Клич войны

‘Но зачем мне ехать в Южную Африку?- Запротестовала Шафран. ‘Я уверена, что в Кении тоже есть хорошие школы.’

- Действительно, есть. Но я поспрашивал вокруг, и, похоже, ни один из них не предлагает такого образования для девочек, которое ты получишь в Родине. Это родственное учреждение очень известной женской школы в Англии. По-видимому, буквально так: Три сестры основали это место в Англии, а затем четвертая приехала в Южную Африку и основала это место в Йобурге с приятелем. Это было тридцать лет назад, и, по-видимому, с тех пор он перешел от силы к силе, действительно первоклассное место. И Саффи ... - Голос Леона смягчился, когда он заговорил от чистого сердца, а не от головы, - тебе здесь не место, шататься по поместью в компании только меня и прислуги.’

- Но мне нравится шататься по поместью! Это мой дом. И все люди на нем - моя семья, - взмолилась Шафран.

- Я знаю, моя дорогая, и нет ни одного из них, кто не любил бы тебя как родную. Но тебе нужно быть рядом с девушками твоего возраста, и тебе нужны женщины, на которых ты можешь равняться и учиться. Есть вещи, которым я просто не могу тебя научить. То, что знают только женщины. И ... ну ... ты знаешь’

Да, конечно, Шафран знала. В конце концов, так много разговоров с ее отцом вернулись к той большой дыре в их жизни, где должна была быть ее мать. Он никогда не находил другой женщины, чтобы заменить ее. Было много женщин, которым нравилась идея стать Миссис Леон Кортни и хозяйкой одного из самых больших, лучших и потрясающе красивых поместий в Восточной Африке. Некоторые из них нашли свой путь к Лусиме и сделали все возможное, чтобы произвести впечатление на отца Шафран, подлизываясь к ней.

‘Если еще одна глупая женщина скажет мне, что мы с ней будем самыми потрясающими друзьями, я закричу,-сказала Саффи Киппи во время одного из их ежедневных разговоров по душам (хотя на самом деле пони интересовало только яблоко, которое, как она знала, ее хозяйка прятала за спиной). Но каждая из женщин исчезала в течение нескольких дней, недель или, в одном случае, целых трех месяцев, и Шафран уже давно перестала обращать на них внимание.

Однако это не означало, что она меньше любила отца или скучала по дому. Лусима была волшебным королевством, в котором она была наследной принцессой, и больше нигде в мире она не хотела быть. Поэтому она боролась с каждым логическим аргументом, который могла придумать, и с каждым эмоциональным трюком, который могла сыграть, но это не принесло ей никакой пользы. Ее отец принял решение, и когда Леон Кортни сделал это, никакая сила на Земле не могла заставить его отказаться от своего решения.

Поездка в Редин означала, что Шафран впервые придется покинуть дом. Леон знал, что этот опыт будет для нее тяжелым, поэтому он стремился сделать его как можно более захватывающим, чтобы отвлечь ее от любой мысли о тоске по дому как можно дольше. С этой целью он не повез ее на пароходе в Дурбан, ближайший порт к Йоханнесбургу, а заказал билеты на последний рейс новой авиакомпании "Империал Эйруэйз" из Англии в Южную Африку. И он не взял ее с собой в Йоханнесбург. Вместо этого, вскоре после Рождества 1932 года, он и Шафран полетели в Кейптаун.

‘Я думал, тебе пора познакомиться с южноафриканской ветвью семьи, - сказал ей Леон, - начиная с твоей кузины Сантен.’

- Странное имя, - ответила Шафран.

- Это по-французски, и значит- сто. Так что "Une centaine d'années "означает " столетие".’

‘Ну, это еще более странно. Кто называет девушку "столетней"?’

- Кто-то, чья дочь родилась в первый час первого дня первого месяца первого года столетия, мог бы, если бы они были французами. Девичья фамилия Сантен была де Тири, и она познакомилась с моим кузеном Майклом во Франции, когда он служил там в Королевском летном корпусе во время войны. Майкл был летчиком-истребителем.’

‘Они что, влюбились друг в друга?’

‘Да.’

- Как романтично! Воображение Шафран мгновенно нарисовало образ лихого пилота и красивой француженки, падающих в обморок друг на друга, хотя она все еще слишком мало знала о любви, чтобы иметь представление о том, что произойдет после этого.

- Я решила, что Сантен - прекрасное имя, - сказала она со свойственной ей решительностью. Но тут ее что-то осенило. ‘Ты сказал, что Майкл был летчиком-истребителем, но не сказал, что мы встретимся с ним в Южной Африке. Так …’

‘Да, он умер. Проклятые немцы сбили его.’

‘Так как же она оказалась в Южной Африке?’

- Ну, Майкл и Сантен поженились, - начал Леон. По правде говоря, он всегда сомневался, был ли этот узел когда-нибудь завязан, но семья приняла Сантен как свою собственную, и все сомнения были скрыты под ковром. - Когда он умер, Сантен была беременна его ребенком, и у нее не осталось семьи во Франции, поэтому было решено отправить ее в Южную Африку, потому что там она и ребенок будут в большей безопасности.’

‘А разве в Южной Африке не было войны?’

‘Ничего особенного.. Юго-Западная Африка была германской колонией, поэтому там было много людей на стороне Кайзера. Как и некоторые буры, потому что они ненавидели англичан. Немцы действительно планировали помочь бурам подняться и завоевать Южную Африку, но ... этого так и не произошло.’

"В основном потому, что мы с твоей мамой не допустили этого", - подумал Леон, но ничего не сказал. - Во всяком случае, в Южной Африке сражений было гораздо меньше, чем во Франции, так что для Сантен было бы гораздо безопаснее находиться здесь, если бы не одно обстоятельство ...

- О, что?- спросила Шафран, которая с каждой минутой все больше интересовалась Сантен.

- Корабль, на котором находилась кузина Сантен, был торпедирован немецкой подводной лодкой. Каким-то образом она выжила и была выброшена на берег на побережье Юго-Западной Африки.’

- Какое счастливое спасение!’

- Да, но на этом ее беды не закончились, потому что, как тебе должно быть известно, если ты внимательно изучала географию, тамошнее побережье является частью пустыни Намиб, которая является одной из самых старых и сухих пустынь на земле. Вот почему его называют побережьем скелетов. Там нет ни воды, ни еды, ничего. Во всяком случае, для белого человека.’

‘Так почему же она не умерла?’

- Ее спасли мужчина из племени Сан и его жена. Сан обладают необычайной способностью выживать в пустыне, и они поддерживали жизнь Сантэн, пока не родился ее маленький сын. Во всяком случае, пока она путешествовала с ними, она нашла алмаз, просто лежащий на земле.’

- Алмаз!- Воскликнула Шафран. - Кто оставил его там, посреди пустыни?’

‘Никто его там не оставлял, - рассмеялся Леон. - Это был необработанный алмаз. Это было естественно. Итак, Сантен предъявила права на землю и все ее полезные ископаемые, и оказалось, что там, откуда появился первый алмаз, было гораздо больше алмазов. Так она стала владелицей алмазного рудника.’

Глаза Шафран были широко раскрыты, как огромные сапфировые блюдца. - Боже мой! Кузина Сантен, должно быть, самая богатая женщина в мире! - воскликнула она.

‘Ну, она была очень богата, это правда. Но сейчас трудные времена для всех, и в наши дни не так много рынка для алмазов или чего-то еще, если уж на то пошло. Честно говоря, я думаю, что ей вообще повезло, что она сохранила шахту, но теперь, как я понимаю, она выставляет свой дом за пределами Кейптауна на продажу. Очевидно, все его содержимое тоже: картины, мебель, фамильное серебро, все остальное. Это одна из причин, по которой я хотел ее видеть. Думал, что смогу помочь.’

Шафран подумала, что это довольно грустная тема, и решила сменить тему. ‘Не могли бы вы рассказать мне о сыне Сантен? Как его зовут? Сколько ему лет?’

‘Его зовут Шаса, и сейчас ему, наверное, лет пятнадцать. Я думаю, что вы родились с разницей примерно в полтора года.’

‘Какой он из себя?- спросила она, на самом деле желая сказать: "Он красив?- но не осмеливаюсь быть настолько очевидной.

- Честно говоря, не знаю, - ответил отец. - Я встречался с Сантен пару раз, но не с ее парнем. Но я уверен, что вам двоим будет о чем поговорить.’

Когда они приземлились на аэродроме Уинфилд, к востоку от Кейптауна, Первое, что увидели Леон и Шафран, был огромный желтый "Даймлер", припаркованный на поле, всего в двадцати ярдах от того места, где остановилась "Аталанта".

- Посмотри на эту машину!- Сказала Шафран отцу, указывая в сторону "Даймлера". - Он еще больше и желтее, чем "Испано–Сюиза" Леди Идины!’

Прежде чем Леон успел ответить, водительская дверь распахнулась. За рулем такой машины обычно сидел шофер в униформе, но вместо него появилась женщина, настолько поразительная, что Шафран остановилась как вкопанная и просто изумленно уставилась на нее.

‘Это ... это кузина Сантен?- ахнула она.

‘Да, это так, - ответил Леон.

С первого взгляда Шафран была в восторге от Сантен. Она была прекрасна, как королева из старых иллюстрированных сказок Шафран, стройна, как волшебная палочка, с безупречно подстриженными черными волосами и такими завораживающе темными глазами, что они казались почти черными. Но не только ее красота делала Сантэн царственной. Все дело было в том, как она держалась, и в яростной решимости ее подбородка.

Шафран провела почти половину своей жизни без женщины-образца для подражания, но теперь, глядя на Сантен, она была охвачена чувством, которое поначалу не могла распознать, хотя каким-то образом знала, что испытывала его раньше. И тогда она поняла, что это было похоже на то, как она видела свою такую же красивую, стильную мать, когда была совсем маленькой девочкой: то же чувство благоговения перед женской красотой и грацией и то же желание, что, может быть, только может быть, она сама когда-нибудь будет выглядеть немного так же.

Леон подошел поздороваться, и когда он приблизился, Сантен улыбнулась и внезапно открыла другую сторону своей личности: очаровательную, кокетливую, восхитительно женственную в присутствии мужчины.

"Какая бы из них получилась пара", - подумала Шафран, глядя на своего высокого, сильного, красивого отца рядом с этой восхитительной женщиной. Застигнутая врасплох этой совершенно неожиданной мыслью, она упрекнула себя. Не будь такой глупой!

Затем из машины появилась еще одна фигура. И вдруг у Шафран появилось нечто гораздо более важное, о чем она должна была подумать.

Шаса Кортни не очень-то хотел, чтобы его тащили на аэродром встречать кузину из Кении. Для начала ее послали в Родин, и все знали, что Родианские девочки - это некрасивые прыщавые девицы, которые носят очки и ничего не делают, кроме чтения книг. Мальчики их не интересовали. Они просто хотели поступить в университет и получить работу, предназначенную для мужчин. Кроме того, этой девочке Шафран было всего тринадцать, тогда как ему оставалось всего несколько месяцев до шестнадцатилетия, и он как раз собирался вернуться в свою школу, Бишопс, как Старший мальчик. Очевидно, она не могла представлять для него никакого интереса.

Потом он увидел, как из самолета вышла девушка. И это должна была быть Шафран, потому что из "Аталанты" появилась только одна женщина, и это была седовласая бабушка под руку с таким же пожилым мужчиной. Но с другой стороны, эта девушка – та самая, с блестящими, темно – шоколадного цвета волосами, развевающимися на ветру, в юбке, которую ветер прижимал к ее длинным ногам, так что он мог видеть очертания ее стройных бедер, плоский животик и порочный, дразнящий, бесконечно таинственный кусочек посередине - эта девушка, которая теперь заметила его, он мог сказать, и смотрела на него, смотрела на него так, что ему казалось, будто она видит его насквозь ... эта девушка не могла быть Шафран Кортни. Может ли это быть?