Отпуск на даче

— Верю, — сказала я. — Хочу верить.

— А раз есть Бог, то есть и Дьявол. И призраки тоже есть.

Мы подошли к повороту на нашу улицу и остановились.

— Пойдём домой или ещё погуляем?

— Можно дойти до пруда, — предложила я. — У меня, конечно, есть работа, но почему бы не пройтись?

На рынке мы решили заодно рассмотреть гжельскую посуду, выставленную на двух столиках. Чайники там были и, по-моему, среди них можно было выбрать подходящий.

— Завтра захватим чашку и купим, — сказала Аня.

На берегу пруда лежали тела. Мы сели в сторонке, подальше от основной массы людей.

— И опять не надели купальники, — пожалела Аня.

— Сейчас лучше не загорать, — сказала я. — Особенно в нашем возрасте. Солнце, говорят, уже не то, озоновый слой истончился. Когда я была девочкой, врач-онколог заклинала не загорать под южным солнцем. Говорила, что под нашим — сколько угодно, но только не под южным. А теперь врачи запрещают и у нас загорать. Только утром или вечером, когда…

— Когда не загоришь, — перебила Аня. — Послушать врачей, то и жить нельзя. Всюду сплошные запреты. А вон мужичок сидит. Ничего. Ни в какое сравнение с Михаилом, конечно, не идёт, но очень даже.

— Очень уж волосатый, — решила я. — Немного напоминает орангутанга. Даже масть рыжеватая.

Мужчина заметил, что мы смотрим на него, улыбнулся и кивнул.

— Как неудобно, — шепнула я. — Он решил, что мы с ним заигрываем.

К моему ужасу, он встал и направился к нам.

— Здравствуйте, дамы. Вы одни? Что-то я вас раньше не видел.

— Мы только позавчера приехали, — объяснила Аня. — Мы здесь в гостях.

— А я старожил. Здешний ворон, так сказать. Могу провести по окрестностям, показать достопримечательности.

— Здесь есть достопримечательности? — спросила я только для того, чтобы что-то сказать.

— А то! Церковь красивая, река, пруд вы сами видите, лес. Есть даже очень страшное место, где, по слухам, водится привидение.

Мы с Аней невольно переглянулись.

— Где же это место? — спросила я.

— Давайте завтра встретимся, и я вам покажу.

Мне сразу расхотелось смотреть на это таинственное место.

— Спасибо, — поблагодарила я. — Завтра нам некогда.

Мужчина засмеялся, угадав мои сомнения.

— Не бойтесь, я вас никуда не заведу, чтобы съесть. Я тут один и страшно скучаю. Товарищ обещал приехать, но не смог. Может, через неделю выберется. Я уже готов выть от тоски, а тут вас увидел, сразу захотел познакомиться. Здесь не слишком приветливые люди, а вы улыбаетесь. Меня зовут Николаем. Николай Александрович Троицкий. Только вы меня зовите просто по имени. Я всё-таки сейчас не на службе, а отдыхаю.

— А где вы работаете? — спросила Аня.

— Да вот департаментом зовут управлять, — ответил он, причём непонятно было, цитирует ли он «Ревизора» или говорит серьёзно. Мы решили, что он шутит, а на самом деле какой-нибудь мелкий служащий или имеет свой особо микроскопический бизнес.

— Аня, — представилась моя подруга.

— Мила, — сказала я.

Видно, такова уж моя судьба обходиться без отчества.

— Сейчас скажу, где вы работаете, — заявил наш новый знакомый. — Вы, Аня, воспитательница в детском саду, а вы, Мила, бухгалтер. Угадал?

— Почти, — ответила Аня. — Я экономист, но это близко к бухгалтеру, а Мила у нас учитель.

— Бывает, что и ошибёшься, — улыбнулся Николай. — Так как решим насчёт завтрашнего дня? Не беспокойтесь, в лес я вас не заведу. Пройдёмся по людным местам.

Я видела, что Аню беспокоит мысль о Михаиле, но отказаться было не в её силах.

— А что это за место, где водятся привидения? — спросила она. — Мы сами живём в доме с призраками.

Николай хохотнул.

— Завтра покажу и расскажу, а вы приготовьте рассказ о своих призраках. Чувствую, весёленький у нас будет денёк. Давайте встретимся этак часиков в десять, пока не жарко. Где вы живёте?

— Надо идти мимо рынка, — начала Аня, — потом по дороге и… Не могу объяснить, потому что не знаю, какая это улица по счёту. Напротив растёт ель.

— Приблизительно представляю, где это, но боюсь ошибиться. Давайте встретимся на рынке. Буду ждать вас с того края, который ближе к вам.

— Договорились, — сказала Аня. — А теперь мы пойдём, нас, наверное, уже ждут.

Мы любезно попрощались с Николаем и пошли к рынку.

— Ну, как он тебе? — спросила Аня.

— Не пойму, — ответила я. — Какой-то уж слишком обходительный. Даже подозрительно по нашим временам.

— Вот именно, что мы всё время ссылаемся на наши времена, — вскипела Аня. — То нельзя делать, это нельзя. Скоро вообще ни с кем нельзя будет даже заговорить. Так ты и Михаила сочтёшь подозрительным.

— И сочту, — согласилась я. — Не странно ли, что в один день с нами захотели познакомиться сразу двое мужчин?

Аня обиделась.

— Знаешь, если ты уже поставила на себе крест, то лично я не считаю себя старой и уродливой.

— И никто не считает, — попыталась я успокоить неизвестно из-за чего разволновавшуюся подругу. — Просто мне всё это кажется подозрительным.

— Это надо понимать так, что завтра ты не пойдёшь на встречу с Николаем?

— Нет, пойду.

Я решила, что должна пойти прежде всего для того, чтобы не оставлять Аню одну рядом с этой сомнительной Тладиантой-2. Вот уж, действительно, сомнительный тип, но надо признать, что он умеет расположить к себе. Обаятельный человек, хотя и смахивает немного на орангутанга.

— Конечно, пойду, — возразила я. — Мы с тобой послушаем историю про привидения. Интересно, это загадочная смерть Сергея успела обрасти такими домыслами или здесь существуют другие призраки?

— Ты думаешь…

— Конечно, — перебила я подругу, — во времена перестройки и наидичайшего капитализма предприниматели с таким азартом друг друга убивали, что здесь должны обитать десятки привидений.

Аня засмеялась.

— Пойдём лучше домой, — предложила она. — Зачем нам гадать о чужих привидениях, если у нас имеется свой призрак.

— Или даже призраки, если учесть собаку, — поправила я.

Мы без приключений добрались до дома, зато дома нас поджидали новые события.

Глава 8
Кое-что новое из жизни призраков

Нам открыла Катя, а не Марина.

— А где Марина? — спросила Аня и сама себе ответила. — Наверное, следит за рабочими.

— Не угадала, — ответил «шкелет». — Рабочие колотят каркас наверху, а Марина принимает ванну.

— А ты? — спросила я.

— А я загораю в тенёчке.

Аня фыркнула и повторила:

— Загорает, видите ли, в тенёчке. А можно в тенёчке загореть?

— Кому надо, тот загорит, — отрезала Катя и вернулась в кресло под яблоней.

Мы вошли в холл, а оттуда заглянули в столовую. Там на диване сидела Марина и читала мои записи. Она вздрогнула при виде меня.

— Извини, ты здесь оставила голландский натюрморт, я и решила ознакомиться с работой мастера. Не сердись, пожалуйста, но надо ведь было посмотреть, насколько этот беспорядок себя оправдывает.

— Ну, и как? — заинтересовалась Аня.

— Интересно. Правда, интересно. Я обязательно куплю твои книги, Мила, и прочитаю.

— Это всего лишь черновики, — возразила я.

— Раз черновики интересны, то законченные произведения — тем более.

После таких слов у меня не хватило духу сердиться.

— Мои произведения можешь не покупать, а скачать бесплатно, — сообщила я. — Наберёшь моё имя и название романа. Тебе тут же подскажут, где скачивать.

— Катя сказала, что ты принимаешь ванну, — сказала Аня.

— Я и должна была принимать её, но тут Милица со своим натюрмортом. До ванны ли было? Сейчас пойду, а то она уже, наверное, остыла. Я её делаю с морской солью. Советую вам, девочки, покупать соль для ванн. Она так хорошо действует на кожу, что передать не могу. Притом после ванны я не смываю соль обычной водой.

— А кожа не воспалится? — недоверчиво спросила Аня.

— А после морских купаний у тебя кожа хоть раз воспалялась? — спросила я.

— Не воспалится, — подтвердила Марина. — Только покупайте неокрашенную соль. Никакой розовой или голубой. К чему ещё дополнительная химия? И без того её много в пище и в парфюмерии. Покупайте самую обычную морскую соль белого или сероватого цвета. Она продаётся почти в каждой аптеке.

— Покажи, — попросила Аня.

Марина принесла тёмно-голубой пакет с остатками соли.

— Эта, например. Бывает в другой упаковке. Прочитайте, а я пока приму ванну.

Странно устроен человек. Стала бы я в другое время с таким интересом рассматривать какой-то пакет с солью, пусть даже морской? Никогда. Может, взглянула бы пару раз, но и только. А сейчас мы с Аней углубились в изучение этого предмета.

— «Природная океаническая соль для ванн», — прочитала я. — Дурацкое слово «океаническая». Всегда была «океанская». Когда его только ввели, какой-то мужчина написал в «Науку и жизнь» возмущённое письмо, а закончил он его саркастической фразой: «Теперь остаётся слово «морская» заменить на «марианическая». И что же? Заменили.

— Оставь свои литературные изыскания на потом, а сейчас читай про соль, — перебила меня Аня.

— «Добыта из солевых слоёв возраста более двухсот семидесяти миллионов лет», — прочитала я.

— Древняя, — с уважением произнесла Аня.

— «Соль добывается на уникальном по своему происхождению Илецком месторождении, расположенном в предгорье Урала. Соль представляет собой природный минерал — остаток древнего океана Тетис с возрастом солевых слоёв более двухсот семидесяти миллионов лет!»

— Здорово! Наверное, поэтому она такая полезная. Более двухсот семидесяти миллионов лет! Подумать только, что она столько времени пролежала в земле или на земле, не знаю, и ничего с ней не сделалось. Наверное, слой толщиной больше сотни метров.

— Подожди радоваться, — остановила я восторг подруги. — Здесь указан срок хранения. Это в земле или на земле она способна пролежать ещё столько же миллионов лет, а насыпанная в пакетики она сохраняется только два года.

— Почему?

— Не знаю, почему. Вот здесь указано: «Срок хранения два года».

— Как же так? — возмутилась Аня. — Глупость какая-то.

— Мало ли на свете глупостей.

— Выходит, через два года эта соль потеряет свою силу и свойства и будет просто непонятными белыми кристаллами?

— По их мнению, да. Не знаю, может, они это пишут, чтобы люди выбрасывали просроченный товар и покупали новый? Поверят, что употреблять нельзя, вот лишний раз и купят. А им прибыль.

— А простая соль сколько хранится? — заинтересовалась Аня. — Катя!

— Зачем ты её зовёшь? — попробовала я остановить подругу. — Она ведь отдыхает.

— Ничего, здесь отдохнёт. Катя!

— Что случилось? — спросил «шкелет», входя.

— Сколько лет хранится обычная поваренная соль? — приступила к ней Аня.

— Откуда я могу знать? Ты меня только за этим позвала?

— Морская соль, пролежавшая в природных условиях в земле или на земле более двухсот семидесяти миллионов лет, в пакетиках хранится только два года. А как насчёт обычной соли?