Война Кортни

Лучше что-нибудь с этим сделать.

Шафран скривилась от отвращения, когда снова надела трусы на Шредера и застегнула ему ширинку. Это было еще неприятнее для нее, чем убить его.

Но ведь я и есть убийца. Вот почему мистер Браун заинтересовался мной. Вот почему со взял меня к себе. Это мой дар.

Она схватила Шредера под мышки и потащила его массивное тело к дереву, пока он не оказался в сидячем положении, прислонившись к стволу верхней частью спины и головой. Земля была сухой и твердой, что ограничило бы следы от царапин, но Шафран использовала свои руки и ноги, чтобы сгладить землю и скрыть любой след, который она оставила.

В качестве последнего штриха она достала из нагрудного кармана форменной куртки Шредера сигарету и зажигалку.

На сигарете не должно быть помады... Но наверняка его толстый неряшливый рот стер все это.

На всякий случай она приложила как можно меньше усилий к губам, закуривая сигарету, вдохнула ровно столько дыма, чтобы сигарета загорелась, и зажала ее между пальцами правой руки Шредера. Она положила зажигалку и пачку сигарет обратно в его карман.

Теперь он был человеком, который остановился под деревом, чтобы выкурить сигарету. И даже если его голова склонилась набок и он не двигался, даже если он выглядел очень мертвым - особенно если он выглядел мертвым - ни один голландский гражданин не собирался приближаться к человеку в форме офицера СС. Потребуется еще один немец, чтобы поднять тревогу, а это, надо надеяться, произойдет не раньше утра.

Где-то вдалеке церковный колокол пробил полчаса. Было только половина десятого. До рассвета оставалось по меньшей мере семь часов. Она подумала о трех британских агентах в подвалах под Бинненхофом и о том, можно ли попытаться спасти их. Но она может просто получить пулю в голову. Украсть велосипед было бы детской забавой, и даже с учетом времени, потраченного на то, чтобы уклониться от немецких патрулей и блокпостов, она могла бы к утру проделать большую часть пути до бельгийской границы. Но что же тогда?

Шафран покачала головой. Это был не тот способ, чтобы сделать это. Был и лучший вариант. Для этого потребуется большая удача, хладнокровие и выдержка. Но это был самый быстрый и надежный путь из Голландии. Но сначала ей нужно было вернуться в отель.

•••

“Ваши коллеги в гостиной, Мисс, если вы не против присоединиться к ним, - сказал ночной портье, впуская ее.

Элиас и полдюжины его приятелей сидели в креслах, окруженных клубами сигаретного дыма, рядом с ними стояли стаканы, а на столе - две бутылки бренди.

- Ага! Мисс Марэ, как хорошо, что вы присоединились к нам, - сказал Элиас. “Так . . . расскажите нам о британских шпионах.”

Шафран смущенно посмотрела на свои ноги, прежде чем призналась: - ”Я их не видела".

“О . . . неужели?- Элиас не смог скрыть торжества в своем голосе. - “Только не говори мне, что милый гауптштурмфюрер Шредер каким-то образом обманул тебя. Что случилось?”

“Ну, мы пошли прогуляться вдоль озера и немного поговорили. Похоже, он не так уж торопился, как говорил. И затем. . . затем. . . он пытался поцеловать меня, - призналась она, пристыженная насмешливыми криками мужчин. - “Мне пришлось оттолкнуть его. А потом я сказала: "Нет, я не такая девушка.’ И он сказал, что в таком случае, если я не дам ему то, что он хочет, он не даст мне то, что хочу я.”

“По-моему, звучит разумно, - заметил один из мужчин ВНВ, кивая и смеясь.

“Ну, мне это не показалось разумным. Это было ужасно. Это заставляло меня чувствовать себя грязной. Потому что я не такая девушка . . . Шафран обвела комнату умоляющим взглядом. “Я действительно не такая.”

- Ну-ну, моя дорогая, я уверен, что ты очень добродетельна, - сказал Элиас. “Но ты можешь винить только себя.Ты все время называла его по имени...”

Элиас повернулся и посмотрел на людей вокруг. - О да, это было Карстен - то и Карстен - это, - сказал он и вернулся к Шафран. “Ты не удивишься, если он решил, что ты его обманываешь.”

“Но я не хотела называть его Карстеном! - Взвыла Шафран. “Он сам мне велел . . . Эсэсовский офицер объяснил мне, как с ним разговаривать, и что я должна был делать?”

Элиас глубокомысленно кивнул. “Ну, когда вы так говорите, я вижу, что было бы неправильно не действовать в соответствии с пожеланиями СС . . . Я надеюсь, что ты не слишком обидела его, отвергнув его ухаживания.”

Шафран покачала головой. - “Я так не думаю. Думаю, он решил, что это шутка. Я сказала, что возвращаюсь в отель, и он рассмеялся надо мной, что только усугубило ситуацию. - Нельзя винить человека за попытку. Потом он пошел в одну сторону, а я - в другую.”

- ”Нельзя винить человека за попытку", - повторил другой, посмеиваясь про себя. “Мне это нравится.”

“Он хороший человек, этот Шредер, - согласился кто-то еще.

“Ну, если вы не возражаете, - сказала Шафран, глядя вниз, - я пойду спать.”

Поднявшись наверх, Шафран разорвала свой носовой платок на мелкие кусочки и спустила его в унитаз. Она проверила свою одежду и обувь на предмет следов крови. Ее перчатки запылились от заметания следов, поэтому она вымыла их в тазу одновременно с нижним бельем и повесила сушиться над ванной.

Она легла в постель и отчаянно попыталась заснуть. Меньше всего ей хотелось выглядеть утром измученной. В конце концов, она была невинной женщиной, которой нечего было бояться.

•••

В половине второго пополудни в понедельник старший инспектор Рутгер Де Фриз стоял в кабинете бригадефюрера СС Ганса Раутера, начальника СС и полиции оккупированной Голландии, и готовился дать краткий отчет о первых часах расследования смерти гауптштурмфюрера СС Карстена Шредера. Он знал, что Раутер обязан своим положением преданности нацизму, а не работе в полиции. Но двое других мужчин, присутствовавших на встрече, были более достойны профессионального уважения Де Фриза.

Комиссар Вильгельм Людтке возглавлял Берлинский отдел по расследованию убийств, который долгое время считался лучшим отделом по расследованию убийств в мире. Его развитие судебной науки как инструмента для детективной работы было особенно влиятельным. Рядом с Людтке сидел Берлинский полицейский патологоанатом доктор Вальдемар Вейман. Менее чем за два года до этого он помог Людтке опознать и задержать Пауля Огорцова, печально известного “Убийцу железной дороги”, который убил восемь женщин и напал еще на многих во время двухлетнего разгула преступности. То, что немцы доставили этих двух звездных исполнителей из Берлина менее чем через восемь часов после того, как тело убитого было впервые сообщено Гаагской полиции, было признаком того, насколько серьезно они восприняли смерть эсэсовца.

Де Фриз двадцать лет проработал в Гаагской полиции, в основном в отделе по расследованию убийств. Его волосы поседели, тело было измучено выпивкой и слишком долгими ночами, а усталые, с тяжелыми морщинами глаза видели слишком много бесконечных способов, которые люди могли найти, чтобы причинить друг другу боль. Этот случай, однако, имел ряд необычных особенностей. Если представится такая возможность, он хотел бы обсудить их с Людтке за бокалом вина. Но это может подождать. На данный момент факты были всем, что требовалось.

- Тело было впервые замечено примерно в половине восьмого утра двумя работниками городского совета, которые убирали мусор с территории вокруг Хофвейвера. На самом деле, джентльмен, если вы подойдете к окну, то увидите прекрасный вид на озеро и аллею деревьев за ним, где произошло преступление. Если вы посмотрите на дальний берег, чуть левее, вы увидите двух полицейских, которые охраняют место убийства.”

Оба берлинца последовали совету Де Фриза. Когда они отвернулись от окна, он продолжил:

- С первого взгляда мужчины решили, что Шредер спит. Они увидели, что на нем эсэсовская форма, и не хотели его беспокоить. И только когда через час они вернулись на то же самое место, а он все еще был там, в той же позе, они заподозрили неладное. Один из мужчин остался на месте преступления, а другой направился к ближайшему телефонному киоску и позвонил своему начальнику. Он в свою очередь связался с полицией. К девяти часам мы уже были на месте преступления.”

- А до вашего приезда место преступления не было потревожено?- Спросил Людтке. “В конце концов, это было в понедельник утром, когда на работу собралось много народу.”

“Мы так не думаем. Работники совета были непреклонны в том, что они держали прохожих подальше.”

- Будем надеяться, что так. Продолжать. . .”

- Бумажник и документы Шредера все еще были при нем, так что мы смогли сразу установить его личность.”

“Никаких следов ограбления?- Спросил людтке.

“Нет. В бумажнике были деньги. У него по - прежнему были часы, зажигалка, пистолет-словом, все, что может понадобиться грабителю.”

“В каком состоянии было его тело?- Спросил Вейманн.

“Я вернусь к этому через минуту, если позволите, доктор, - сказал Де Фриз. “Но сначала я прослежу последовательность событий. Благодаря помощи бригадефюрера Раутера и его штаба мы узнали, что Шредер принимал участие в симпозиуме национал-социалистических политиков из нижних стран. Он обедал с более высокопоставленными делегатами в ресторане на Плаатсе, где преобладала немецкая клиентура, и ушел оттуда примерно в двадцать один час с молодой женщиной, Марлиз Марэ, которая была частью делегации от фламандского Национального союза.

- Делегаты покинули отель и направлялись обратно в Бельгию, но нам удалось перехватить их и допросить на вокзале, прежде чем они сели в поезд. Среди них была и Мисс Марэ. Она сказала нам, что пошла со Шредером, потому что он предложил показать ей трех британских шпионов, которых держали здесь, в Бинненхофе, для допроса.”

“Должен признаться, я нахожу это почти невероятным, - сказал Раутер. - Очень неправильно.”

"Ее рассказ подтвердил лидер ВНВ Хендрик Элиас, который сидел вместе со Шредером и Марэ и принимал участие в разговоре. Он подтвердил, что они обсуждали успешные усилия по задержанию британских шпионов и диверсантов в Бельгии. Шредер настаивал, что борьба с этими незваными гостями была еще более успешной в Голландии. И он хотел это доказать.”

“И все же это не оправдывает его поведения.”

- Любой мужчина, который видел Мисс Марэ, понял бы, почему он хочет произвести на нее впечатление. Она необычайно привлекательна.”

“Она была последней, кто видел Шредера живым?- Спросил Людтке.

- Насколько нам известно, да.”

“Так что там у нее за история?”

“Она говорит, что Шредер решил провести ее длинным путем вокруг озера. Она начала беспокоиться о его намерениях. Конечно же, он попытался поцеловать ее. Она сказала, что не такая девушка, и оттолкнула его. Он сказал, что если она так себя ведет, то будь он проклят, если покажет ей шпионов. Она вернулась в отель на Плейн-стрит и больше его не видела.”

“Она не посмотрела, куда он пошел?”

- Она ясно дала понять, что больше никогда не увидит его.”

“Такого поведения не следует ожидать от офицера СС, - сказал Раутер. “Кто-нибудь может подтвердить рассказ этой женщины?”