Ксения

* * *

Записки Каспара Фидлера.

«Месяц сентябрь 1608 года, в Тушине.

Я очень давно не писал, но тому было множество причин. Бурное течение жизни увлекло меня и не оставило никакой охоты к письму. С той поры как я и мои товарищи поступили на службу к Шуйскому, произошло много событий. Мы честно и верно служили, участвовали в ряде сражений, и многие получили раны. Мне пришлось воевать против войска Болотникова. Это очень умелый воин, немало досадивший царю. Под Тулой мне прострелили плечо, и в течение двух месяцев мне пришлось оправляться.

Несмотря на то что Болотников погиб, война продолжалась. Слухи о спасении Дмитрия подтвердились тем, что он сам появился на западной границе. Шуйский спешно двинул навстречу ему многотысячную рать. Я со своими воинами тоже отправился в поход. Надо сказать, что все мы были не очень довольны Шуйским. Прежний царь был гораздо щедрее. Даже за рану свою я получил всего две шкурки соболя, в то время как Дмитрий мог бы пожаловать и десяток. Некоторые из нас прямо предлагали перейти к прежнему царю. Я уже не был уверен, как раньше, в его гибели. В конце концов, на его месте и вправду мог оказаться двойник.

Под Волховом мои товарищи настояли на том, чтобы мы послали к Дмитрию свои мирные предложения. Мы не хотели драться с тем, кто относился к нам так хорошо. Дмитрий ответил, что согласен принять нас в свой стан. Дело испортили те, у кого остались семьи в Москве. Они боялись, что Шуйский отомстит за измену. И вот получилось, что во время сражения часть из нас перешла к Дмитрию, а часть продолжала биться против него. Дмитрий рассердился и чуть было не подверг нас тяжелой участи. „Я не знал, что немцы такие изменники, — сказал он. — Отныне я перестану им доверять“. Нам стоило больших трудов объяснить ему, что произошло, после этого он простил нас и принял к себе на службу.

Некоторые сразу заметили, что новый царь не слишком похож на прежнего, однако другие уверяли, что тяжкие испытания могут так переменить человека, что его не узнает близкий знакомый.

Наши успехи дальше были весьма основательны. Мы подошли к самой Москве и встали лагерем. Шуйский теперь окружен, мы перехватываем все обозы с продовольствием, и в конце концов в городе должен наступить голод. Дмитрий даже надеется, что московиты сдадутся без боя, и потому не позволяет жечь и разрушать здания. „Если погибнут мои сокровища, — говорит он, — где я возьму жалованье для вас?“ Мне кажется, что это не лучшее решенье. Пока сохраняется Москва, разрушаются другие города и страна медленно приходит в запустение.

В лагере нашем не все ладно. Слишком много раздоров между поляками, русскими и заносчивыми казаками. Казачий атаман Заруцкий не страшится спорить с Ружинским и Сапегой, царь же в эти споры не вмешивается, и я однажды слышал, как Ружинский просто ему сказал: „Отстань, ваше величество“. Из этого я заключил, что царь не пользуется достаточным уважением.

На днях мы видели умилительную сцену. В лагерь приехала царица Марина. Она нежно обнимала супруга и лила слезы. До чего все же удивительное существо человек! Чего только я не повидал на своем веку! Есть люди хитрые, есть жестокие. А есть простодушные. Я видел, например, одного чудака, который в пламени междоусобной войны пытался построить город. Он, кстати, отлично изъяснялся по-немецки. Но и немецкий язык ему не помог.

Месяц октябрь, в Тушине.

Нам время от времени дают поручения, иногда опасные. На днях мою сотню вместе с большим отрядом казаков и шляхтичей послали завоевать Коломну. Не успели мы дойти до Коломны, как на нас обрушилось московское войско, не слишком большое, но отважное. Многие из нас легли на месте. Я с товарищами еле унес ноги. Говорят, что московитами командовал какой-то Пожарский. Я бы хотел с ним еще встретиться и посмотреть, всегда ли он так хорош, как под Коломной.

Ходят разговоры, что Шуйский пытается сговориться со шведами. Король Карл IX обещает ему помочь. Наивный Шуйский! Шведскому королю только бы вступить на Московскую землю, а там уж он поживится. Нашим, во всяком случае, не хочется драться со шведами, как-никак, они такие же протестанты, как мы.

Сейчас в нашем лагере поспокойней. Сапега с Лисовским ушли штурмовать Троице-Сергиев монастырь. Мы бы тоже пошли. Говорят, там можно взять богатую добычу. Но царь нас не отпустил, он сказал: „Вы хорошо знаете Москву и пригодитесь мне для штурма“».