Седьмой сын [англ. и рус. параллельные тексты]

"You going to kill my brother?" he asked.

- Ты собираешься убить моего брата? - спросил он.

"Don't even think of such a thing," Thrower answered.

- Это очень недостойные помыслы, нельзя о таком думать, - нахмурился Троуэр.

Measure looked sheepish as he handed the implements to Thrower.

Появился Мера и смущенно вручил инструменты Троуэру.

"I can't believe I just set them on the mantel like that."

- Поверить не могу, я оставил их на каминной полке.

Then the young man pushed past Thrower into the room.

Юноша протиснулся мимо Троуэра в комнату.

A moment later, Thrower followed him into Alvin's room and took his place beside the exposed leg, with the box drawn in black.

Мгновением спустя Троуэр последовал за ним и занял свое место у вытянутой ноги Элвина, прямо напротив черного, выведенного углем квадрата.

"Well where'd you put them?" asked Faith.

- Куда на этот раз вы их задевали? -поинтересовалась Вера.

Thrower realized that he didn't have the knife or the saw.

Троуэр вдруг понял, что его руки пусты, нет ни ножа, ни пилы.

He was completely confused.

Вот теперь он полностью растерялся.

Measure handed them to him just outside the door.

Мера передал их ему из рук в руки.

How could he have lost them?

Где он мог потерять их?

Cally stood in the doorway.

В комнату сунулся Кэлли.

"Why'd you give me these?" he asked.

- Зачем вы сунули мне эти штуки? - спросил он.

He was, in fact, holding both blades.

И в руках он сжимал инструменты.

"That's a good question," said Measure, eyeing the pastor with a frown. "Why'd you give them to Cally?"

- Хороший вопрос, - взглянул на священника Мера. - Зачем вы отдали инструменты Кэлли?

"I didn't," said Thrower. "You must have given them to him."

- Я не отдавал, - принялся оправдываться Троуэр.- Наверное, ты отдал их ему.

"I put them right in your hands," said Measure.

- Я вручил их вам, - сказал Мера.

"The preacher give them to me," said Cally.

- Мне их дал пастор, - подтвердил Кэлли.

"Well, bring them here," said his mother.

- Ладно, неси-ка это сюда, - прервала спор мать.

Cally obediently started into the room, brandishing the blades like trophies of war.

Кэлли послушно вошел в комнату, держа пилу и нож наперевес, словно военные трофеи.

Like the attack of a great army.

Словно возглавляя огромное войско.

Ah, yes, a great army, like the army of the Israelites that Joshua led into the promised land.

Да, огромное, великое войско, подобное армии израильтян, которую привел Иешуа, сын Навин, в Землю Обетованную.

This is how they held their weapons, high above their heads, as they marched around and around the city of Jericho.

Так они несли свое оружие, потрясая им над головами, маршируя вокруг града Иерихона 48.

Marched and marched.

Они шагали и шагали.

Marched and marched.

Шагали и шагали.

And on the seventh day they stopped and blew their trumpets and gave a great shout, and down came the walls, and they held their swords and knives high over their heads and charged into the city, hacking men, women, and children, all the enemies of God, so the promised land would be purged of their filthiness and be ready to receive the people of the Lord.

А на седьмой день остановились, подули в трубы, издали победный крик - и пали стены, и войско, сжимая в руках мечи и кинжалы, ворвалось в город, разрубая пополам мужчин, женщин, детей, всех врагов Господних, дабы очистить Землю Обетованную от грязи, подготовить ее к приходу людей Господа.

They were spattered in blood by the end of the day, and Joshua stood in their midst, the great prophet of God, holding a bloody sword above his head, and he shouted.

Под конец дня они по колено утопали в крови, и посреди войска возвышался Иешуа, величайший пророк. Вскинув окровавленный клинок над головой, он закричал.

What did he shout?

Что он там закричал?

I can't remember what he shouted.

"Никак не вспомнить, что ж он там кричал.

If I could only remember what he shouted, I'd understand why I'm standing here on the road, surrounded by snow-covered trees.

Если б я вспомнил, что именно он кричал, то понял бы, почему стою посреди леса, на дороге, окруженной покрытыми снегом деревьями".

Reverend Thrower looked at his hands, and looked at the trees.

Преподобный Троуэр посмотрел на руки, посмотрел на деревья.

He had somehow walked half a mile away from the Millers' house.

Каким-то образом он убрел на полмили от дома Миллеров.

He wasn't even wearing his heavy cloak.

Совершенно позабыв захватить накидку.

Then the truth came clear.

Но затем правда открылась ему.

He hadn't fooled the devil at all.

Дьявола обмануть не удалось.

Satan had transported him here, in the twinkling of an eye, rather than let him kill the Beast.

Сатана перенес его сюда в мгновение ока, не позволив уничтожить Зверя.

Thrower had failed in his one opportunity for greatness.

Троуэр прозевал возможность обрести величие.

He leaned against a cold black trunk and cried bitterly.

Он прислонился к ледяному черному стволу и горько разрыдался.

Cally walked into the room, holding the blades above his head.

* * * Кэлли вошел в комнату, держа нож и пилу наперевес.

Measure was all set to get a grip on the leg, when all of a sudden old Thrower stood right up and walked out of the room just as quick as if he was trotting to the privy.

Мера собрался было покрепче ухватить ногу Элвина, как Троуэр неожиданно поднялся и стрелой вылетел из комнаты, будто ему вдруг страшно приспичило по нужде.

"Reverend Thrower," cried Ma. "Where are you going?"

- Преподобный Троуэр, - крикнула вслед мама. -Куда это вы?

But Measure understood now.

Но Мера все понял.

"Let him go, Ma," he said.

- Пускай идет, ма, - сказал он.

They heard the front door of the house open, and the minister's heavy steps on the porch.

Они услышали, как передняя дверь открылась и по крыльцу простучали тяжелые шаги священника.

"Go shut the front door, Cally," said Measure.

- Кэлли, иди закрой дверь, - приказал Мера.

For once Cally obeyed without a speck of backsass.

Впервые Кэлли без малейшего возражения повиновался.

Ma looked at Measure, then at Pa, then at Measure again.

Мама взглянула на Меру, затем на папу, потом снова на Меру.

"I don't understand why he left like that," she said.

- Никак не пойму, чего это он убежал, -произнесла она.

Measure gave her a little half-smile and looked at Pa.

Мера улыбнулся ей и повернулся к папе.

"You know, don't you, Pa?"

- Но ты-то понял, да, па?

"Maybe," he said.

- Может быть, - нахмурился тот.

Measure explained to his mother. "Them knives and that preacher, they can't be in this room with Al Junior at the same time."

- Видишь ли, - объяснил маме Мера, - ножи и этот священник не могли находиться в одной комнате одновременно с Элом-младшим.

"But why not!" she said. "He was going to do the surgery!"

- Но почему? - воскликнула она. - Пастор же хотел делать операцию!

"Well, he sure ain't going to do it now," said Measure.

- Ну, сейчас он этого точно не хочет, - пожал плечами Мера.

The knife and the bone saw lay on the blanket.

Нож и пила лежали на одеяле.

"Pa," said Measure.

- Па, - позвал Мера.

"Not me," said Pa.

- Только не я, - ответил он.

"Ma," said Measure.

- Ма, - обернулся Мера.

"I can't," Faith said.

- Не могу, - сказала она.

"Well then," said Measure, "I reckon I just turned surgeon."

- Что ж, - сдался Мера. - Придется тогда мне освоить ремесло хирурга.

He looked at Alvin.

Он поглядел на Элвина.

The boy's face had a deathly pallor to it that was even worse than the ruddiness of the fever.

Лицо мальчика приняло смертельно бледный оттенок, сменивший лихорадочный румянец на щеках.

But he managed a sort of smile, and whispered, "Reckon so."

Положение с каждой минутой ухудшалось. Однако Элвину удалось-таки выдавить из себя подобие улыбки и прошептать: - Видимо, так.

"Ma, you're going to have to hold back that flap of skin."

- Ма, будешь оттягивать кожу.

She nodded.

Она кивнула.

Measure picked up the knife and brought the blade to rest against the bottom line.

Мера взял нож и прижал лезвие к нижней черте.

"Measure," Al Junior whispered.

- Мера, - шепнул Эл-младший.

"Yes, Alvin?"

- Да, Элвин?

Measure asked. "I can stand the pain and hold right still, iffen you whistle."

- Я выдержу боль и ни разу не дернусь, если ты будешь свистеть.

"I can't keep no tune, if I'm trying to cut straight at the same time," said Measure.

- Я не могу одновременно резать и придумывать мелодию, - возразил Мера.

"Don't want no tune," said Alvin.

- А и не нужно никакой мелодии, - сказал Элвин.

Measure looked into the boy's eyes and had no choice but to do as he asked.

Мера всмотрелся в глаза мальчика. У него не было выбора, и он поступил, как его просили.

It was Al's leg, after all, and if he wanted a whistling surgeon, he'd get one.

Ведь нога принадлежала Элу, а если ему хочется, чтобы его оперировал хирург-музыкант, так тому и быть.

Measure took a deep breath and started in whistling, no kind of tune at all, just notes.

Мера глубоко вздохнул и принялся насвистывать -не мелодию, отдельные ноты.

He put the knife on the black line again and began to cut.

Он снова приложил лезвие к черной черте и начал резать.

Shallow at first, cause he heard Al take a gasp of air.

Сделав легкий надрез, он остановился, поскольку услышал судорожный вздох Элвина.

"Keep whistling," Alvin whispered. "Right to the bone."

- Продолжай насвистывать, - выдавил Элвин. - И режь прямо до кости.

Measure whistled again, and this time he cut fast and deep.

Мера засвистел. На этот раз он рубанул сильно и глубоко.

Right to the bone in the middle of the line.

Прямо до кости.

A deep slit up both sides.

Глубокий разрез разошелся по сторонам.

Then he worked the knife under the two corners and peeled the skin and muscle right back.

Мера подрезал ножом углы и поднял кожу вместе с мускулами.

At first it bled more than a little bit, but almost right away the bleeding stopped.

Сначала кровь хлестала фонтаном, но очень быстро остановилась.

Measure figured it must be something Alvin did inside himself, to stop the bleeding like that.

Элвин, наверное, сотворил внутри себя что-то такое, что остановило кровотечение, решил Мера.

"Faith," said Pa.

- Мать, - окликнул папа.

Ma reached over and laid her hand on the bloody flap of skin.

Мама наклонилась и отогнула кровавый лоскут плоти.

Al reached out a trembling hand and traced a wedge on the red-streaked bone of his own leg.

Дрожащими пальцами Эл провел две линии на покрытой красными потеками кости ноги.

Measure laid down the knife and picked up the saw.

Мера положил нож и взял пилу.

It made an awful, squeaky sound as he cut.

Впившись в кость, она издала противный скрипучий хруст.

But Measure just whistled and sawed, sawed and whistled.

Но Мера насвистывал и пилил, пилил и насвистывал.

And pretty soon he had a wedge of bone in his hand.

Вскоре зараженный кусочек оказался у него в руках.

It didn't look no different from the rest of the bone.

Он ничем не отличался от обычной кости.

"You sure that was the right place?" he asked.

- Ты уверен, что я правильно отрезал? - спросил он.

Al nodded slowly.

Эл медленно кивнул.

"Did I get it all?" Measure asked.

- Я все вырезал, ничего не осталось? - уточнил Мера.

Al sat for a few moments, then nodded again.

Несколько мгновений Эл сидел молча, а потом опять кивнул.

"You want Ma to sew this back up?" Measure asked.

- Может быть, мама пришьет кожу обратно?

Al didn't say a thing.

Эл ничего не сказал.

"He fainted," said Pa.

- Он потерял сознание.

The blood started to flow again, just a little, seeping into the wound.

Снова заструилась кровь, понемножку заполняя рану.

Ma had a needle and thread on the pincushion she wore around her neck.

Из подушечки, которую мама специально носила на шее, торчала иголка с ниткой.

In no time she had that flap of skin right back down, and she was stitching away at it, making a fine tight seam.

Не теряя времени, Вера приложила кожу обратно и ровными, глубокими стежками стала пришивать ее.

"You just keep on whistling, Measure," she said.

- Продолжай свистеть, Мера, - приказала она.

So he kept right on whistling and she kept right on sewing, till they had the wound all bandaged up and Alvin was laying back sleeping like a baby.

Он свистел, а она шила. Вскоре рану перебинтовали, и Элвина уложили на спину -мальчик спал сном младенца.

They all three stood up to go.

Поднявшись, они склонились над кроватью.

Pa laid a hand on the boy's forehead, as gentle as you please.

Папа положил руку на лоб мальчика, нежно, чтобы не побеспокоить сон.

"I think his fever's gone," he said.