Я увожу к отверженным селениям. Том 2.Земля обетованная

333

— Мало даешь! Добавь пайку! — потребовал Асан, только

теперь поняв игру Винокурова.

— Это ты? — окликнул Асана знакомый голос.

— Илюша? Чего ты так поздно?

— Тебя ищу, Асан.

— Я спать пойду, — предусмотрительно сказал Валерий.

— Надумаешь — скажи.

— Ты ко мне в палату редко заходил.

— Не обижайся, Асан. Нельзя было.

— Дела, Илюша? Занят? Котелок баланды и то потихонь ку передавал, чтоб никто не видел. Думаешь, я не заметил?

Стыдишься меня? Крымские — сволочи все? — с обидой

спрашивал Асан.

— Дурак ты. Дал бы я тебе за такие слова!

— Драться ты можешь...

— Погоди маленько. Не кипятись, как холодный самовар, — оборвал Илюша Асана. — Драться я умею не с тобой. Сам

видел, с кем дерусь. Не подходил, за тебя боялся. В прошлом

году в нашем корпусе Цветков лежал, я его до войны знал.

Червонец у него...

— Повезло ему, — вздохнул Асан, — в пятьдесят четвер том освободится.

— Да-а, повезло... Ему самосуд устроили на третьей из вестковой — и в больницу. Я с ним целыми ночами в палате

просиживал. Сексоты донесли дежурным, что мы с ним по

петушкам корешуем — его ночью на этап. Без Игоря, сам

майор отправил. А Цветков только-только на ноги встал.

Поэтому я и к тебе не подходил.

— За меня боялся? Почему ж тебя самого не трогают?

Кулаков твоих испугались?

— Что ж я, по-твоему, сексот?

— Стал бы я с сексотом разговаривать. Сам скажи.

— Меня Игорь держит. Помогаю я ему.

— Начальник больницы выше Игоря.

— Не связывается он с Игорем. Почему — сам не знаю. Я

хотел завтра попросить Игоря, чтобы тебя в больничной сто лярке оставили работать.

— Он бы оставил?

334

— Обязательно... Вечером Игоря за зону вызвали. Ночью

пойдет этап.

— А тебе-то что до этапа?

— Я тоже ухожу... Меня в побег наметили.

— Как... в побег?..

— Пристрелят, а потом скажут — бежал.

— Что ж делать? Может, я помогу?

— За этим пришел к тебе. Когда начнут собирать на этап, я спрячусь на чердаке.

— Дежурные с собаками, всю зону обыщут, а найдут тебя.

— Знаю. Мы хотим ударить подъем.

— Ты?

— Другой. Его надо прикрыть. Рельса висит у самой вах ты. Он два-три раза стукнет, дежурные выскочат и скрутят

его. Будет возле того человека пара ребят крепких в помощь...

— Как они помогут ему?

— Встанем возле вахты по обе стороны дверей. Дежурный

выскочит, ты слева, а я справа, подкинем ему и хватит. По

вахте стрелять с вышек не станут. Пока справятся с нами, ми нут пять-десять пройдет.

— Все равно возьмут всех.

— В том-то и дело, что Игорь услышит шум и в зону вер нется. Он никого из нас не выписывал.

— А Игорь не мог не уходить за зону?

— Вызвали его. Какой-то приезжий начальник заболел.

— Как я узнаю, когда идти?

— Возле вахты будочка стоит. Ты спрячься за ней, по дождешь часов до трех ночи.

— А если тебя раньше к вахте приведут?

— С меня не начнут. Сперва других возьмут.

— До скорого, Илья.

— Иди в барак. Заметят вместе — все пропало. Жди возле

будки. — Илья крепко пожал Асану руку и бесшумно растаял

в темноте.

335

ОЖИДАНИЕ

— Долго вы намерены играть со мною в прятки?

— Так это ж не мы, Игорь Николаевич. Майор приказал.

Он вытворяет, а я в ответе. — Надзиратель растерянно и ви новато посмотрел на Игоря Николаевича. Под пристальным

взглядом главврача он смущенно отвернулся и машинально

сжал огромные кулаки.

— Кулаки у вас, сержант Коновалов... Внушительные...

Как у Митьки из «Князя Серебряного», — усмехнулся Игорь

Николаевич, скользнув взглядом по длинным мускулистым

рукам надзирателя.

— Видел я князя. Он ростом поменьше меня будет.

— Вы о ком, сержант?

— О Шурике Князе, о ком же еще? Он на двести четвер той нарядчиком вкалывает. А вот Серебряного и Митьку не

упомню. Они кто, воры или просто зеки? Неужто с меня вы махали?

— Митьку в глубинку угнали, — невозмутимо ответил

Игорь Николаевич. — Он, пожалуй, покрупнее вас и в плечах

пошире... Когда вернется майор?

— Так нешто он нам говорит? Все скрытно делает. Сказал

глаз с вас не спускать, мы и сидим. Я с вами разговоры веду, хоть спать страсть охота, а он дрыхнет, как барин. — Коно валов кивком головы указал на спящего надзирателя. — Вер нется майор, он ему мозги вправит за свою постель.

— Я, пожалуй, в зону вернусь, — как можно равнодуш нее сказал Игорь Николаевич, спокойно вставая со стула.

— Никак не можно, — запротестовал сержант, суетливо

вскакивая на ноги.

Почему же нельзя, Коновалов? Я — бесконвойник. Не

убегу. А уйду — не твоя забота.

— Это самое... майор не велел. «Стереги его», — сказал, ни шагу значит.

336

— Меня пока не законвоировали, сержант. Вы что-то пу таете. — «Ловушка. От них я не уйду... Приказали не впускать

меня в зону... Лешка, Лешка... продал ты меня... Сидеть и ждать

подъем? Ну, услышу я... А что сделаю? Они скрутят мне ру ки... Зря погибнут люди... Как я мог так ошибиться... Увидеть

бы его... Дорого ты мне заплатишь, Леонид. Дорого? А чем?

Угрызениями совести? Она у него есть?»

— Не путаю я, Игорь Николаевич. Не велено вас пускать

в зону, вот и все.

— До какого же часа не велено?

— Пока майор не вернется. Сам бы рад в казарму, время-то уж не раннее.

— Раз приказано, ничего не поделаешь... Хорошо бы нам

вместе, сержант, пока спит ваш напарник, прогуляться в боль ницу. Там у меня три штучки с белыми головками припрята ны. Нетронутые... И закуску бы сообразили. Царскую...

— Не могу я, — взмолился Коновалов, жадно облизывая

губы. — Сам бы рад с устатку стаканчик пропустить. Напар ник продаст, — шепотом добавил надзиратель.

— Волков бояться — в лес не ходить. А мы с тобой в тай ге живем. Мне позарез нужно в зону.

— Зачем вам так зона понадобилась?

— А если я встану и уйду? Пристрелишь? — Игорь Нико лаевич, сам не замечая этого, перешел на ты.

— Не велено стрелять. Скрутим. В зону-то зачем? — не терпеливо переспросил сержант.

— При напарнике говорить опасно. — Игорь Николаевич

тоже перешел на шепот. — Выведи меня во двор. Там потол куем.

— А как напарник спохватится?

— Что ж, мне и по нужде выйти нельзя?

— Оно-то, конечно, можно. Только я его наперед разбу дить должен.

— Был должен, да долг отдал. Разве ты все упомнишь?

Прогадаешь, сержант.

— И так и быть, Игорь Николаевич. Выйдем. Только без

этого самого баловства.

— С тобой не побалуешься, сержант. Любому охоту ото бьешь.

337

Коновалов самодовольно усмехнулся,' вытянулся во весь

рост, он почти на целую голову был выше Игоря Николаевича, и неуклюже, на цыпочках, а половицы все же предательски

заскрипели, пошел к выходу.

— Говори, Игорь. По делу. На пустое времени нет, — впол голоса заторопил Коновалов, едва они вышли из дома.

— Меня, наверно, на этап погонят...

— То не наша забота. Как начальство велит, так оно и бу дет. Ты дело сказывай.

— В зоне у меня осталось золотое кольцо. Тяжелое. Доро гое. И еще кой-какие вещички. Проведешь в зону, пока твой

ефрейтор спит, все поделим пополам. А еще лучше, отдам все

тебе, ты продашь и передашь мне, что я скажу. — «Кольцо я ему

отдам... Как хорошо, что Любовь Антоновна сохранила его...

Без Орлова подъем не нужен. Спасти хотя бы Шигидина... Я

сказал сержанту о других вещах... Какие? Костюм и сапоги?

Отдам...»

— Да как я вас через вахту проведу? — сержант нереши тельно почесал затылок. — И много ли пользы в одном

кольце?

— В обиде не оставлю, Коновалов... — «Лишь бы не раз думал... Мнется... Солгать! Да!» — Y меня еще золотишко

есть.

— Откуда?

— Спрашиваешь. Я столько лет старшим лепилом прора ботал... К рукам у меня немало прилипло. Я с каждого поли тического брал. Думаешь, задаром их в больницу клал? За это

меня и на этап отправляют: майор рассерчал, что я делился с

ним нечестно и нажаловался на меня.

— Ядрена вошь! — удивленно воскликнул сержант. — Мы-то полагали, что ты из сочувствия фашистам помогаешь.

А оно вон как на поверку вышло...

— Нашел сочувствующего! Я без денег шагу не ступлю.

Пойдем, сержант.

— Майору доложат... И вахта... Как провести вас? Обска жите, где заначка, я мигом один слетаю.

— А меня на кого оставишь?

— Не уйдете вы. Сколько лет без конвоя.

338

— Тогда я главврачом был. Золотишко собирал по ка пельке. Килограммчика полтора наскреб, да и деньжонок не

меньше. Честно поделим...

— А как я доложу на вас?

— Невыгодно, Коновалов. Донесешь, у тебя все отнимут.

В зоне со мной не поделишься, я скажу майору, опять ж е ни

при чем останешься. Нам прямая выгода крепко друг за друж ку держаться.

— Кила полтора, ты говоришь? И деньжата? Верно ли?

— Какая мне польза тебя обманывать? Не на волю про шусь — в зону. Совру — не выиграю, а бока ты мне нало маешь.

— Оно-то и так. Майору донесут. А деньжищ-то, деньжищ-то сколько! Мне этой осенью демобилизация выходит. С пу стыми руками ехать домой несподручно. Мать бедно живет.

Хлеб — по карточкам, картохи — и той вволю не поешь. А с

деньгами бы я прожил голодные годы... Дальше — облегчение

выйдет. С майором худо...

— Не съест ж е он тебя.

— Под суд отдаст.

— За что? Ты же не в побег меня отпускаешь. На губу на

пять суток посадят и все.

— Рыжье дербанете? И гроши? Без меня? — злобно про шипел ефрейтор, неожиданно вынырнув из темноты. — Я все

слышал. Притворился, что спал, а вы и поверили мне. За каж дым шагом вашим слежу. Попался, Коновалов! Я с тебя, суки, живьем не слезу!

— Не шуми, Васька! Зашибу. — Но в голосе сержанта

Игорь Николаевич уловил растерянность и страх.

— Я тебе не Васька! Ефрейтор Блудов Василий Карпович, вот кто я! С врагами народа снюхался, сержант Коновалов? На

место Седугина захотел? Отправим!