Война Кортни

Машина позади нее подошла ближе, затем выехала на другую полосу, пока не выровнялась. Он оставался рядом с Шафран, подстраиваясь под ее темп, ускорялась она или замедлялась. На пассажирской двери было написано слово "полиция", и человек в форме смотрел в окно, изучая ее, в то время как другой полицейский рядом с ним управлял рулем.

В его взгляде было что-то враждебное. Он пытался запугать ее, и на секунду ему это удалось. Шафран почувствовала укол страха. Она приказала себе взбодриться. Возьми себя в руки, девочка. Вы видели гораздо худшее, чем это.

Затем полицейская машина исчезла, и когда она посмотрела в зеркало, огни снова были позади нее. Страх сменился облегчением. Тебе было весело, да? Надоело пялиться на одинокую женщину?

Фары позади нее снова приблизились, и к ним присоединились синие огни, вспыхивающие на крыше полицейской машины. Раздался короткий вой сирены, фары несколько раз мигнули.

У Шафран не было выбора. Она притормозила и съехала на обочину.

Полицейская машина остановилась позади Шафран. Оба офицера вышли и направились к ней. Она посмотрела в зеркало заднего вида. Это были крупные мужчины, видимые только в виде массивных силуэтов, освещенных сзади лучами фар. Но этого было достаточно, чтобы понять, что они оба вооружены: один с пистолетом, другой с двустволкой поперек туловища.

Южноафриканская полиция не носила огнестрельного оружия при исполнении своих обычных обязанностей. Кто бы ни послал этих двоих, он действовал неофициально.

Шафран отвернулась от зеркала, не желая терять то, что осталось от ночного видения. Она услышала шаги полицейских-один на асфальте справа от нее, другой на каменистой земле у пассажирского сиденья.

Мужчина с той стороны обошел машину спереди и остановился примерно в десяти ярдах от ее капота. В руках у него был дробовик. Он поднял его к плечу и направил на нее. Он ничего не сказал. Угроза была очевидна: попробуй уехать, и я снесу тебе башку.

В ее ухе раздался резкий металлический звук, когда второй полицейский постучал по стеклу со стороны водителя дулом пистолета. Он сделал несколько кругов в воздухе стволом.

- Опусти окно, - приказал он.

Она сделала, как ей было сказано. Полицейский наклонил голову в сторону машины. У него была толстая шея, мясистое лицо и пот на лбу.

- Покажите мне ваши права, - приказал он, и резкий запах алкоголя, сигаретного дыма и неприятного запаха изо рта ударил по ней, как газовая атака.

“У меня их с собой нет, - сказала Шафран, проклиная себя за отсутствие тщательности. Она не рассчитывала сохранить свою личность Петронеллы Фордайс дольше, чем требовалось, чтобы получить подпись Ван Ренсбурга на клочке бумаги и его лицо перед фотографом, который был одним из людей Шасы. Ей придется блефовать.

“Мне ужасно жаль, - протянула она, переходя на избалованный, норково-навозный акцент Петронеллы. “Но я, должно быть, оставила его в другой сумочке.”

“Выйди. И не пытайся делать ничего смешного, ладно?”

Он говорил по-английски, но с акцентом африканера. Шафран знала этот тип людей. Если он не вырос на ферме, то его родители были там. Он не испытывал никакой любви к англичанам и еще меньше-к богатым руинкам, которые зарабатывали деньги на земле, принадлежащей его народу.

- Послушайте, офицер, - запротестовала Шафран. “Мой муж - близкий друг вашего комиссара, и я могу заверить вас, что он очень близок к вам.”

- Заткнись, лживая сука, - прорычал полицейский. “Не морочь нам голову.”

Шафран шагнула к полицейскому.

- Эй, я же не сказал ничего смешного!- крикнул он, поднимая пистолет, пока дуло не уперлось в грудь Шафран, в двух футах от нее. - Подними руки вверх!”

Шафран подняла руки. До сих пор все шло прекрасно.

- Я тебя прикрою, Дауи!- крикнул другой полицейский, обходя машину спереди.

“Не волнуйся, Пит, - сказал Дои. “Я сам справлюсь с этой сукой. . .”

Шафран следила за его глазами. На какую-то долю секунды они отвлеклись. Он невольно взглянул на своего приятеля. Такова была основная человеческая природа.

“. . . сам, - пробормотала Шафран, заканчивая фразу, когда она резко опустила свою правую руку на правое запястье Доуи, отталкивая пистолет и поворачивая свое тело влево, вне его линии огня, вытягивая Доуи между собой и Питом.

Пистолет выстрелил. Выстрел пролетел мимо Шафран и попал в машину позади нее, когда она положила левую руку на пистолет и крепко сжала его.

Ствол, все еще горячий от взрыва, теперь торчал между большим и указательным пальцами. Другие ее пальцы обхватили переднюю часть корпуса спускового крючка. Ее правая рука все еще сжимала запястье полицейского, а наманикюренные ногти впивались в кожу.

Доуи выкрикивал бессвязные проклятия. Его напарник Пит кричал: "Я буду стрелять! Я буду стрелять!”

Они оба были пьяны. Шафран не могла полагаться на их разумное поведение.

Схватив пистолет, она инстинктивно, отточенная многочасовыми тренировками в Эрайсейге, ударила коленом в пах противника. Но длинное вечернее платье делало это невозможным, поэтому Шафран импровизировала и подняла свою ногу на высоком каблуке так высоко, как только могла, а затем опустила ее на ступню Дои.

Он взвыл от боли. Он наклонился к Шафран, повернувшись к ней спиной. Когда его хватка на пистолете ослабла. Шафран вырвала пистолет из руки Доуи.

Пит увидел, что Шафран теперь вооружена.

Доуи, прыгая на одной ноге, выпрямил спину, загораживая обзор между Шафран и Питом.

В тот же миг Пит выстрелил.

Полный заряд двенадцатизарядного снаряда в упор разорвал спину Доуи, отбросив его вперед.

Шафран отскочила в сторону, когда его тело рухнуло, как срубленное дерево. Она сделала все возможное, чтобы выполнить контролируемое падение и перекатывание, когда Пит произвел еще один дикий выстрел там, где она стояла. Он промахнулся.

К тому времени, как она поднялась на ноги, держа пистолет перед собой, Пит отбросил пистолет, рухнул на колени и захныкал: . . Мне очень жаль . . . Мне очень жаль . . .”

Шафран подошла к нему. “Вставай.”

Он поднял голову, увидел, что она стоит над ним с пистолетом напарника, направленным ему в лицо, и разразился коротким, резким потоком ругательств.

Шафран злобно хлестнула его стволом пистолета по виску.

Пит взвыл от боли и присел на корточки, подняв руки к голове для самозащиты.

- Вставай, - приказала Шафран, отступая назад, подальше от него, но все еще целясь из пистолета в ползущего полицейского.

Это был револьвер марки "Уэбли Марк VI", стандартный для британских войск и войск Содружества во время Первой мировой войны .455 патронов в патроннике. Шафран была знакома с ним по тренировкам в стрельбе из стрелкового оружия. Это было приятно успокаивающе.

Пит поднялся на ноги, держась за голову.

- У вас есть наручники?- спросила она.

- Он кивнул.

- Надень на себя наручники . . . Сделай это!”

Пит начал неуклюже возиться с наручниками.

И тут в ночном воздухе раздался ужасный, едва ли человеческий стон. Выстрел из дробовика не был смертельным.

- Доуи!- Воскликнул Пит и шагнул к нему.

Шафран выстрелила в землю в дюйме от него.

- Наденьте наручники, - повторила она.

“Ему нужна помощь, бессердечная сука!”

“Мы не можем ему помочь. Наденьте наручники, и я позову кого-нибудь, кто сможет это сделать.”

Пит яростно посмотрел на нее, пробормотал еще одно ругательство, но подчинился ее приказу.

- А теперь иди, спокойно и уверенно, к задней части своей машины.”

Это означало пройти мимо Доуи. Его спина была разорвана взрывом, и зияющая дыра открывала ужасающее зрелище измельченной плоти, раздробленных костей и пульсирующей крови. Доуи снова застонал, на этот раз тише, и его ноги слабо дернулись.

- О Господи” - сказал Пит, затем наклонился вперед, и его вырвало на рубашку, брюки и ноги.

- Продолжай идти, - сказала Шафран, едва взглянув на раненого.

Они подошли к полицейской машине. - Подожди, - приказала Шафран. Не сводя глаз с Пита, она переложила пистолет в левую руку, наклонилась к машине и схватила ключи, которые все еще были в замке зажигания.

Пит не пытался убежать. Его опять тошнило.

- Шевелись, - сказала она ему. Они подошли к задней части машины. - Открой багажник.”

Он повозился с ручкой, затем отступил назад, когда ботинок качнулся вверх.

“Залезай.”

Пит хотел было возразить, но передумал. Он забрался внутрь и свернулся в позе эмбриона.

Шафран захлопнула багажник и заперла его. Она тщательно вытерла ключи о платье и бросила их на землю возле машины.

Она почистила пистолет и, держа его за ствол, зажав ткань юбки между пальцами и металлом, вложила его в руку Дауи и сомкнула его пальцы вокруг рукоятки.

Теперь не было никаких признаков жизни. Для него ничего нельзя было сделать. Если он не умер, то скоро умрет.

Шафран снова наклонилась к машине и выключила фары. Она открыла бардачок. Внутри лежала замша. Она вытерла все поверхности, до которых могла дотронуться, положила замшу обратно в отделение и закрыла его тыльной стороной ладони.

Потом она подошла к своей машине, села в нее и уехала.

•••

Шафран осталась на ночь в доме семьи Кортни под Йобургом. Когда она приехала, Шаса уже ждал ее. Он обещал не ложиться спать, пока она не вернется из Претории, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

Увидев Шафран, он понял по выражению ее лица, что что-то пошло не так.

- Что случилось?”

- Мое прикрытие сорвалось. Не знаю как, но Ван Ренсбург, должно быть, догадался, что происходит что-то подозрительное. У него есть друзья в полиции?”

“Почти наверняка. Ближе к верхушке. Почему?”

Шафран рассказала ему, что произошло, ничего не упустив, и лишь описала, где будет найден дробовик с отпечатками пальцев Пита.

“Итак, тело на месте, орудие убийства на месте, а убийца в багажнике, - сказал Шаса, желая убедиться, что он правильно понял основные детали.

“Они были там около получаса назад. Как ты думаешь, что нам с этим делать?”

- Давай все хорошенько обдумаем . . . Неужели этот человек, Пит, намеревался убить другого полицейского?”

“Нет . . . он целился в меня.”

- Значит, это был несчастный случай, в худшем случае непредумышленное убийство. А это значит, что мы можем похоронить его с чистой совестью.”

“И как ты собираешься это сделать?”

“Просто . . . Где-то высоко в южноафриканской полиции есть старший офицер, который не хочет, чтобы стало известно, что он послал человека на смерть в качестве одолжения своему другу доктору Ван Ренсбургу. Согласен?”

“Иначе зачем бы эти двое полицейских гнались за мной?”

“Именно . . . И где-то высоко в Министерстве юстиции есть министр и его зять, которые не хотят, чтобы кто-то слишком пристально изучал, почему женщина присутствовала под чужим именем на Университетском мероприятии, пытаясь поболтать с тем же Ван Ренсбургом.”

“Это правда.”

“У нас также есть полицейский, который не хочет, чтобы мир узнал, что он застрелил своего напарника, будучи пьяным на дежурстве.”