Отпуск на даче

Я не нуждалась в объяснениях. Он с самого начала не хотел, чтобы бы шли с ним. И, конечно, он нарочно отослал нас с Аней послушать, не идёт ли кто, чтобы прикрыть пятна на полу. Он понимал, что мы не утерпим взглянуть на таинственный чердак, а потому и проделал это. Только убрать на место ковёр при нас он не мог. Он пробовал опять услать нас сторожить, но мы не пошли. Но ему необходимо было убрать ковёр, чтобы Марина не поняла, что кто-то, кто знает её тайну, сюда пробирался. Когда же он успел это сделать? Наверное, на следующий день. Мы сидели в шезлонгах, а он в это время прошёл на чердак.

Старик еле заметно кивнул.

— Умные у тебя подружки, хозяйка, — сказал он. — Обо всём догадались.

— Что теперь делать? — прорыдала Марина.

— А что делать? — спросил Михал Михалыч. — Дальше жить. Постараться не думать о том, что произошло. Света-то в тот же вечер уехала с дачи, а потом и вовсе отправилась за границу. А хозяйке надо было то место спрятать, мавзолей, значит, возвести на том месте. Вон какой домина вырос.

Марина продолжала плакать, а я почувствовала, что должна что-то сказать, как-то успокоить её. Да и старик ждал от нас с Аней того же, потому что посматривал на нас немного удивленно.

— По-моему, при наших законах это был единственный выход, — проговорила я. — Не в тюрьму же отправляться из-за негодяя.

— Марина, ты напрасно не рассказала нам всего этого сразу, — добавила Аня. — Мы бы тебя никогда не выдали, а нам было бы спокойнее.

— Я боялась, — прошептала Марина. — Я очень боялась. И Светку жалко, и я пошла на преступление, выдав неизвестного человека за своего мужа. Я не понимаю, как вы обо всём узнали, но это было ужасно. Да ещё в тот же вечер, когда это произошло, начался кошмар на чердаке. Я не знаю, кто это был: душа Сергея, душа растерзанного собакой человека или душа самой собаки-убийцы, ведь говорят, что и у собак есть души. Я слышала этот вой, эти звуки и ждала, что вот-вот это существо придёт, чтобы отомстить.

Михал Михалычу было не по себе, но он упорно не признавался в своём поступке. Мы тоже помалкивали.

— А потом ещё ОН начал бить посуду, — продолжала Марина. — Я решила, что это всё-таки должна быть душа Сергея, ведь только он знал, что это был мой любимый сервиз.

Старику вообще не надо было опасаться, что мы его выдадим, а после этих слов — особенно. Какими бы ни были обстоятельства смерти Сергея и счастливая для несчастных женщин случайность, что именно в это время на дороге погиб никому не известный человек, но мы помнили, что посуду бил не призрак, а покупать Марине дорогущий сервиз взамен разбитого желания не было.

— Теперь всё кончилось, — поторопилась напомнить Аня. — Призрак исчез, как и полагается, и больше он не вернётся. Может, он понял, что раз он сам не был праведником при жизни, то незачем ему мстить тебе после смерти.

— Катя ни о чём не подозревает, — сказала я. — Пусть она и дальше остаётся в неведении. А мы с Аней будем молчать. Мы и до сих пор молчали, и дальше собирались помалкивать, а после того, как узнали все обстоятельства, мы вообще постараемся об этом даже не вспоминать. Ничего не было. Твой муж домой не возвращался. Он погиб по дороге домой.

— Вот и хорошо, — одобрительно проговорил Михал Михалыч. — Вот и договорились. Так что успокойся, хозяйка, и подружку свою, Свету, успокой. А о обо мне и вовсе не думай. Я всё знал с самого начала и молчал, так что и дальше буду нем.

— Спасибо, — слабо проговорила Марина. — Но я не понимаю, как вы могли догадаться.

— Может быть, потом мы тебе расскажем, — сказала я. — Всё началось с мелочей. Мы их сопоставили и постепенно картина стала проясняться. То есть, прояснил её Михал Михалыч, а мы лишь догадались, что Сергей убит в доме и похоронен под хозблоком.

— А почему ты вернулась так рано? — спросила Аня. — Мы хотели до всего докопаться без тебя.

— Я полезла в косметичку и чисто случайно заметила, что там остался всего один ключ, — объяснила Марина. — Извини, Мила, но я сразу поняла, что ключ взяла ты.

— Почему? — поинтересовалась я.

— Потому что я тут же вспомнила, как настойчиво ты расписывала мне прелести душа. Когда я была в ванной, ты и залезла в мою сумку.

Неприятное разоблачение.

— И ты меня извини, Марина, — ответила я. — Но события стали разворачиваться таким образом, что нам непременно нужно было проникнуть на чердак, чтобы во всём разобраться.

— Всё к лучшему, — примирительно проговорил Михал Михалыч. — Если бы не вернулась хозяйка, я не смог бы вам обо всём рассказать. А теперь все всё знают, так что дело можно считать законченным, так сказать, закрытым. Теперь остаётся только одно: обо всём поскорее забыть. Не сердись на подружек, хозяйка.

— Я не сержусь, — ответила Марина.

— Теперь, когда всё выяснилось, я смогу задержаться на несколько дней, если тебе это нужно, — предложила я.

Марина отняла от заплаканного лица руки.

— Что ж ты мне раньше этого не сказала! — воскликнула она. — Мы бы с тобой чудесно прожили хотя бы недельку. И с Чупочкой… А где Чупочка?

— Ушла гулять с Катей и Михаилом, — объяснила Аня.

— Мы бы с тобой так хорошо здесь пожили. Жаль, что девочкам выходить на работу. Но тебе-то ещё рано. Почему ты отказалась остаться? Теперь уже поздно.

— Ты всё-таки решила уехать в Италию? — спросила Аня.

— Не в Италию, а в Москву, — ответила Марина. — Как раз сегодня я договорилась, что в понедельник ко мне на московскую квартиру привезут диванчик для Чупочки, вешалку и много разных мелочей. Мне придётся там присутствовать, тем более, что я утром же наняла и рабочих, чтобы они мне переделали комнату для собачки. Я хочу поклеить там новые обои…

— Хозяйка, — прервал её Михал Михалыч.

Марина подняла на него глаза, тёплые глаза, благодарные глаза.

— Я насчёт окна, хозяйка, — проговорил садовник. — Надо бы его заделать. Не ровён час, опять дождь пойдёт, зальёт всё. Давай я прямо сейчас вставлю стекло.

— Вставляйте, Михал Михалыч, — разрешила Марина и обратилась к нам с Аней. — Пойдёмте вниз, девочки. — Я так измучилась, так напереживалась, что умру, если не выпью чаю.

Мы спустились в столовую, и Аня прямиком отправилась на кухню, а мы с Мариной расположились на диванчиках.

— Хитрая ты особа, Мила, — сказала Марина. — А мне-то и невдомёк было, что вы с Аней о чём-то подозреваете. Вы, правда, никому не расскажете?

— Даже мысли такой не допускай, — ответила я. — Мы в своём расследовании старались тебя оправдать, но всё как-то всплывало, что ты к этому делу причастна. Тогда мы с Аней решили, что твой муж мог довести тебя до того, что ты случайно стукнула его чем-то сильнее, чем следовало бы, но что тебя можно оправдать. На самом деле это сделала твоя подруга, и прямо тебе признаюсь, что я счастлива, что всё выяснилось.

Марина немного успокоилась, но спокойствие это было слишком хрупким. Следовало отвлечь её чем-то от пережитого только что потрясения и заставить подумать о посторонних вещах. Скоро должна была вернуться с прогулки Катя, а ей незачем было знать правду о смерти Сергея. Она была очень хорошей женщиной, прекрасно бы поняла всё, что здесь произошло, и никогда никому даже не заикнулась бы о том, что дело нечисто, но до сих пор она не участвовала в нашем с Аней расследовании, так что пусть и дальше остаётся необременённой неприятными познаниями.

— Марина, ты сказала, что наняла рабочих сделать ремонт в комнате для Чупы. Ты хочешь переклеить обои?

— Как-то неудобно говорить о таких несерьёзных вещах сейчас, когда вы всё узнали. И Михал Михалыч всё знал с самого начала…

— Да, перед лицом вечности все разговоры кажутся ничтожными, но поговорить о ремонте в собачкиной комнате как раз сейчас — очень удобно. Мне интересно, что ты собираешься предпринять для Чупочки, а ты благодаря этому окончательно успокоишься. Так что это будет за ремонт?

— Это не совсем ремонт, а скорее отделка, — принялась объяснять Марина. — Я подумала, что неплохо будет расписать потолок под небо. Голубизна, облака… Навесной потолок я местами уберу и сделаю его ступенчатым, чтобы казалось, что он уходит ввысь. А обои я решила выбрать на охотничьи сюжеты. Фазанчики, зайчики всякие, лани… Нет, никаких убитых животных, конечно, не будет, просто там будет ещё группа охотников на лошадях, рога разные, пороховницы и так далее. Наверное, Чупочке понравится. Когда я просматривала каталог, то мне ещё приглянулись обои на кошачьи темы, но боюсь, что ей это будет неприятно. А ещё я хочу…

Я поняла, что выбрала правильную тему для разговора. Аня, принеся чай, с удивлением услышала, как Марина воодушевлённо расписывает, какая дверь будет в комнату собаки.

— А как же хозблок? — спросила она. — Разве он уже закончен?

Марина помрачнела.

— Нет, он ещё не закончен, но я подумала, что Михал Михалыч не окажется присматривать за рабочими. Мне, как вы теперь понимаете, этот саркофаг ни к чему.

— Не саркофаг, а памятник, — поправила Аня.

— Или что-то вроде египетской пирамиды, — придумала я. — Мумия где-то внизу, а всё остальное занято всякими припасами, предметами быта и религиозного культа.

— Девочки, — простонала Марина. — Не шутите такими вещами. Не дай вам Бог пережить то, что пережили мы со Светой.

— Извини, Марина, — спохватилась я. — Как-то к слову пришлось. Мы ведь ЕГО не видели, а привыкли обсуждать новые версии, вот ещё и не освободились от этой манеры. Ты не подумай, мы не будем это делать в чьём-то присутствии.

— Мы и наедине не будем об этом говорить, — пообещала Аня. — Просто день выдался такой… потрясающий. От слова «потрясти». Ошеломляющий выдался день, в себя никак не могу придти.

— Теперь всё выяснено, так что больше и думать не о чем, — подхватила я. — Это когда остаются неясности, то поневоле продолжаешь докапываться до истины, а сейчас расследование можно прекратить. Мы вынесли оправдательный приговор.

Марина криво улыбнулась. Я бы на её месте и так-то улыбнуться не смогла. Хорошо нам с Аней рассуждать об этом деле, а она, наверное, заново перечувствовала весь ужас.

— Так что там с дверью? — спросила я. — Какие, ты говоришь, будут ручки?

Марина с усилием заставила себя перейти к легкомысленной теме.

— Это будут кольца, вделанные в звериные морды.

— А где ты их купишь? — осведомилась Аня. — Закажешь какому-нибудь художнику?

— Нет, такие мелочи я не буду заказывать. Всё это можно купить в специальных магазинах. Дешёвку не хочется, поэтому я подберу что-нибудь индивидуальное, чего не встретишь где попало.

Я искоса поглядела на Аню и встретила точно такой же понимающий взгляд.

— Хозяйка, я закончил с окном, — сказал садовник, спустившийся на первый этаж с инструментом и остатками стекла.

— Спасибо, Михал Михалыч, — поблагодарила Марина, испытывая неловкость. — Я вам заплачу, сколько скажете.

— За такую работу платы не положено, — отозвался старик.

Я так и ожидала, что он откажется от денег, потому что чувствовал вину и за страх, который Марина испытывала в течение нескольких недель, и за то, что сам же с благими целями разбил окно.