Отпуск на даче

— И зачем? — закончила Аня.

— Поглядывай по сторонам, — попросила я, нагибаясь к полу.

Я не криминалист, с пятнами имела дело только бытовыми, даже кровью от купленного в магазине мяса я не пачкала вещи, поэтому я не могла сказать, что именно я заметила. Пол, покрашенный матовой бледно-бежевой краской, не был совершенно чист, потому что на нём остались какие-то малозаметные пятна и разводы. По-видимому, краска была некачественная, а может, имела свойство не отмываться до конца. Я это подумала, и тут же мне бросилось в глаза, что пол у стен и вдали был не то что грязный, а просто давно не мытый, а здесь, в первой комнате, он был почти весь свежевымыт.

— Такое чувство, что здесь было что-то разлито, — сказала я. — Пятна не отмылись до конца. И есть какие-то небольшие царапины. Может, что-то роняли, может, волочили.

— Но кто мог убрать ковёр? — недоумевала Аня. — Мы уходили вместе с Михал Михалычем, и ковёр лежал здесь. Марина не могла сюда подняться и передвинуть ковёр, потому что она смертельно боится чердака.

— И мы бы заметили, что она сюда ходила. В выходные она могла бы выбрать время, когда нас нет, а Катя занята на кухне, но в будни она приходит вечером и всё время у нас на глазах.

— Тогда кто же это сделал? — в отчаянии шептала Аня, кажется, сама не понимая, что спрашивает об этом не первый раз.

— Здесь прячется кто-то неизвестный, — сказала я.

— Сергей?

— Не знаю. Не уверена. Мне почему-то кажется, что он убит, причём его тело лежало вот здесь. Но кто его убил…

— И кто передвинул ковёр? — подхватила Аня. — Мы были уверены, что, раз призраков здесь нет, нам можно не бояться, а на самом деле кто-то всё это время присутствует в доме.

— Или присутствовал, — поправила я. — Давай посмотрим, что там дальше.

— А стоит ли туда ходить? — спросила Аня. — Вдруг ОН как раз там?

Я была готова согласиться с ней, поскорее уйти отсюда и запереть дверь, но пересилила… не страх, потому что он не исчез, а желание бросить дело недоконченным.

— Я сейчас пройду чуть дальше, — предложила я, — а ты стой здесь, потом можешь дойти до середины комнаты. Не следи за мной, а смотри вокруг. Если заметишь что-нибудь подозрительное, сейчас же дай мне знать.

Я осторожно двинулась в сторону второй комнаты. Вроде, никто не прятался за выступами мебели, но ведь шкафы я не открывала, а незнакомец мог быть в одном из них. Чтобы иметь возможность убежать, я держалась как можно дальше от больших дверец, а их, как мне показалось, было очень много. Во второй комнате ничто не изменилось с тех пор, как мы здесь были, за исключением появления здесь ковра. По крайней мере, я ничего не заметила. До третьей комнаты я не дошла, потому что послышался какой-то мягкий стук, и меня буквально вынесло назад.

— Что это было? — спросила я свою подругу. — Ты видела?

— Ничего не видела, — отозвалась та. — Что-то упало. Небольшое. Наверное, ОН что-то уронил.

— Я не знаю, что нам делать, — призналась я.

— Неужели дать себя убить? — откликнулась Аня. — Если мы ЕГО обнаружим и ОН поймёт, что мы его видели, нам не уйти отсюда живыми.

В средней комнате что-то прошуршало.

— Да это же мышь! — почти вскрикнула дальнозоркая Аня. — Это всего лишь мышь, которых развела Катя.

Вроде, мы выяснили источник шума, но страх от этого не уменьшился. Нам всё равно казалось, что кто-то спрятался там, в глубине.

— Я планировала заглянуть в шкафы, — напомнила я скорее себе, чем своей подруге.

— Зачем? — удивилась Аня.

— Чтобы посмотреть, нет ли там того… кому положено там быть.

— Кому? — У Ани словно отшибло сообразительность.

— Труп в шкафу. Ещё не скелет, но уже труп.

— Оставь всё это дело в покое, — попросила меня Аня.

Но у меня уже переменилась точка зрения, а как следствие, — настроение.

— А как мы это оставим? — спросила я. — В доме прячется или только наведывается сюда кто-то неизвестный, и мы не знаем, подозревает ли о нём Марина. А вдруг ей угрожает опасность? Может, он только и ждёт, когда мы уедем, чтобы продолжить своё дело. Вдруг это он убил Сергея, а теперь его цель — Марина?

Лицо у Ани сморщилось от отчаяния. Она очень хотела помочь нашей несчастной подруге, но бороться неизвестно с кем было до того страшно, что казалось безрассудным.

— Что ты предлагаешь? — спросила она.

— Надо ещё раз внимательно всё осмотреть. Если мы не заметим ничего подозрительного, то мы попробуем заглянуть в шкафы. А сейчас ещё раз изучим пол. Тот ковёр скрывал именно вот эти следы, а возможно, и не эти следы, а самую настоящую кровь. Потом пол подчистили, а ковёр убрали на прежнее место.

Аня кивнула, но мне было уже не до неё и не до моих планов, потому что снаружи послышались тихие, осторожные, крадущиеся шаги.

— Кто-то идёт, — прошептала Аня. — Давай закроем дверь и запрём её.

Но было уже поздно: в дверном проёме стоял человек. Его лица видно не было, но по фигуре это был мужчина. И он нас видел.

— Мила, Аня, зачем вы сюда пришли? — раздался голос садовника. — Разве вам было мало того, что вы уже видели? Вы осмотрели чердак при мне. Что же вам понадобилось здесь снова? Я как чувствовал, что вы что-то затеяли, потому и пошёл за вами. Ничего здесь нет, не ищите. Спускайтесь вниз, а дверь я запру.

Он выглядел точно так же, как обычно, и голос у него был добрым, даже ласковым.

— Михал Михалыч, это вы перенесли ковёр во вторую комнату? — спросила я, стараясь держаться от старика подальше.

— Ковёр? Какой ковёр? — бормотал садовник, явно не зная, как выйти из затруднительного положения. — Разве здесь лежал ковёр?

— Перестаньте притворяться! — с отчаянием вскрикнула Аня. — Вы прекрасно знаете, что здесь лежал ковёр и что он скрывал кровь!

— Какую кровь? — испугался старик. — Откуда здесь взяться крови? Немедленно уходите отсюда и перестаньте говорить глупости. Взрослые женщины, а ведёте себя как дети. В детективов решили поиграть? Немедленно покиньте чердак!

Голос у него под конец стал почти сердитым.

— Мы не уйдём, пока вы нам всё не объясните, — возразила я. — Что здесь произошло?

Разумеется, мне очень хотелось уйти, но я боялась проходить мимо садовника. Может, он для отвода глаз гонит нас с чердака, а сам только и ждёт случая, чтобы убить нас и избавиться от свидетелей.

— Ничего здесь не произошло! — почти испуганно возражал Михал Михалыч. — Ничего не было. Вы уже знаете, какую глупость я совершил по пьяному делу, а больше ничего не было.

— Тело лежало здесь? — спросила я наугад, но с таким видом, словно в этом убеждена.

И тут раздался тихий вскрик. Мы все, в том числе садовник, обернулись и увидели Марину, только что вошедшую сюда и услышавшую мой вопрос.

— Зачем ты пришла, хозяйка? — заботливо обратился к ней Михал Михалыч. — Ты должна быть на работе. Иди лучше вниз, приляг, а я с твоими гостьями сам потолкую.

Марина во все глаза глядела на старика, и в её глазах разгорался ужас.

— Вы… Вы… — бормотала она, вся дрожа.

— Успокойся. Говорю тебе, успокойся, — убеждал её садовник. — Ишь как разволновалась.

— Я не виновата, — прошептала Марина. — Я не виновата.

И тут она зарыдала.

— Полно, полно, — приговаривал старик, обнимая её и ласково, как девочку, гладя по голове. — Ты не виновата, я это знаю.

— Откуда? — простонала Марина.

— Откуда? А откуда чаще всего бывает известно? Потому как видел всё своими глазами и слышал своими ушами.

— Я не убивала, — рыдала Марина.

— Пойдём-ка вон туда, ты сядешь, успокоишься, а я всё расскажу твоим подружкам. Видно, делать нечего, придётся рассказать. Но ты не бойся. Они будут молчать.

Он увёл Марину вглубь чердака и посадил в кресло. Та беспомощно покорилась его воле.

— Как с утра накричал на меня Сергей, так я успокоиться и не мог, — начал свой рассказ садовник. — День прошёл, а у меня обида, значит, лишь сильнее разгорается. Вот я и выпил для успокоения. А как выпил, то и сижу себе на грядке между кустов и жду, когда винные пары из головы выйдут. А с грядки мне всё-всё видно. Вот я и вижу, что подружка хозяйкина, Светой её зовут, пришла, попросила дать ей покрывало, которое Марина обещала. А Марина в это время осматривала фундамент у хозблока, поэтому попросила её саму подняться на чердак и взять. Оно-де лежит на стуле, почти у входа. Света вошла в дом, а Марина продолжила проверять, не крошится ли где цемент. Она не заметила, а я со своего места углядел, что вернулся Сергей и пошёл в дом. Что там было, я, конечно, своими глазами не видел, но спустя малое время выбегает из дома Света, вся растрёпанная, в слезах, одежда на ней так висит, словно её рвали с неё. Пришла-то она чистенькая, нарядная, а сейчас смотреть на неё было страшно. «Убила», — только и сказала. Хорошо ещё, что сказала это тихо. Марина её сейчас же обратно в дом увела, а я, слаб человек, за ними поплёлся, чтобы узнать, в чём дело. Света кое-как рассказала, что на чердаке на неё набросился Сергей, а она никак не могла отбиться от него, ударила первым, что попалось под руку, то есть вазой, а он тут же и рухнул с проломленной головой. Дернулся было, но почти сразу же замер. За Сергеем это водилось. Он и к Юлечке моей, девочке совсем, тоже пробовал приставать, да я рядом оказался. А Свете, значит, помочь некому было. Вот она сама себе и помогла. Что женщинам было делать? Страшно признаваться в убийстве, ведь надежды на то, что оправдают, не было. Существует такая статья, в которой говорится о превышении меры обороны. По этой и статье Свету бы и осудили, хотя каждому ясно, что никакое это не превышение, а самая что ни на есть единственно возможная в её положении оборона. Плакали они обе долго, а тут как раз шум возник, крики. Так они и узнали, что какого-то бедолагу на дороге загрызла собака. Марина решила пойти и посмотреть, что там. Видно, тогда пришла ей мысль, что хорошо бы выдать этого человека за Сергея. Так и получилось. Лицо у него разодрано было, не опознаешь, вот она и выдала погибшего за мужа. Думаю, она не больно-то соображала, что делает, ведь если бы объявились какие родственники убитого, нелегко бы ей пришлось оправдаться. Но, видно, судьба была на стороне этих несчастных женщин. Никто погибшего не хватился, так что сошёл он за Сергея.

— А куда дели тело? — спросила Аня. — Спрятали? Закопали?

— Под фундаментом хозблока? — спросила я.

Михал Михалыч пристально посмотрел на меня.

— Не под самим фундаментом, а внутри, возле кладки. Я видел, как они его, бедные, тащили. И хочется помочь, да ведь не объявишься: мол, всё знаю, прошу принять в компанию. Думаю, они бы от ужаса умерли, если бы обнаружили, что мне всё известно.

— Значит, это всё-таки вы передвигали ковёр? — спросила я.

Старик испуганно оглянулся на Марину, и я поняла, что сделала ошибку. Он ведь не признался Марине в том, что установил свои приспособления для запугивания Сергея, а потому и я не должна была упоминать, что он входил на чердак и, главное, по какой причине входил.

— Михал Михалыч, мы всё поняли, можете не объяснять, — поторопилась я сказать.