Другой путь Леннрота

- Здесь, вообще-то, не рекомендуется на камнях сидеть, - сказал он, отправив в рот щепотку капусты. - Змеи. А трогать их нельзя. Гады, как боги80.

- И когда ты все узнал? - удивился Леннрот, занимаясь рыбой. - Вместе приехали, а ты уже словно местный житель.

Мимо них лениво проскользила гадюка, скрывшись между камнями.

Йормо замер и поежился. Элиас с самым серьезным видом вытер руки о траву и, стараясь не сбиваться, продекламировал заклинание Хассинена, оберегающее от укусов змей.

Он ничего не ждал от произнесенных слов, но вышло так, будто эти слова ждали змеи. Несколько штук, доселе невидимые, они выползли из своих укромных мест и заскользили прочь от двух человек.

- Надо же, а я думал, они глухие, - проговорил удивленный Леннрот.

- Да ты, вдобавок, еще и заклинатель, - нисколько не смущаясь, заметил поп. - Молодец, магистр. Я бы тоже заветному слову научился, да нам нельзя. Грех это.

Ну, да, церковь - это большие ограничения. Все зависит от начальства, скажет главный поп "анафема" - так тому и быть. Субординация в религиозных объединениях поистине чертовская. Отступление от установленного канона уже объявляет виновного "отступником". Можно ему и бороду отстричь, а можно и камнем по башке да в неприметную яму возле церковной ограды. Такая вот специфика рабочей специальности "поп".

Ему вспомнилась сегодняшняя служба, и, прислушавшись к себе, отметил, что нет у него желания еще раз посетить подобное мероприятие. Эти целования, унижения на грязном полу, заглядывания в безразличные и пустые глаза священнослужителей - это все неестественно. Может быть, любителям церковного пения и приятно послушать, как попы хором выводят рулады, но себя к таковым любителям он причислить не мог.

Побеседовать "по душам" с церковником, который много чего знает, провел не один десяток лет за изучением Святых писаний, нашел какие-то сокровенные смыслы в них - это, безусловно, интересно. Обмен знаниями - это всегда единственный путь к саморазвитию. Наставления и назидания - это дорога в никуда. А этим грешат большинство, кто считает государство и его институты самым верным, простым - вернее некуда, способом "достучаться до небес". Обязательно найдется человек, или группа лиц, вольных поступать, как им задумается, потому что они ближе всех к богу, нежели прочие человечки, потому что на их стороне придуманный ими же самими закон, потому что вся религия под них. О душе никакого разговора не ведется.

- Эх, - вздохнул Йормо, который, вероятно, тоже подумал о чем-то подобном. - Или Пан, или Пропал.

Леннрот даже вздрогнул от этих слов, которые никогда не предвещали ничего хорошего. Уж не одолела ли попом лихая дьявольская сущность?

- Проблема выбора, - между тем, не обращая внимание на беспокойство товарища по трапезе, продолжил рясофор. - Многим знакома эта фраза, но немногие понимают ее.

- А ты понимаешь? - осторожно спросил Элиас.

- Ну, были времена, когда доводилось обращаться к пра-языку. Это может быть сейчас существует множество пустых слов, которые ортодоксальные батюшки, либо евангелические отцы блеют, сами не понимая смысла. И прихожане за ними повторяют. И народ начинает говорить. "И сказал господь: да будет свет. И стал свет"81. Слово послужило первопричиной, чтобы стал свет. Слово должно быть объяснено и служить поводом к действию, а не к другим словам.

Вероятно, Йормо имел ввиду санскрит, которого сторонятся все ученые мужи и старательно исключают из лингвистических исследований.

- Пан произошло от слова "pan", - сказал поп. - Пропал, как можно предположить, от слова "pr'tana". "Чудесный, восхитительный" и "неприятельское войско". И "имя мне легион"82. Вот и выбирай, что тебе ближе.

13. Сортавала

Аптекарь Сало пообещал пристроить лодку, которую Леннрот пригнал обратно с Валаама. Ему опять повезло, когда он греб в сторону материка. Ладога была спокойна и поверхность воды напоминала зеркало. Когда он причалил к берегу, в нем отражались летние звезды.

Несвойственная работа заставила мышцы на следующий день изрядно болеть - одному работать веслами оказалось на редкость утомительно. Его походка железного дровосека и скованные движения не укрылись от внимания аптекаря.

- Осмелюсь предположить, вчера был бурный день, несвойственный вашему организму, - сказал он.

- Водная прогулка, - неохотно объяснил Леннрот. Ему не хотелось разговаривать, ему хотелось разобраться с этим делом, получить деньги - и отправиться дальше. - Что с ворванью?

- Если бы что-то было не то, мы бы с вами сейчас разговаривали совсем по-другому, - усмехнулся Сало и сделался похожим на Кружевницкого. У Сало была природная сила и смекалка. У Кружевницкого - свои бандиты и коррупционные коридоры.

Не дождавшись продолжения фразы, которое должно было быть выражено в пачке ассигнаций, перетянутой резинкой, Леннрот пожал плечами и приготовился ждать, что из этого выйдет. Пижоны любят делать театральные паузы.

- Что вы знаете о жемчуге, мой предприимчивый друг? - неожиданно спросил аптекарь.

Элиас знал о жемчуге все. Точнее, все, чтобы сказать "жемчуг есть".

Как деловой и разумный человек, он понял: денег не будет. Не то, чтобы совсем, но дело было в другом. Сало, точнее, Кружевницкий вообразил себе схему, которая позволила бы ему избавиться от некоего ценного материала, вполне возможно, доставшегося ему на халяву, и при этом остаться при своих финансах.

- Просветите меня, - просто сказал он.

Аптекарь любил просвещать.

В общем, жемчуг водится в раковинах-жемчужницах. В морях и океанах - морской, не в морях и океанах - речной. В Карелии и Финляндии он есть, его даже промышляют в светлых реках с не очень резвым течением. Такие реки были поблизости от древней столицы всея Карельской губернии города Олонец. В реке Олонка, например. Или в Салми, где протекает река Тулема.

Добыча речного жемчуга полностью контролируется всякими артелями. Они договариваются с покупателями, сами добывают и бракуют, а также режут друг друга всеми доступными средствами, таким образом устраняя конкурентов и борясь за существование.

Речной жемчуг похож на капли, не то, что морской - на шары. И перламутра в нем больше. И работать с ним - одно удовольствие. Но стоит дешевле. Однако тоже дорого.

- Отдам по бросовой цене, - сказал Сало. - По случаю мне достался. Да, сам понимаешь, не мой профиль.

Конечно, понятно. Кто-то в ближайшем поселке Салми подломил артель, выкрал намытую партию, каким-то образом свалил все сортавальскому аптекарю, а тот, не имея возможности обойти артелей-монополистов, пытается на этом заработать. Да еще в живых остаться и без последствий. Кто Леннрота знает? Никто. Значит, с него и спрос никакой.

- Мне надо подумать, - сказал Элиас, уже начиная ломать голову, как бы правильно оценить и проверить этот самый жемчуг.

- Да нечего тут думать, - сразу возбудился Сало. - Только сейчас бери и все сразу. И ходу из города, чтоб никто тебя не видел.

- А цена?

- Вот я тебе тут по ювелирке бумажку принес. Бусы там, кружева. Сравни. Отнимем комиссию, получим розницу. Еще десять процентов скидки дам.

- Пятьдесят, - сказал Леннрот. - И еще мне денег на карманные расходы. Мне же не твой жемчуг грызть будущий месяц.

- Твой жемчуг, уже не мой, - после небольшого раздумья протянул вперед свою лапищу аптекарь. - По рукам.

Леннрот, конечно, рисковал. В этом промысле он был совсем несведущим, но, похоже, у него и выхода другого не было. Таковы риски частного предпринимателя на ниве контрабанды. Может, конечно, и выгоды больше, однако организации гораздо меньше. А там, где организация полагается на стихию, а не на отлаженные связи и схемы, там и рисков больше.

Аптекарь сам принес холщовый мешочек и положил его перед Элиасом.

- Ну, спробуй, - сказал он и развязал горлышко, перетянутое шнурком.

Леннрот сунул в мешочек руку и пошевелил там пальцами. Конечно, всякое в жизни бывает - вон, например, Клеопатра сунула руку в кувшин, чтобы наркотического зелья достать, а там черные аспиды сидят и кусаются. На ощупь в мешочке, все-таки, были не змеи, а тактильно приятные продолговатые бусинки. Он вытащил несколько, прихватив их пальцами, и посмотрел на свет.

Вспомнилось изображение котов перед рыбной лавкой, точнее, подписью под ним.

"Вы рыбов продаете?"

"Нет, показываю".

"Красивое".

- Красивое, - сказал Леннрот вслух.

- Других не держим, - согласился Сало.

Аптекарь дождался, пока Элиас уберет мешочек с жемчугом в свою заплечную плетеную корзину, и полез за бумажником.

Леннрот сделал вид, что старательно изучает цены на ювелирных изделиях, прикидывая размеры перламутровых вкраплений и составляя пропорции в процентах. Он заметил, что Сало - хотя, нет, уже Кружевницкий - зацепился сначала за десять рублей, но потом передумал и вытащил пятерку.

- На, чтоб еды купить, - сказал он.

- Не, - замотал головой Элиас. - Еще десятку добавь. Пятнадцать - самое то.

- Всего десять. И то, по-божески.

- Хорошо. Четырнадцать.

Аптекарь вздохнул и пристально посмотрел в глаза смуглому парню перед ним. Наверно, пытался рассмотреть чиганскую кровь. Что-то прикинув, снова пошелестел банкнотами.

- Держи дюжину рублей. Все, больше не дам.

Леннрот ушел со двора, немного удивляясь, как ему удалось вычиганить двенадцать рублей. Он, конечно, обратил внимание на то, что за ним наблюдали из-за занавеси конторского окна, что примыкало к аптеке.

Жемчуг, конечно, был в его собственности, но вот насколько долго могло продлиться это обладание? Сало что-то упоминал о братьях, все превращающих в золу, отчаянных олонецких злодеях-поджигателях. Может, эта оговорка имела отношение к его новоприобретенному богатству?

Элиас перешел через мостик и оказался перед постоялым двором, который уже не был столь сильно наполнен по причине окончания церковной службы Петрова дня. Он заказал у хозяина отдельную конуру - приспособленную под летнюю комнату пристройку - и предупредил, сделав строгое лицо и суровые глаза.

- От Тухкиных83 кто-нибудь придет - я его жду. Без промедления ко мне. Ясно?

Хозяин почему-то перекрестился в ответ и мелко-мелко закивал.

Элиас заплатил за две ночи и, получив ключ, отправился в свой номер.

Через некоторое время он вылез через окно и, пройдя через кусты, углубился в лес.

Если Сало решил легализовать жемчуг, прилипший к рукам по случаю, то самое разумное, что он мог сделать - это самолично предупредить бандитов из артели о некоем проходимце, якобы пытавшемся ему сбыть товар, не так давно украденный с жемчужного промысла. Дать наводку надо сразу после сделки с Леннротом, чтоб ни у кого не было соблазна схватить их двоих с поличным. Пусть чиганистый финн уйдет на некоторое расстояние, а потом уже не его дело. Часть жемчуга при нем, пусть пытают, где остальное.

Вряд ли Тухкины сами прибудут в Сортавала, наверно имеются у них тут доверенные люди, которые могут решать дела. К ночи они эти дела решать будут. Как только определят, где находится проклятый расхититель артельной собственности. То есть, не Сало, понятное дело, а несчастный Леннрот.