Война Кортни

По ночам Шафран лежала в постели, прислушиваясь к звукам бомбардировщиков, летящих в Германию, и молилась, чтобы зенитные орудия, чьи снаряды разрывались вдалеке, не нашли свою цель.

Когда она думала об экипажах бомбардировщиков, чьи жизни в любой момент могли быть оборваны снарядом, который отправит их на землю в гробу из огня и стали, она не могла не думать о Герхарде. Как бы она ни старалась убедить себя, что это не принесет ей никакой пользы, потому что она ничем не могла ему помочь или утешить, невозможно было не задаться вопросом, жив ли он, где находится и что делает. Она надеялась, что он все еще в Греции, где идет легкая война, где нет серьезных сражений и мало что может занять его, кроме кокетливых ухаживаний местных девушек. Главное, чтобы его не было в России. Он никогда не вернется домой после этого.

•••

Каждый раз, когда она отправлялась в другой уголок Фландрии, чтобы завербовать еще больше обманутых женщин на фашистское дело, Шафран пыталась установить контакт с любыми агентами или группами сопротивления, которые, по мнению Эмис, действовали в этом районе. Но, похоже, заявления фон Фалькенхаузена о победе над СОЕ не были пустым бахвальством, потому что она снова и снова оказывалась в тупике. Только когда она отважилась побывать во франкоязычной части Бельгии и посетила Льеж, ей немного повезло.

Группа студентов и преподавателей Брюссельского свободного университета, возглавляемая выпускником инженерного факультета Жаном Бюргерсом, объединилась в команду диверсантов под грандиозным названием Groupe Général de Sabotage de Belgique, которую они, к счастью, сократили до группы G. поскольку многие из них имели научное или техническое образование, они привнесли в свою работу определенный опыт и специализировались на выводе из строя электрических объектов, от кабелей и пилонов до электростанций. Отключения электроэнергии, которые они вызвали, были локализованными и мелкомасштабными сами по себе. Но каждый раз, когда в казармах Вермахта гасли огни или останавливалась производственная линия на бельгийском заводе, люди и их завоеватели вспоминали, что есть еще люди, готовые сопротивляться.

Двумя основными базами "группы G" были Брюссель и Льеж. Со сыграл важную роль в их создании и поддерживал Бюргерса и его людей с помощью радио, взрывчатки и другого оборудования, а также больших сумм денег.

“Мне сообщили, что вы, возможно, придете навестить меня, - сказал Берджерс, когда они встретились за ланчем в кафе” королевский стандарт", которое он выбрал. Их прикрытие, если кто-нибудь спросит, состояло в том, что его семья и мать Марлиз Марэ были старыми друзьями. “Мне говорили, что вы очень способный человек.”

“Меня хорошо обучили.”

“А теперь мы оказались в этом безумии.- Он покачал головой. “А что можно сделать? Мы должны ускорить процесс перемен, не так ли?”

“Да. Это единственный способ вернуться туда, откуда мы начали.”

“А пока мы вынуждены говорить загадками, опасаясь, что нас услышат чудовища. Тьфу!”

Бюргер одарил ее улыбкой. Ему было двадцать пять, он был красив, принципиален и храбр. Молодые люди вокруг него были полны жизненных сил и смеха.

"Они не стыдятся, как все в Бельгии", - подумала Шафран. Сопротивление дало им жизнь. Это освободило их.

Бюргер наклонился через стол, как будто собирался поделиться с ней секретом флирта. Она подыгрывала ему, хихикая и поворачивая голову к нему через стол.

- У нас есть рация и хороший радист. Он и сейчас здесь, Если вам это будет полезно.”

“Да, это действительно было бы очень полезно, - ответила она, а затем откинулась назад с выражением шока на лице и спросила:- достаточно громко, чтобы молодые люди за соседним столиком услышали и отпустили несколько острот в адрес бюргеров.

“Но я прощаю тебя, - добавила она, одарив его застенчивым взглядом, который был предметом еще большего подшучивания со стороны того, что теперь было плененной аудиторией.

“Я думаю, нам следует продолжить этот разговор снаружи, - сказал Берджерс, поднимаясь на ноги. - Он улыбнулся остальным и добавил: - "Наедине.”

Он подошел к стойке, чтобы оплатить счет. Шафран наблюдала, как бюргеры болтают с румяным пузатым мужчиной с длинными усами-владельцем, как она предположила. Хозяин рассмеялся над чем-то, что он сказал, затем взял кухонное полотенце и беззаботно бросил его ему, когда он вернулся к Шафран, которая ждала у двери.

“Вы двое кажетесь мне старыми друзьями, - сказала она.

“Ты имеешь в виду Клода? Я прихожу сюда уже много лет, он хороший человек.”

Они вышли на тротуар. Кафе находилось на углу квартала, выходящего на оживленную улицу с узким переулком, чуть больше переулка в одну сторону. Бюргер повел Шафран за угол, подальше от толпы и в тень, как будто он действительно намеревался соблазнить ее.

- Клод помогает нам всем, чем может.”

В глубине кафе была высокая стена с массивными деревянными воротами. Бюргер остановился у калитки и постучал дважды, быстро, потом еще дважды. Одна из двух панелей ворот открылась, и Бюргер впустил Шафран.

Клод ждал их внутри. Его улыбка исчезла, а лицо напряглось от напряжения. Его приветствие было не более чем кивком и ворчанием “Сюда.”

В углу двора стоял небольшой кирпичный сарай. Внутри было темно. Шафран разглядела полки, заставленные банками, бутылками, мешками с овощами - все, что могло понадобиться оживленному кафе. Когда ее глаза привыкли к темноте, Шафран поняла, что металлические полки в дальнем конце сарая, далеко от двери, не были расположены у стены. Позади них было небольшое пространство, из которого виднелся слабый свет.

“Твой друг там, - сказал Клод и вышел из сарая. Он не хотел видеть, что они сделают дальше.

Бюргер проводил шафран в помещение, освещенное единственной настольной лампой, низко склонившейся над столом, на котором стоял маленький коричневый кожаный чемоданчик, открытый, чтобы показать радиоприемник, соединенный с ключом передачи Морзе. От телевизора к маленькому окошку на стене за столом тянулся провод, который проходил сквозь щель в раме. Это была антенна.

Еще один молодой человек примерно их возраста сидел там и ждал их.

-Я вас не представлю, - сказал Бюргер. “Так будет безопаснее.”

“Хорошо. Шафран посмотрела на радиста. “Можно мне сесть, пожалуйста?”

"Конечно.”

Он встал, и Шафран заняла его место. Она открыла сумочку и достала черный блокнот. Если бы кто-нибудь решил изучить его, то обнаружил бы, что все, что она написала в нем, было связано с ее работой на ВНВ. Она вырвала чистый лист и положила его на стол перед собой. Потом снова полезла в сумку. Внутри у него было фальшивое дно. Она подняла его и достала кусок шелка размером с носовой платок. Она была покрыта рядами цифр.

Радист с любопытством посмотрел на него. Он не удержался и спросил: "В чем дело?”

- Новый способ кодирования сообщений. Его нельзя уничтожить.”

Набивная ткань была новшеством, которое Лео Маркс обещал подарить Шафран. Это был "одноразовый блокнот", метод, который он изобрел, чтобы помешать немцам расшифровывать входящие сообщения SOE или отправлять поддельные сообщения обратно. Он использовал сложную систему числового кодирования с уникальным ключом для каждого сообщения. Единственный экземпляр записной книжки находился в Норгеби-хаусе.

Шафран начала свое сообщение с секретного позывного, который идентифицировал ее, и набора цифр, указывающих, какой цифровой клавиатурой она пользуется. Затем она начала кодировать следующее сообщение:

НА МЕСТЕ С ВНВ. ДОВЕРЬСЯ ЭЛИАСУ. Контакт установлен с ГП г. никаких признаков друзей с Бейкер-стрит. ГОВОРИЛИ, ЧТО ВСЕ БЫЛО ПЕРЕХВАЧЕНО, ЗАХВАЧЕНО, НО ДОКАЗАТЕЛЬСТВ НЕТ. МЫ ПРОДОЛЖИМ ПОИСКИ ЗДЕСЬ И В ГОЛЛАНДИИ.

Кодировка была сложной, и Шафран потребовалось больше десяти минут, чтобы преобразовать текст в код. Теперь наступила опасная часть. Радист должен был записать сообщение азбукой Морзе как можно быстрее, прежде чем немцы смогут обнаружить его передачу и проследить источник. Задача была сложнее, потому что он работал с бессмысленной мешаниной электронных писем, каждое из которых должно было быть отправлено правильно.

Он посмотрел на Бюргера и сказал: “Если бы ты только мог оставить меня в покое . .. ”

Бюргер повел Шафран обратно в главную часть амбара.

“Это действительно необходимо?- нет, - прошептала она.

“Да, он всегда работает таким методом.”

“Откуда ты знаешь, что он все сделает правильно?”

- Потому что он был радистом-любителем с десяти лет. Он не делает ошибок.”

- Надеюсь, что нет.”

Бюргер закурил еще одну сигарету. Он протянул Шафран пачку, но она покачала головой. - Что-нибудь важное об этом сообщении? Хорошие новости?”

“Никаких новостей . . . вот в чем проблема. Слушай, ты должен быть осторожен. Не верьте никому, кто говорит, что они из Лондона, если только вам не сказали, чтобы вы присматривали за ними, и вы не уверены, вне всякого сомнения, что они не были обращены немцами.”

Бюргер вздохнул. “мой Бог . . . похоже, что les Boches выигрывают.”

“Даже не знаю . . . - не уверена. Но это только один маленький уголок войны. Оглянитесь вокруг, и война пойдет по нашему пути. Не беспокойся. Вы будете свободны.”

- Надеюсь, что так . . .”

Постукивание клавиши Морзе прекратилось, послышались звуки движения, за которыми последовал щелчок закрываемого чемодана. Радист появился с чем-то вроде обычного, довольно потрепанного кожаного футляра в руке.

“Это было быстро, - сказала Шафран.

- Он пожал плечами. - Потребовалось две минуты, чтобы отправить тридцать пять слов. Раньше я был быстрее, чем сейчас. Нам пора идти.”

- Одну минуту, - сказала Шафран. - Ты можешь прикурить от своей сигареты?- спросила она Бургерса, передавая ему шелковый одноразовый блокнот. Когда он приложил кончик сигареты к ткани, которая почти сразу же начала гореть, она осмотрела полки и мусор, валявшийся там и сям на полу, пока не нашла то, что искала: пустую консервную банку. Она подняла ее и протянула так, чтобы Бургерс мог бросить горящую ткань внутрь. Они подождали, пока блокнот не превратился в пепел на дне банки. Бургерс затушил сигарету о столешницу. Теперь банка превратилась в импровизированную пепельницу. Это не вызовет ни у кого подозрений.

“Хорошо, мы можем идти, - сказала Шафран.

Она собралась уходить, но Бюргерс взял ее за руку. - Слушай, я тут подумал, - сказал он. - Это не наше дело-помогать агентам. Мы существуем, чтобы совершать акты саботажа. Но мы с тобой на одной стороне, и если я снова смогу тебе помочь, то помогу. Я прихожу сюда почти каждый день после работы, около пяти часов пополудни, так что там вы можете меня найти. Или спроси у Клода. Он знает, как передать мне сообщение.”

- Спасибо, - сказала Шафран. “Ты знаешь, что рискуешь жизнью ради меня?”

“Ты тоже рискуешь своей жизнью ради нас. Что я буду за человек, если повернусь к тебе спиной?”

Они вышли из сарая. - Увидимся, - сказал Бургерс, направляясь через двор к деревянным воротам.

Прежде чем она успела ответить, он повернулся и вместе с радистом зашагал вверх по улице, стараясь двигаться как можно быстрее, не переходя на бег.