев. - Если мы учились с ним в одном учебном заведении!

- В одной и той же школе? - ахнула Наталь.

- В одном и том же художественном колледже, и даже на одном и том же курсе... - хмуро поправил ее Эльмар, прикусив губу.

- Ой как интересно! Расскажи мне о нем!

- А нечего рассказывать, - все так же хмуро проговорил Эльмар. - Он был таким же как все, и ничем не выделялся...

- Скажи еще: плохо учился, прогуливал занятия и завалил пару сессий...

- Нет, учился он хорошо...

- Хорошо? И только??? А говорят...

- Ну, на отлично он учился, на отлично. Только это ничего не меняет. Никто его там особо талантливым не считал и ничего супервыдающегося от него не ожидал...

- Вот! - многозначительно произнесла Наталь, подняв вверх указательный палец. - Если он был таким обычным, каким же образом он сумел стать супер модным?

Эльмар глянул ей в глаза и понял, что его собеседница над ним подсмеивается. Она просто наслаждалась его растерянностью и играла с ним, как кошка с пойманной птичкой, в которую запустила пару коготков и отпускать которую не собиралась.

Следовало тщательно продумать ответ, и Эльмар продумал.

- Как я предполагаю, это потому, что на его стишата было сочинено пара песенок... сказал он осторожно.