Война Кортни

Жюли поставила фонарь на маленький деревянный столик. Шафран предположила, что они будут собирать кровать, которую она заметила. Но вместо этого Жюли прошла через чердак к груде чайных ящиков, уперлась в них руками и толкнула.

К изумлению Шафран, куча плавно покатилась по полу, превратившись в единую массу. Она увидела, что они были расположены в грубой, по-видимому, случайной треугольной форме, как ступенчатая пирамида. Одна его сторона точно соответствовала углу наклона крыши, так что ящики могли скользить до самой боковой стены. В том месте, где они стояли, была дверь.

“Это чудесно! - воскликнула она.

Жюли улыбнулась. - Это сделал старший брат Андре, Генри. Он всегда мог сделать что угодно, этот мальчик. Он нашел сундуки, затем скрутил их вместе и вставил маленькие колесики, такие же, как на дне мебели, внутрь ящиков, где их не было видно. У них с Андре было свое тайное место, где они могли спрятаться от всех.”

Лицо Жюли посуровело, и она сплюнула на пол. - Грязные боши взяли его работать на свои фабрики. Они превратили наших людей в рабов. Они будут преследовать и Андре, как только он закончит учебу. А-а-а . . . что может сделать любой из нас, а? Проходи.”

Она провела Шафран в маленькую комнату, освещенную потолочным окном. - С земли его не видно. Дымоход стоит на пути. А теперь взгляни сюда . . .”

Край коробки торчал поперек дверного проема. Шафран увидела деревянную ручку, обращенную к комнате. Жюли ухватилась за нее, потянула, и коробки покатились по открытому пространству. Затем она закрыла дверь. “Итак . . . теперь мы спрятались.”

На полу лежали четыре матраса, пустой ночной горшок и выброшенная газета. Шафран подняла его и увидела, что она датирована 14 марта 1942 года. На первой полосе была фотография Гитлера, на которой кто-то нарисовал бородавки, рога дьявола и затемненные зубы.

“Вы не первый гость в нашем маленьком отеле, - сказала Жюли. - В прошлом году здесь побывали четверо ваших пилотов. Мы укрывали их, пока не пришло сопротивление, чтобы забрать их. Я думаю, что есть секретный путь в Испанию. Может быть, вы могли бы пойти тем же путем.”

“Да . . .”

- Пойдем со мной, дорогая.- Жюли проделала то же самое с дверью и коробками в обратном порядке. Через несколько секунд они снова оказались на чердаке, и там не было никаких признаков потайной комнаты.

“Пойдем на улицу, - сказала Жюли, спускаясь по лестнице. “Никто нас не увидит . . . и мы сорвем несколько цветов, чтобы сделать вашу комнату менее убогой. Я приготовила запеканку из свинины и яблок для нас с Люком, чтобы мы могли поесть на ужин. Мы можем раздобыть на огороде бобов и картофеля, и их будет более чем достаточно на троих.”

- Пожалуйста, не беспокойтесь из-за меня. Я знаю, как тяжело приходится фермерам, когда немцы требуют все, что вы производите для себя.”

- Тьфу! Жюли презрительно фыркнула, когда они спускались по лестнице на первый этаж дома. - Они похожи на саранчу. Если бы у нас было только то, что они нам позволили, мы бы умерли с голоду. Но мы не так глупы, как они думают. Знаете ли вы, что свиньи и куры - это лесные существа? Итак . . . когда мы узнаем, что боши приедут, мы возвращаем одну или две свиньи и, возможно, шесть цыплят природе. У них есть небольшой отпуск среди деревьев. Потом они возвращаются в свинарники, курятники, и все их друзья исчезают. Но у нас есть мясо и яйца, и даже немцы не откажут нам в нашем потаже, чтобы дать нам овощи и фрукты.”

Шафран помогла Жюли собрать корзинку с припасами для ужина и пучок душистого горошка для ее комнаты. Они великолепно поели и запили еду сидром, приготовленным из собственных яблок с фермы.

Стало ясно, что Бюргерс не сказал Дефоржам, почему Шафран нуждается в их помощи; они знали его с детства, и их доверие к нему было абсолютным. И все же она чувствовала, что обязана рассказать им правду, и ясно дала понять, что не будет держать на них зла, если ее присутствие будет слишком опасно для их собственной безопасности. Но когда они узнали, что с ней случилось, Дефоржи объединились в своей поддержке.

Люк вынул трубку изо рта и направил ее стержень на Шафран, подчеркивая свои слова легкими уколами, когда он заверил ее: “Если мужчина пытается изнасиловать женщину, он заслуживает смерти. И если человек присоединяется к этим сукиным сынам, эсэсовцам, то он тоже заслуживает смерти. Если он в СС и насильник . . . Люк откинулся назад, не чувствуя необходимости заканчивать предложение. - Он повернулся к жене. - Принеси нам коньяку, любовь моя, хорошую бутылку. Я хочу выпить за эту храбрую молодую женщину.”

•••

В ту ночь Шафран сидела на матрасе на полу потайной комнаты, обхватив голову руками. Перед ней лежала старая газета, Гитлер смотрел на нее снизу вверх, и искаженные черты его лица почти не смягчали убийственного выражения в глазах. Газета вышла через два года и одиннадцать месяцев после той Страстной пятницы 1939 года в Париже, когда они с Герхардом крепко прижались друг к другу, в момент трансцендентности, когда само время остановилось. Она так сильно скучала по его прикосновениям, что пустота внутри нее болела. Фотография их двоих у Эйфелевой башни была у нее в руке, теперь уже немного поблекшая. Интересно, сохранились ли у него эти сильные предплечья, его тонкие руки, его ясная, светлая целеустремленность, была ли его душа изранена, изуродована или даже уничтожена, или он обманул смерть? Она никогда не теряла надежды.

•••

На следующий вечер Бюргерс вернулся, оседлав заднее сиденье на мотоцикле Андре.

- Боши сходят с ума, - сказал он Шафран, когда они встретились на кухне фермерского дома. “Помнишь ту несчастную женщину, которую мы видели вчера вечером с гестаповцами на мосту? Каждую женщину, которая выше метра шестидесяти ростом и имеет даже слегка темно-каштановые волосы, останавливают. Они предлагают вознаграждение любому, кто обладает информацией, и угрожают смертью любому, кто поможет вам. Мне стало известно об одном особо опасном осведомителе по имени Проспер Дезиттер . . . Бургерс заколебался, обеспокоенный внезапной гримасой на лице Шафран. “А в чем дело?”

“Вчера днем, когда я пришла в кафе, там было двое мужчин . . . и официантка, которую я раньше не видела. Они могли бы опознать меня. И это было бы плохо для Клода.”

- Эти двое мужчин были в комбинезонах, как рабочие?”

“Да.”

- А у официантки был вид женщины, которой наплевать на свою работу, а хочется только почитать журнал?”

Шафран рассмеялась. “Откуда ты знаешь?”

- Потому что эти люди - Пьер и Марко. Они сидят в кафе каждый день, и они страстные коммунисты. Они никогда никого не предадут нацистам. А официанткой была Мадлен, дочь Клода. Правда, у нее с папой случаются ссоры, в которые вы не поверите, но они очень любят друг друга. С ней ты в безопасности. Позже я расскажу вам о Проспере Дезиттере, смуглом, черноволосом, ростом около пяти футов шести дюймов. Его прозвище: l'Homme au doigt coupe. Его любовницу зовут Флори Дингс - ей тоже нельзя доверять.”

•••

- Андре, пойдемте проверим вашу рацию. Она застряла в этом сарае на три года. Надеюсь, ее не съели крысы.”

Когда они подошли к сараю, Бургерс спросил: "Ты думала о том, как сбежать? Мы могли бы устроить так, чтобы ты получила фальшивые документы и разрешения на поездки, но я должен быть честен: качество не идеально, а немцы ищут вас так . . . Я не могу поверить, что вы могли бы добраться до Испании или даже Швейцарии, не попавшись.”

- Я согласна, - сказала Шафран. “Я уже думала об этом. Мне нужно возвращаться в Лондон. У меня слишком много информации для нескольких радиосообщений. Я должна сказать им об этом лично. Но если я попытаюсь выбраться по суше, то, возможно, пройдут месяцы, прежде чем я вернусь в Англию. И я подвергну слишком много жизней опасности на этом пути. Я должна выбраться по воздуху.”

- А они могут это сделать?”

- Есть специальная эскадрилья, которая постоянно летает во Францию и обратно. Они не приелетают сюда, в нижние страны. Но то место, где мы находимся, похоже на сельскую местность; может быть, они могли бы прилететь сюда. Но есть ли здесь безопасное место для посадки?”

- Эй, Андре, что случилось с полем в Ла-Совиньере? - крикнул Бургерс. - Ты знаешь то, с которого раньше летали люди? Люфтваффе им пользуются?”

“Насколько мне известно, нет, - ответил Андре. Голос его звучал приглушенно, потому что голова и верхняя часть туловища склонились под капотом старого фургона, в котором Дефоржи везли свою продукцию на рынок, прежде чем немцы устранили эту возможность, забрав все себе. “Конечно, здесь никому не позволено летать. Теперь это, наверное, коровье пастбище.”

Андре вытащил из моторного отсека несколько предметов снаряжения и положил их на землю. Он выпрямился, вытер лоб тыльной стороной ладони и сказал: - Но это по дороге из Спа во Франкоршам. Вряд ли это идеальное место для тайного свидания.”

- Да, но это огромное пространство, - возразил Бургерс. “И я уверен, что часть его скрыта от дороги деревьями.”

Андре задумался, потом кивнул. “Я тоже так думаю.”

“Вот так, - сказал Бургерс Шафран. - Теперь у вас есть аэродром.”

Час спустя Андре собрал свой старый радиоприемник и настроил его на частоту, на которой обычно связывались с Лондоном. Тем временем Шафран и Бюргерс изучали местную карту, предоставленную Месье Дефоржем. Она сочинила и закодировала свое сообщение и была готова отправить его. Следуя кодам, которые идентифицировали Шафран и блокнот, который она использовала, он прочитал:

ГОЛЛАНДИЯ ХУЖЕ ОТМЕТОК БОЯЛАСЬ. ТОТАЛЬНЫЙ ВЫБРОС. ЕСТЬ ЖИЗНЕННО ВАЖНАЯ ИНФОРМАЦИЯ. ЗА МНОЙ ОХОТЯТСЯ НЕМЦЫ. УБИТ ЭСЭСОВЕЦ ШРЕДЕР. КРЫШКА ВЗОРВАЛАСЬ. ЗАПРОСИТЕ НЕМЕДЛЕННУЮ ЭКСТРАДИЦИЮ С ВОЗДУХА. Предложите поле в LA SAUVINIERE 4KM ESE SPA BELGIUM от дороги N62 до Франкоршама. ПРОСЬБА ОТВЕТИТЬ СЕГОДНЯ, 22:00 МСК

“Меньше двух минут, - сказал Андре, закончив передачу. “Мне становится лучше.”

•••

Передача была передана оператором немецкой службы радиоперехвата "Функ-Хорхдиенст", но они не смогли получить более чем общую информацию об источнике: Восточная Бельгия, недалеко от границы с самим Рейхом. Это был не тот район, из которого они ранее засекли радио-переговор в Лондон или из Лондона. Когда шифровальщикам вручили текст, они отметили, что рисунок букв отличался от стандартного британского кодирования. Один из членов команды вспомнил, что видел нечто подобное две недели назад. Но времени на то, чтобы взломать код, не было. Фюрер недавно приказал, чтобы весь радио и криптографический персонал был посвящен русскому радиообмену. Группа армий "Центр" вот-вот должна была быть брошена на советский фронт в самом крупном наступательном действии со времен Барбароссы, и это было все, что имело значение.

•••

“Что ты об этом думаешь?- Спросил Губбинс, держа в руках копию послания Шафран. - Оно подлинное?”

- Кодирование работает точно, - ответил Лео Маркс. “И еще одна вещь: наши девочки узнали стиль парня, который общается с нами из группы G. Это связано с тем, что Кортни сказала в своем первом сообщении.”

- Следующий вопрос: Эймис, есть ли у нас какая-нибудь информация, подтверждающая эти разговоры о том, что немцы охотятся на Кортни?”