Ксения

* * *

Месяцем маем ходили Сапега с Лисовским на приступ. Опять лестницы тащили, щиты и тарасы. День и целую ночь лезли на стены. Лили на них вар и смолу, камни бросали, ядовитую пыль сыпали. Отбил монастырь приступ. А тут еще тревожные известия стали достигать шляхту. Воевода Скопин-Шуйский пошел от Новгорода к Москве. Под Тверью разбил полки тушинцев. В Торжке к нему примкнула смоленская рать, а за ней костромичи и ярославцы. У Скопина было теперь не меньше пятнадцати тысяч. И тушинцы, и Сапега с Лисовским ждали его прихода с опаской. Пытались обмануть троицких воинов, послали им грамоту, где говорилось, что Москва сдалась тушинскому Дмитрию, а Скопин-Шуйский разбит. Но им ответили: «Добро и складно лжете, но никто не имеет вам веры, если пришли на нас, то бейтесь, а мы на брань с вами готовы. Если бы сказали нам, что князь Михайло под Тверью берега поровнял телами вашими и птицы и звери насыщаются мертвостью вашей, тогда бы мы поверили».