Девушка за красной дверью

— Может быть, это то, что тебе нужно. Ты все еще хочешь заниматься актерским мастерством и пением после учебы?

Она хлопнула себя руками по бедрам:

— Ну, да.

Я молчал. Она знала, что я собирался сказать. Мы говорили об этом больше раз, чем я мог сосчитать. Если она хотела сделать актерскую карьеру, будь то на телевидении или на сцене, ей нужно было найти способ преодолеть свою неуверенность. И быстро, потому что выпускной приближался.

— Ты отстой.

Я рассмеялся:

— Давай, пойдем и узнаем наши судьбы.

Всю дорогу до кабинета МакКензи Амелия крутила руками, как будто выжимала мокрую тряпку для мытья посуды.

Заняв позицию перед дверью, она сделала глубокий вдох, но только для того, чтобы застонать, когда прочитала свое имя:

— Мать твою…

— Кого ты получила? — спросил я у нее за спиной, приподнимаясь на цыпочки, чтобы заглянуть поверх ее головы.

Она повернулась ко мне, ее щеки покрылись красными пятнами:

— Клэр (прим. главная героиня книги книги «Чужестранка»).

Я поднял руку, чтобы дать ей пять, когда увидел свое собственное имя.

— А ты получил Джейми.

Смех вырвался из моего рта, когда я сжал свой живот.

— Не будь мудаком, Рид!

Наклонившись, я фыркнул:

— Ах, я так сильно тебя сейчас ненавижу.

Протерев глаза, я развернул кепку и положил руки ей на плечи, чтобы получше ее разглядеть:

— Все будет хорошо.

— Как ты еще не сходишь с ума? У тебя же тоже главная роль.

Я опустил руки и пожал плечами:

— Ты меня знаешь. Я не позволяю подобным вещам задевать меня.

«Некоторым нравится по-шотландски» стала бы моей второй пьесой в качестве ведущей роли. В прошлом году мне дали роль чудовища в «Красавица и чудовище» для весеннего мюзикла. Как только вы оседлали лошадь, она поедет с вами или без вас. Три года в театральном классе научили меня кататься верхом, не боясь упасть.

Боязнь сцены не была для меня проблемой. Никогда не была. Я немного актерствовал в старших классах, и это помогло. Мама-птичка давным-давно вытолкнула меня из актерского гнезда.

Поток воздуха покинул ее легкие:

— Думаю, меня сейчас вырвет.

Я рассмеялся, направляясь к кабинету МакКензи с выпяченной грудью:

— Да ладно тебе. Тебя ждет великое будущее.

Амелия трусила рядом со мной с раздраженным выражением на лице:

— Я серьезно тебя ненавижу.

— Рид! — Хэм выкрикнул мое имя с другого конца двора, подбегая ко мне и Амелии.

Амелия сбежала, помахав рукой, когда возвращалась в свое общежитие с моим зонтиком в руке, хотя дождя больше не было.

Она всегда так делала — исчезала, в ту же секунду, когда появлялся Хэм. У них были сложные отношения. Если только их общение не было связано с алкоголем, в больших количествах, она почти всегда уклонялась от разговора с ним. Не то чтобы я винил ее, Хэм был на любителя.

— Привет, приятель, — сказал я, натягивая кепку пониже. — Ориентирование прошло гладко?

Хэм засунул руки в карманы своих спортивных штанов:

— Эх. Отлично. Не слишком много лакомых кусочков.

Я рассмеялся:

— Не смог заключить сделку? Теряешь хватку.

— Заткнись, — процедил он сквозь зубы. — Мне не хватает практики.

— Ну конечно.

Воздух после дождя стал влажным, поэтому я стянул толстовку через голову, стряхнув остатки воды, прежде чем перекинуть ее через руку.

— Неважно. Завтра будет новый день. Пообедаем? Я умираю с голоду.

— Конечно, — сказал я. — В столовую? — у меня не было времени искать еду. У меня было слишком много страниц диалога, которые нужно было запомнить к следующей неделе. Существовала очень большая вероятность того, что в ближайшее время у меня даже не будет времени выйти из общежития.

Хэм хлопнул меня по спине, и мы направились к одноэтажному зданию из красного кирпича, у меня потекли слюнки от аромата пиццы, витавшего в воздухе.

Распахнув тяжелую дверь, я остановился как вкопанный, ошеломленный видом выходящей женщины. Ее длинные рыжеватые волосы выглядели все так же, но все в ней было по-другому. Нервы в моем теле подсказывали мне остановиться и заговорить с ней, но мои мышцы отказывались двигаться, не говоря уже о том, чтобы заставить мой рот произносить какие-либо связные слова.

Я набрал в легкие побольше воздуха, и Хэм врезался в меня, когда проходил мимо, выбив меня из оцепенения.

Прошли годы с тех пор, как я видел ее в последний раз, и, черт возьми, она все еще была такой же сногсшибательной.

Чарли Одед.

Чарли-гребаная-Одед была в кампусе, выглядела очень опасной, и у меня закралось подозрение, что я влип в серьезные неприятности.

ДВА


НИКОГДА НЕ ДОВЕРЯЙ БУДИЛЬНИКУ

ЧАРЛИ

— Нам нужно найти тебе мужчину.

Я посмеялась над Блейкой и села за свой обеденный стол:

— Нет уж, спасибо. На данный момент мужчины занимают самое низкое место в моем списке приоритетов, — честно говоря, внимание мужчины почти провоцирует крапивницу. Я бы предпочла съесть… не знаю, лимскую фасоль.

— Ты такая дерьмовая лгунья, — игриво выплюнула Блейк с ухмылкой на лице. Она порхала по моей кухне, доставая из шкафчика кофейный фильтр и две чашки.

— Серьезно. Все, чего я действительно хочу — это съесть вафли и столько взбитых сливок, сколько смогу переварить, и не набрать ни грамма веса.

— О, — сказала Блейк, насыпая несколько ложек молотого кофе в мою кофеварку. — Что ж, в таком случае, это не слишком многого.

— Вот правда же? — сказала я. — Это на самом деле так. По большому счету, я всего лишь один крошечный человек. Просто дай мне поесть и остаться худой! — я выругался в небо, потрясая кулаком в воздухе.

Блейк рассмеялась:

— Ты такая тупица.

— Эх, — сказала я. — Я полностью планирую сохранить свой статус деревенщины нетронутым как можно дольше.

— Почти двадцать семь лет, а ты все еще держишься.

Я с энтузиазмом указала на нее пальцем:

— Вероятно, именно поэтому я до сих пор одинока.

Аромат кофе начал разливаться в воздухе, распространяя приветственное «доброе утро», и Блейк направилась к моему старому, отремонтированному столику недалеко от дверей амбара.

Она вздохнула, и ее волосы рассыпались по плечам.

— Как поживает твой папа? — спросила я.

Посмотрев на свои руки, она немного изменилась в лице и пожала плечами:

— У него… он не очень хорошо справляется. Мама решила поместить его в дом престарелых.

Я вздрогнула. Всякий раз, когда она говорила о своих родителях, меня почти всегда охватывала грусть. Это было эгоистично, но заставляло меня подумать о своих собственных, и я так сильно скучала по ним.

— Неужели все стало настолько плохо? — я спросила. У ее отца были ранние признаки болезни Альцгеймера, и врачи были обеспокоены тем, что болезнь развивается гораздо быстрее, чем они могли справиться с ней. Когда Блейк узнала об этом, она впала в глубокое отчаяние. Не то чтобы я винила ее.

— Плохо. Думаю, он вышел из дома и заблудился. Не мог найти дорогу домой.

Кофейник звякнул, и она встала со своего места, покусывая губу, проходя мимо меня. Она открыла холодильник, достала наши любимые сливки и поставила их на стол.

Я молчала, пока она доставала из выдвижного ящика две ложки и наполняла чашки кофе с карамелью.

Наш утренний ритуал.

Блейк не жила со мной, на самом деле, я только что вернулась в дом своего детства после того, как мои родители… ну, после того, как мои родители решили оставить его мне. И с тех пор, как мы решили стать партнерами и работать вместе, утренние сплетни стали чем-то вроде нашего хобби. Мы поболтали, а потом принялись за работу.

Мы знали себя. Если бы мы сплетничали во время работы, то ничего бы не сделали.

Она поставила передо мной горячую, дымящуюся чашку моего утреннего тонизирующего средства, и я ухватилась за нее, как малыш за конфету.

Черт возьми, это и была моя конфета. Кофе — это все, что есть хорошее в мире.

Ну и вафли. Я могла бы питаться кофе и вафлями. Не очень долгая жизнь, но все же.

— Итак, — сказала я, решив сменить тему. Я могла сказать, что она все еще обдумывала сказанное, и я не хотела совать нос не в свое дело. Я знала Блейк, и когда она была готова, она открывалась, — как прошло твое свидание прошлой ночью?

При упоминании о рандеву ее щеки порозовели, а брови опустились. Она с грохотом поставила чашку на стол и кофе выплеснулся через край.

— О, боже мой, — она ударила себя ладонью по лбу. — Ужасно.

От этого у меня закружилась голова. Я не часто ходила на свидания с кем-либо — точнее вообще никогда, вообще, так что я жила косвенно через нее.

— Прекрати это. Он же был супер-сексуален. Пожалуйста, скажи мне, что ты хотя бы что-то от него получила, — я пошевелила бровями для пущей выразительности.

Даже я бы не отказалась от такого великолепного экземпляра.

— Эм. Вроде того?

— Вроде того? — я сохраняла невозмутимый вид. — Это никогда не бывает хорошим знаком.

Она заколебалась.

— Итак, свидание прошло хорошо, — я придвинулась ближе, и Блейк закатила глаза от этого движения.

— Ладно, все прошло действительно хорошо. В итоге мы вернулись ко мне домой.

— Окей, — сказала я своим любимым голосом парня с побережья Джерси. — И что?

— Все шло хорошо. Мы были близки. Вино. Лукавые взгляды. Он был любителем закусить губу.

— Переходи к хорошей части!

— Он не смог найти мой… О, Боже, я даже не могу это произнести.

— Он не смог найти твой, что? — с этой девушкой это было все равно что вытягивать все клешнями. Мои мысли метались в миллионе разных направлений. Ее дом? Ее сердце? Что, черт возьми, это? Я поднесла чашку с кофе к губам.

На лице Блейк появился легкий румянец, и она поджала свои темно-красные губы.

— Он не смог найти мой… — она сглотнула. — Вход.

Кофе выплеснулся у меня изо рта, заливая смущенное лицо Блейк, и мне пришлось поймать каплю на подбородке рукой:

— Как, черт возьми, он смог его не найти?

— Не знаю! Он был повсюду. Скользил вверх-вниз, находил щели, о существовании которых я даже не подозревала.

Я согнулся пополам от смеха, держась за живот:

— Чуваку нужны гугл карты для его члена.

— Пункт назначения — моя вагина,

— Изменение маршрута. Изменение маршрута. Поверните, — передразнил я, используя свой лучший голос робота.

Блейк вытерла под глазами слезы смеха, катившиеся по ее щекам:

— О, Боже мой, прекрати.

Перегнувшись через стол, я схватила пару салфеток и убрала за собой:

— Ненавижу то, что он был таким горячим, но в то же время так плох в постели.

Блейк застонала:

— Я тоже. Я думала, у нас была эта связь, и ты знаешь, обычно я так быстро не сдаюсь. Он был просто таким…

Я бросила салфетку в мусорное ведро позади нее.

— Он был таким милым.

— Но…? — подстрекала я.

— Может быть, я начинаю немного отчаиваться, — она пожала плечами. — Большинство парней, с которыми я встречаюсь, кажется, больше заботятся о том, как они выглядят, чем о том, как выгляжу я. Он казался… другим. Не осуждай меня за то, что я так быстро спустила штаны.