Котел, полный солнечного света

Эпилог

--------------------

Гарри Поттеру предстояло пройти через многое после победы над Волдемортом. Чересчур большое количество лиц, событий, слов и действий — все это мельтешило, сверкало перед глазами, как сумасшедший калейдоскоп.

Поэтому сегодня он предпочел отсиживаться на Площади Гриммо.

Юноша потянулся и нахлобучил на нос круглые очки, в которых удалось разглядеть циферблат больших старинных часов в углу. Было уже далеко за полдень. Видно, Кричер решил дать молодому хозяину поспать подольше. Вчера вон разбудил ни свет ни заря — надо было куда-то спешить. В Визенгамот? Или в Министерство? Уже и не упомнить в каком порядке и куда его переносили летучий порох, трансгрессирующие чары, а порой и узловатые руки домовика. Гарри потерял счет местам, в которые приходилось таскаться: казалось, весь мир не может сделать ни-че-го-шеньки без участия Мальчика-Который-Снова-Выжил. Хоть сегодня, слава Мерлину, удалось выбить себе немного отдыха. Никуда идти было не надо. Мог ведь герой и знамя борьбы против Волдеморта денек побыть наедине с собой и своим старым эльфом?

Кухня встречала его запахом яблочного пирога, свежезаваренным кофе, скворчащими на сковороде яйцами с сыром и беконом, горячими тостами с тертыми томатами и авокадо, и квохчущим голосом Кричера, обещавшим откормить хозяина Гарри, который, бедняга, так исхудал и осунулся.

Несчастный изголодавший Поттер нехотя улыбнулся, останавливая домовика, который на полном серьезе предложил напечь еще и блинчиков. Такими темпами он скоро нагонит Дадли.

Какое-то время на кухне были слышны только аппетитное похрустывание, стук вилки о тарелку и предложения заботливого эльфа подлить того и подложить другого.

— Крич, а была с утра почта? — уточнил волшебник, наконец уничтожив остатки громадной порции завтрака, который, как всегда, оказался божественно вкусным.

Домовик крякнул и странно глянул на юношу.

— Вы же хотели отдохнуть, хозяин? Может быть, завтра, а? На свежую голову?

Гарри вздохнул: ему самому казалось, что голове не быть свежей уж как минимум пару месяцев, так что….

— Дай хоть взглянуть, что пришло, а там посмотрим. Может, есть что-то важное…

Мерлин подери, видимо бубнеж министерского улья о том, что “со смертью Волдеморта они только начинают строить светлое будущее, и Гарри в этом отведена-бла-бла-особая-бла-бла-роль” все-таки записалась на подкорку.

Когда домовик бухнул на стол целую кипу конвертов, Поттер уже откровенно жалел, что не разрешил Кричеру уговорить себя профилонить весь день. Но ничего не поделать, назвался ответственным взрослым — не иди на попятную. Не сразу, во всяком случае.

— Я их проверил, хозяин, и вредноскопом, и ну эм-м-м мануально. Все чисто!

— Читал, получается?

Кричер чинно поправил уши, на секунду став похожим на напыщенного дворецкого прямиком из викторианской эпохи, и самодовольно каркнул:

— Читал, хозяин.

Гарри кивнул.

— Хорошо. Где письма, в которых есть что-то по существу? Давай сначала их — остальные можно просмотреть и позже.

И пусть количество чтива на «потом» неумолимо росло с каждым подобным откладыванием, Гарри просто не мог ежедневно поглощать такие объемы информации. Повезло хоть, что Кричер оказался не только отменным поваром, но и превосходным секретарем. Иначе Мальчик-Который-Выжил давно бы уже повесился.

Стопка похудела на две трети. Отлично.

Пальцы заскользили по пергаменту. Министерство. Визенгамот… Нет, не такое уж и срочное. Аврорат… Сердце забилось быстрее. Его заявка на стажировку принята! Надо было спросить Рона, есть ли новости, обращение-то они писали вместе... Точнее, за них его писал Кричер, но это не так уж и важно. Ага, вот и записка от Уизли. Отлично, уже через две недели они с лучшим другом выйдут на профессиональную практику. И куратор у них будет один — тут Гарри улыбнулся уголком рта: мистера Амари он помнил еще со времен собраний Ордена. Так, а это что…

Из неподписанного конверта выпала маленькая записка и обрывок старой фотокарточки. Карточку он узнал сразу. Его мама смеялась, откидывая назад красивые рыжие волосы.

— Кричер, — осиплым голосом позвал Гарри, — принеси альбом.

Щелчок аппарации, второй, и тяжелая кожаная книжка легла в протянутую ладонь. Страницы замелькали, и вот Гарри уже извлекал из креплений вторую половинку колдографии.

— Репаро! — шепнули губы, и фото срослось. Зеленые глаза вперились в него, рассматривая каждую деталь.

Маленький вихрастый мальчик на своей первой метле летает по комнате, за ним бежит довольный мужчина в очках, а рыжеволосая женщина заливается смехом, таким заразительно ярким, что казалось, его вот-вот можно будет услышать в уютной кухоньке Блэк-хауса.

Гарри смотрел на изображение, смотрел и все никак не мог налюбоваться. Прошла минута, вторая. А потом его резанула догадка: ведь он доподлинно знал, у кого был обрывок…

Пальцы не слушались, и все же Гарри умудрился развернуть записку. И разочарованно выдохнул. Всего одна строчка.

— Откуда? — шепнул он, подняв блестящие глаза на эльфа.

— На кухне Хогвартса у Кричера был друг, хозяин. Домовик Стампи, он убирал покои директора Снейпа, сэр. Он нашел конверт в столе директора и отдал Кричеру, сказал, что это для хозяина Гарри. Кричеру не стоило передавать?

— Нет-нет, Крич, все хорошо. Ты все правильно сделал.

Восстановленная фотография встала в специальные уголки. Прежде чем накрыть страницу фотоальбома прозрачной пленкой, Гарри прикрепил снизу и записку.

«Это должно быть у тебя. С.С.»

Через неделю до мальчика дойдет, что нигде — ни в записке, ни на конверте — не значится его имя, и он захочет узнать, как именно Стампи понял, кому отдавать колдографию. Кричер даже перенесется в Хогвартс, чтобы найти приятеля и попросить того рассказать все лично Гарри Поттеру, да только ничего из этого не выйдет. Окажется, что эльф уволился за шесть с половиной дней до этого, и с тех пор в Хогвартсе его никто больше не видел.

* * *

Когда посреди залитой ярким нью-йоркским солнцем гостиной появились Орион, Джейн и Пенни, поддерживающие чарами носилки, Оливия и Джозеф Хэйвуды облегченно выдохнули и поспешили им помочь, а Талботт и Беатрис Уингеры синхронно открыли рты.

Нет, Пенелопа, конечно, предупредила семью о своем возвращении и о том, кого она привезет с собой. Странный домовик, который со вчерашнего дня ожидал ее появления вместе с Хэйвудами, еще накануне передал им ее короткую записку, объяснил своими словами то, чего в записке не было, а заодно помог немного переоборудовать комнату Пенни для нужд гостя. И тем не менее, времени переварить то, что долгие годы сестра и близкая подруга скрывала от них свои отношения с бывшим учителем и коллегой было явно недостаточно. Не успели они и в полной мере осознать, что Северус Снейп, о смерти которого трубили из каждого магического утюга, оказался жив. И спас его ни кто-то там, а она, их Пенни, каким-то немыслимым образом оказавшаяся в самой гуще битвы с Тем-Кого-Наконец-Пришлепнули. Хотя, вообще-то, в тот день она должна была договариваться о поставке эликсира от гриппа в соседней Пенсильвании!

Профессор выглядел совсем непривычно: бледнее обычного, весь в бинтах, на лице специальная накладка, облегчающая дыхание. А еще он явно был в отключке, что уже само по себе казалось странным — Беатрис всегда думала, что Снейп похож на бессмертного вампира, который никогда не спит и только и делает, что пьет кровь несчастным хаффлпаффцам. Собственно, именно поэтому она порой подтрунивала над сестрой за то, что та постоянно норовила оказаться в логове «этого слизеринского упыря». И только теперь до Беа наконец дошло, почему.

Ух-х, Пенни у нее еще попляшет! Вот как можно было такое скрывать? Да от кого, от родной сестры?

* * *

Пенелопа закончила говорить и обернулась. Все это время она стояла у окна, неосознанно стараясь не встречаться ни с кем взглядом. В горле пересохло: девушка умудрилась поместить историю последних лет жизни в один очень непростой рассказ. Уставшая за те бессонные ночи, которые Пенни провела у постели медленно выздоравливавшего Северуса, сейчас она казалась особенно хрупкой: руки нервно обнимали талию, губы были обкусаны, а плечи опущены. И лишь глаза горели так, что становилось понятно, стоит сейчас кому-то ей возразить…

— То есть ты состояла в Ордене Феникса?

Кивок.

— И знала шпионские тайны Дамблдора?

— Не все. Лишь одну.

Беа не вытерпела:

— И ты действительно все это время сохла по Снейпу???

Пенни сощурилась и открыла было рот, но Оливия ее опередила.

— Беатрис!

— Ну что, мам? Я не могу возмутиться тому, что Пенс полжизни скрывала такое? — она демонстративно надула губы. — Я-то тебе все рассказывала! И про Леви, и про Джея, и про Талботта! Вот почему Орион и Джейн знали, а я — нет?

Пенелопа виновато поерзала. Как объяснить, что боязнь раскрыть такую «страшную тайну» в детстве со временем переросла в настоящую фобию потерять Северуса, и говорить с семьей об этом было настолько тяжело, что она так и не решилась? Амари — другое, она выплакалась ему еще на пятом курсе после пары неудачных свиданий, а тут…

— Солнышко, ты же знаешь, что можешь нам доверять? Что мы всегда поддержим?

Мама тепло глядела на старшую дочь, Джозеф кивал каждому слову супруги, а Беатрис развела руки, жестом демонстрируя что-то вроде «это же всегда было очевидно, балда!»

Пенни всхлипнула.

Через секунду ее уже обнимали все трое. Она уткнулась в теплое мамино плечо и судорожно выдохнула от облегчения.

А потом приоткрыла глаза и увидела замершего в углу комнаты домовика, который заварил «веселой мисс Беа» чашку ароматного противотоксикозного настоя.

— Иди к нам, дружок.

Стампи улыбнулся, а Пенни улыбнулась в ответ. Уж она-то знала, что эльф, до мозга костей верный «самому угрюмому преподавателю Хогвартса», до ужаса любил обниматься.

* * *

— Доброе утро, Северус.

— Пенни…

Зельевар притянул ее руку к лицу и уткнулся носом в ладонь, прижался теплыми губами, вдохнул запах ее кожи.

Восстанавливался он долго и тяжело, поначалу львиную долю времени пребывая без сознания. Сказывалась и глубина ран, и сила яда, и та ударная доза мощнейших зелий, которые буквально вытащили Снейпа с того света. И каждый день — сначала дома у Амари, а потом и здесь — Пенни была с ним.

Его пальцы пробежались по охваченному черным шнурком запястью, и когда Пенелопа наклонилась, чтобы поцеловать его, скользнули к волосам, принялись перебирать их, играть светлыми прядками. Северус слушал ее глубокое умиротворенное дыхание и думал о том, как же много ему хотелось ей сказать…

…что все это время вдали каждый день он думал только о своей «невозможной девчонке». И находил в себе силы сражаться, потому что знал: это даст им возможность встретиться вновь.

…что каждый раз проходя мимо лаборатории, где они работали, по коридорам, в которых она смеялась и шутила, во внутреннем дворе, где маленькая Пенни играла в плюй-камни, а взрослая собирала одуванчики для противоикотной микстуры, он практически видел ее. Она была везде, в каждом уголке замка. И он сделал все, чтобы защитить Хогвартс, во многом потому, что это место когда-то подарило ему ее.