Котел, полный солнечного света

— Мама?

— Да. Она тоже надеялась тебя увидеть. Очень. Просила передать, что хотела бы все исправить и что очень тебя любит. А еще, цитирую, она «целиком и полностью одобряет твой выбор».

Он дал себе мгновение, чтобы моргнуть и продержать глаза закрытыми на секунду дольше, чем следовало.

— Выбор?

— Пенелопа. Хорошая девушка. Эйлин считает, что она подходит ее «мышонку». И мне, кстати, Пенни тоже очень нравится.

Последняя фраза, казалось, зацепила одновременно все струны его души. Северус посмотрел на подругу, и в глазах нестерпимо защипало. Это было уже чересчур. Сдержать эмоции после такого он уже не мог.

— Лили…

Эванс погладила его по щеке, стирая непрошенную влагу.

— Так и должно было быть. Только так и никак иначе. Я и Джеймс. Ты и Пенни. Жаль лишь, что между нами в конце все сложилось не так, но это было тогда. А здесь и теперь у тебя всегда будет друг, Сев.

Но разве я заслуживаю твоей дружбы, Лилс?

Снейп прижал Лили к сердцу и поцеловал ее покатый теплый лоб. Слова рвались наружу, и он разрешил им вырваться, оголить его чувства и боль.

— Я не уберег тебя! Не уберег всех вас. Подвел и тебя, и самого себя. Если бы я, как всегда, все не испортил…

Тонкий палец коснулся его губ, словно прося остановиться.

— Это случилось, Сев. А раз случилось, тут уже ничего не поделать. Но это не значит, что теперь нужно скорбеть о потерях целую вечность, — ее рука все скользила по его лицу, задерживаясь на суровых складках, что так рано испещрили лицо зельевара. — Я видела, все мы видели, как ты собственноручно себя наказывал за свои ошибки. Мелкие и крупные. Годами. И знаешь, я думаю, возмездия ты получил в разы больше, чем достаточно.

Лили взяла его за подбородок двумя пальцами, заставив взглянуть ей в глаза, и улыбнулась своей фирменной улыбкой молодой лисицы.

— Прошу тебя от лица всех по эту сторону: завязывай с этим. Во имя мерлиновых тапок, Сев! Перестанешь есть себя поедом… глядишь, и другим будет меньше доставаться от «грозы подземелий», верно?

Снейп нехотя улыбнулся в ответ. Туше́. Лили продолжила.

— Ну правда. Ты все представляешь себя невесть кем. Только вот, знаешь, никто не безупречен. Все мы в той или иной степени делали что-то плохое. Так что, Сев, может быть, тебе уже пора заканчивать так сильно ненавидеть моего лучшего друга?

Северус неловко поерзал и обхватил руками нескладные колени, снова чувствуя себя неуклюжим подростком. По правде, он и сам начинал задумываться об этом после появления в его жизни Пенни. После того как потерял ее и понял, что не хочет просто это принимать, не хочет воспринимать разлуку как очередной удар кармы. И все же Северусу необходимо было услышать эти слова от той, чьи разочарование и гибель окончательно превратили его в заядлого самобичевателя. Просто потому что вряд ли он смог бы когда-нибудь по-настоящему себя простить, не скажи Эванс всего этого.

А Лили тем временем было что добавить.

— Мне отсюда все видно, говорю же. Все то хорошее, что ты совершил. И знаешь, дружище, тебе есть чем гордиться. Я вот, например, горжусь, — ее пальцы легонько щелкнули по самому кончику его носа. — Только сегодня ты спас сотню жизней, Северус. Детей, коллег, эльфов. Филчеву старую кошку. И ты делал так и до этого, разве не помнишь? Ты хоть понимаешь, какая очередь благодарных родственников к тебе сейчас рвалась?

— Говоришь, словно я герой какой-то. Но ведь это совсем не так.

— Почем тебе знать, Сев? Ты же всегда в людях разбирался так себе.

Ох уж эти твои шпильки, Эванс. Как же жутко я по ним скучал!

Они сидели обнявшись, прислонив головы друг к дружке как в детстве. И совсем как в детстве Северусу было легко на душе. Губы все никак не могли перестать улыбаться, да и зачем?

Снейп не знал, сколько они так молчали. Время здесь текло совсем иначе.

С ветки сорвался кленовый лист и медленно спикировал прямо на его макушку. Северуса накрыло дежавю, и пальцы сами потянулись к запястью, нащупывая шелковую ленту.

— Что будет дальше, Лилс? Я еще могу вернуться? Или это конец?

* * *

На полу и стенах было столько крови, словно здесь прошло побоище. В центре комнаты лежал Северус Снейп, бледный и тихий. Он не шевелился.

Да что ты знала о страданиях до этого момента, глупая девчонка?

Ее словно разорвало надвое, но в то же время какая-то необъяснимая сила заставляла организм жить и чувствовать, растягивая агонию в каждой клеточке тела на целую вечность. Перед глазами пролетели сотни, тысячи воспоминаний: она видела, слышала, осязала Северуса миллионами разных способов, а потом все слилось в яркий белоснежный шар и рвануло перед глазами ослепительной вспышкой сверхновой, сразило ударной волной, чтобы тут же схлопнуться и превратиться в черную дыру.

Пенни бросилась вперед, поскользнулась на алых липких подтеках и упала в паре шагов от неподвижного тела. Она подползла к зельевару на коленях и прижала испачканные в крови руки к его шее, стараясь прощупать артерию. Глотая слезы, девушка молилась так неистово и отчаянно, как никогда раньше. Богу, духам, самой магии, обещая взамен все, все до последней капли, себя, весь мир, что угодно за его пределами, лишь бы было не слишком поздно, лишь бы Северуса ей вернули...

Пульс, пульс, ну же!

Северус был холодный, кожа приобрела желтоватый оттенок, мышцы словно одеревенели.

Нет! Нет, этого не может быть, нет!

Паника сковала разум. Пенни тонула в ней, задыхалась, барахталась и не понимала, что же делать, что же дальше делать…

— Пульсус остенде!(6)

Орион опустился на колени по другую сторону от распростертого на полу бывшего профессора и направил палочку на грудь Снейпа.

Ничего.

Ни один паралитический токсин не смог бы настолько замедлить сердцебиение… Не смог бы полностью остановить его.

Ни один существующий на земле.

— Эпискеи! Репарифорс! Реннервате! Консуэнди! (7)

Ничего.

Зубы Нагайны и ее яд не оставили Снейпу никаких шансов. Будь дело только в ранах, надежда бы еще была: основные артерии оставались более-менее целыми. Но вкупе с сильнейшей отравой, что змея вбрызнула в его кровь…

Так заключил бы любой человек, любой зельевар, который хоть что-то знал о маледиктусах и видевший глубину повреждений. Любой, но не Пенни.

— Не смей! Не смей так поступать со мной, Северус! Я тебе не разрешаю, слышишь?

Хэйвуд колотила истерика, но сдаваться она не собиралась. Биться за него до последнего вдоха или просто застыть здесь навсегда, с ним. Другого было не дано.

Руки схватили его за предплечья и тряхнули, как и он сам порой делал это с ней, стремясь в порыве злости втемяшить в ее упрямую голову что-то на его взгляд очевидное.

Я ТЕБЕ НЕ РАЗРЕШАЮ!

Тонкий хрустальный звон не привлек бы ее внимание, если бы Орион не поднял что-то с земли и не спросил:

— Что за?..

Одного взгляда было достаточно, чтобы Пенни узнала вещицу.

Экспериментальные зелья из Солнцелиста. Когда-то, прямо перед своим уходом, Пенелопа сделала их ровно семь. Теперь же перед ней лежал флакон, который она наколдовала специально для своих опытов. На золоченом ободке рядом с инициалами мастера красовалась блестящая семерка. Седьмое зелье. Самое спорное. Самое неоднозначное. Последнее.

Единственное на свете, способное сотворить невозможное.

Если он успел его принять…

Палочка Пенни дрожала в похолодевших пальцах, когда она направила ее на висок Северуса.

— Актио керебри остенде!(8)

Несколько мгновений ничего не происходило, а потом в воздухе появились сотканные из света струны. Секунда, вторая, и вдруг одна из струнок легонько, почти незаметно изогнулась. Его мозг еще жил!

Пенни дала себе времени ровно на один удар сердца, чтобы сомкнуть и разомкнуть ресницы и трансфигурировать сжиравшую ее секунду назад панику в нечто совсем иное. А затем…

Палочка повернулась в ладони, пока вторая рука расстегивала молнию на подсумке.

— Акцио зелья! Акцио кинжалы и доски! Акцио ингредиенты! Акцио котел! Акцио экстракт Солнцелиста!

Целая флотилия зельеварческого скарба выплыла на свет и аккуратно сложилась в ряд по левую руку.

— Орион, массаж сердца, сейчас же!

Мракоборца не нужно было просить дважды: взмах палочкой — и чары активизировались. Еще одно заклинание, и Амари плотно прижал свеженаколдованные чистые бинты к зияющей ране, когда-то бывшей профессору гортанью.

Пенни засучила рукава. От ее догадки зависело все. Вероятность, что Снейп успел незаметно отпить из флакона номер семь, была крайне мала, но пустой пузырек вселял надежду.

Десятки готовых зелий из подсумка были бессильны перед принятым Северусом средством, зато у нее было все, чтобы изготовить новое. Рецепт противоядия был простым, до смешного простым. Действий предстояло немного, всего один цикл быстрой варки, — и все же каждая секунда задержки могла оказаться роковой. Пенелопа должна была закончить эликсир, пока тоненькая светящаяся волна диагностирующих чар не замрет недвижимой ровной линией.

Она была обязана успеть.

Никогда, ни до, ни после, Пенни не приходилось работать так быстро. В ее кисти будто бы вселились демоны: они порхали так скоро, что даже очертания ее пальцев казались расплывчатыми. Кажется, всю свою жизнь Хэйвуд готовилась к этому моменту. Часами оттачивала навыки, ловко и точно определяя пропорции, она училась слушать музыку зельеварения. Словно всегда знала, что однажды ее умения окажутся настолько важными.

Седьмое зелье вышло самым неоднозначным. Никакого полезного применения Пенни ему придумать так и не смогла. Радовала разве что простота антидота — на этом все. Ну кому, скажите на милость, пригодится настолько чудовищно усиленный эликсир живой смерти, что в конце концов остановит твое сердце и дыхание? Напиток, который на целые часы законсервирует все процессы в твоем теле? Эссенция, что продержит тебя на грани жизни настолько долго, насколько позволят силы твоего собственного организма, а затем убьет? Отвар, который введет тебя в такой глубокий стазис, из которого без посторонней помощи ты никогда не выберешься?

И только теперь до нее дошло: такой эффект вполне может пригодиться, чтобы остановить распространение в организме опасного яда и заодно сделать тебя неотличимым от мертвеца в глазах врага или хищника.

Серебряный нож превращал шипы крылатки в пыль. Пенни предстояло изготовить самое базовое, самое элементарное противоядие. Секрет был прост: чтобы нейтрализовать действие авторского зелья из Солнцелиста, Солнцелист нужно было добавить и в доведенный до полуготовности стандартный антидот. Так легко, что они с Северусом в свое время долго смеялись над формулой.

Смешивая разогретый до кипения настой с эссенцией волшебного цветка, Пенни с облегчением увидела, как жидкость в котле окрашивается в золото и платину. То что нужно! Это был странный цвет, цвет, который появлялся лишь у зелий, сваренных из Солнцелиста. Наиболее точное, такое же сияющее олицетворение солнечного света из всех, что зельеварке раньше встречались.