Трое в лодке, не считая собаки [англ. и рус. параллельные тексты]

Will it be the same in the future?

А чего ждать в будущем?

Will the prized treasures of to-day always be the cheap trifles of the day before?

Всегда ли дешевые безделушки прошлого будут казаться сокровищами?

Will rows of our willow-pattern dinner-plates be ranged above the chimneypieces of the great in the years 2000 and odd?

Будут ли наши расписные обеденные тарелки украшать камины вельмож двадцать первого столетия?

Will the white cups with the gold rim and the beautiful gold flower inside (species unknown), that our Sarah Janes now break in sheer light-heartedness of spirit, be carefully mended, and stood upon a bracket, and dusted only by the lady of the house?

А белые чашки с золотым ободком снаружи и великолепным золотым цветком неизвестного названия внутри, которые без всякого огорчения бьют теперь наши горничные? Не будут ли их бережно склеивать и устанавливать на подставки, с тем чтобы лишь хозяйка дома имела право стирать с них пыль?

China dogThat china dog that ornaments the bedroom of my furnished lodgings.

Вот, например, фарфоровая собачка, которая украшает спальню в моей меблированной квартире.

It is a white dog.

Эта собачка белая.

Its eyes blue. Its nose is a delicate red, with spots.

Глаза у нее голубые, нос нежно-розовый, с черными крапинками.

Its head is painfully erect, its expression is amiability carried to verge of imbecility.

Она держит голову мучительно прямо и всем своим видом выражает приветливость, граничащую со слабоумием.

I do not admire it myself.

Я лично далеко не в восторге от этой собачки.

Considered as a work of art, I may say it irritates me.

Как произведение искусства она меня, можно оказать, раздражает.

Thoughtless friends jeer at it, and even my landlady herself has no admiration for it, and excuses its presence by the circumstance that her aunt gave it to her.

Мои легкомысленные приятели глумятся над ней, и даже квартирная хозяйка не слишком ею восхищается, оправдывая ее присутствие тем, что это подарок тетки.

But in 200 years' time it is more than probable that that dog will be dug up from somewhere or other, minus its legs, and with its tail broken, and will be sold for old china, and put in a glass cabinet.

Но более чем вероятно, что через двести лет эту собачку - без ног и с обломанным хвостом -откуда-нибудь выкопают, продадут за старый фарфор и поставят под стекло.

And people will pass it round, and admire it. They will be struck by the wonderful depth of the colour on the nose, and speculate as to how beautiful the bit of the tail that is lost no doubt was.

И люди будут ходить вокруг и восторгаться ею, удивляясь теплой окраске носа, и гадать, каков был утраченный кончик ее хвоста.

We, in this age, do not see the beauty of that dog.

Мы в наше время не сознаем прелести этой собачки.

We are too familiar with it.

Мы слишком привыкли к ней.

It is like the sunset and the stars: we are not awed by their loveliness because they are common to our eyes.

Она подобна закату солнца и звездам, - красота их не поражает нас, потому что наши глаза уже давно к ней пригляделись.

So it is with that china dog.

Так и с этой фарфоровой собачкой.

In 2288 people will gush over it.

В 2288 году люди будут приходить от нее в восторг.

The making of such dogs will have become a lost art.

Производство таких собачек станет к тому времени забытым искусством.

Our descendants will wonder how we did it, and say how clever we were.

Наши потомки будут ломать себе голову над тем, как мы ее сделали.

We shall be referred to lovingly as "those grand old artists that flourished in the nineteenth century, and produced those china dogs."

Нас будут с нежностью называть "великими мастерами, которые жили в девятнадцатом веке и делали таких фарфоровых собачек".

The "sampler" that the eldest daughter did at school will be spoken of as "tapestry of the Victorian era," and be almost priceless.

Узор, который наша старшая дочь вышила в школе, получит название "гобелена эпохи Виктории" и будет цениться очень дорого.

The blue-and-white mugs of the present-day roadside inn will be hunted up, all cracked and chipped, and sold for their weight in gold, and rich people will use them for claret cups; and travellers from Japan will buy up all the "Presents from Ramsgate," and "Souvenirs of Margate," that may have escaped destruction, and take them back to Jedo as ancient English curios.

Синие с белым кружки из придорожных трактиров, щербатые и потрескавшиеся, будут усердно разыскивать и продавать на вес золота: богатые люди будут пить из них крюшон. Японские туристы бросятся скупать все сохранившиеся от разрушения "подарки из Рамсгета" и "сувениры из Маргета" и увезут их в Токио как старинные английские редкости.

At this point Harris threw away the sculls, got up and left his seat, and sat on his back, and stuck his legs in the air.

В этом месте Гаррис вдруг бросил весла, приподнялся, покинул свое сиденье и упал на спину, задрав ноги вверх.

Montmorency howled, and turned a somersault, and the top hamper jumped up, and all the things came out.

Монморенси взвыл и перекувырнулся через голову, а верхняя корзина подскочила, вытряхивая все свое содержимое.

I was somewhat surprised, but I did not lose my temper.

Я несколько удивился, но не потерял хладнокровия.

I said, pleasantly enough:

Достаточно добродушно я сказал:

"Hulloa! what's that for?"

- Алло! Это почему?

"What's that for?

- Почему?!

Why-"

Ну!..

No, on second thoughts, I will not repeat what Harris said.

Нет, я лучше не стану повторять то, что оказал Гаррис.

I may have been to blame, I admit it; but nothing excuses violence of language and coarseness of expression, especially in a man who has been carefully brought up, as I know Harris has been.

Согласен, я, может быть, был несколько виноват, но ничто не оправдывает резких слов и грубости выражений, в особенности если человек получил столь тщательное воспитание, как Гаррис.

I was thinking of other things, and forgot, as any one might easily understand, that I was steering, and the consequence was that we had got mixed up a good deal with the tow-path.

Я думал о другом и забыл, - как легко может понять всякий, - что правлю рулем. Последствием этого явилось то, что мы пришли в слишком близкое соприкосновение с берегом.

It was difficult to say, for the moment, which was us and which was the Middlesex bank of the river; but we found out after a while, and separated ourselves.

В первую минуту было трудно сказать, где кончаемся мы и начинается графство Миддл-Эссекс, но через некоторое время мы в этом разобрались и отделились друг от друга.

Harris, however, said he had done enough for a bit, and proposed that I should take a turn; so, as we were in, I got out and took the tow-line, and ran the boat on past Hampton Court.

Тут Г аррис заявил, что он достаточно поработал, и предложил мне сменить его. Поскольку мы были у берега, я вышел, взялся за бечеву и потащил лодку мимо Хэмптон-Корта.

What a dear old wall that is that runs along by the river there!

Что за чудесная старая стена тянется в этом месте вдоль реки!

I never pass it without feeling better for the sight of it.

Проходя мимо нее, я всякий раз испытываю удовольствие от одного ее вида.

Such a mellow, bright, sweet old wall; what a charming picture it would make, with the lichen creeping here, and the moss growing there, a shy young vine peeping over the top at this spot, to see what is going on upon the busy river, and the sober old ivy clustering a little farther down!

Яркая, милая, веселая старая стена! Как чудесно украшают ее ползучий лишай и буйно растущий мох, стыдливая молодая лоза, выглядывающая сверху, чтобы посмотреть, что происходит на реке, и темный старый плющ, вьющийся немного ниже.

There are fifty shades and tints and hues in every ten yards of that old wall.

Любые десять ярдов этой стены являют глазу пятьдесят нюансов и оттенков.

If I could only draw, and knew how to paint, I could make a lovely sketch of that old wall, I'm sure.

Если бы я умел рисовать и писать красками, я бы, наверное, создал прекрасный набросок этой старой стены.

I've often thought I should like to live at Hampton Court.

Я часто думаю, что с удовольствием жил бы в Хэмптон-Корте.

It looks so peaceful and so quiet, and it is such a dear old place to ramble round in the early morning before many people are about.

Здесь, видимо, так тихо, так спокойно, в этом милом старом городе, и так приятно бродить по его улицам рано утром, когда вокруг еще мало народу.

But, there, I don't suppose I should really care for it when it came to actual practice.

Но все же, мне кажется, я бы не очень хорошо себя чувствовал, если бы это действительно случилось.

It would be so ghastly dull and depressing in the evening, when your lamp cast uncanny shadows on the panelled walls, and the echo of distant feet rang through the cold stone corridors, and now drew nearer, and now died away, and all was death-like silence, save the beating of one's own heart.

В Хэмптон-Корте, должно быть, так мрачно и уныло по вечерам, когда лампа бросает неверные тени на деревянные панели стен, когда шум отдаленных шагов гулко раздается в каменных коридорах, то приближаясь, то замирая вдали, и лишь биение нашего сердца нарушает мертвую тишину.

We are creatures of the sun, we men and women.

Мы, мужчины и женщины, - создания солнца.

We love light and life.

Мы любим свет и жизнь.

That is why we crowd into the towns and cities, and the country grows more and more deserted every year.

Вот почему мы толпимся в городах и поселках, а деревни с каждым годом все больше пустеют.

In the sunlight-in the daytime, when Nature is alive and busy all around us, we like the open hill-sides and the deep woods well enough: but in the night, when our Mother Earth has gone to sleep, and left us waking, oh! the world seems so lonesome, and we get frightened, like children in a silent house.

При свете солнца, днем, когда природа живет и все вокруг нас полно деятельности, нам нравятся открытые склоны гор и густые леса. Но ночью, когда мать-земля уснула, а мы бодрствуем, - о, мир кажется таким пустынным, и нам страшно, как детям в безлюдном доме.

Then we sit and sob, and long for the gas-lit streets, and the sound of human voices, and the answering throb of human life.

И мы сидим и плачем, тоскуя по улицам, залитым светом газа, по звукам человеческих голосов и бурному биению жизни.

We feel so helpless and so little in the great stillness, when the dark trees rustle in the night-wind. There are so many ghosts about, and their silent sighs make us feel so sad.

Мы кажемся себе такими беспомощными, такими маленькими в великом безмолвии, когда темные деревья шелестят от ночного ветра; вокруг так много призраков, и их тихие вздохи нагоняют на нас грусть.

Let us gather together in the great cities, and light huge bonfires of a million gas-jets, and shout and sing together, and feel brave.

Соберемся же в больших городах, зажжем огромные костры из миллионов газовых рожков, будем кричать и петь все вместе и чувствовать себя смелыми.

People at Hampton MazeHarris asked me if I'd ever been in the maze at Hampton Court.

Гаррис спросил, бывал ли я когда-нибудь в Хэмптон-Кортском лабиринте.

He said he went in once to show somebody else the way.

Сам он, по его словам, заходил туда один раз, чтобы показать кому-то, как лучше пройти.

He had studied it up in a map, and it was so simple that it seemed foolish-hardly worth the twopence charged for admission.

Он изучал лабиринт по плану, который казался до глупости простым, так что жалко было даже платить два пенса за вход.

Harris said he thought that map must have been got up as a practical joke, because it wasn't a bit like the real thing, and only misleading.

Гаррис полагал, что этот план был издан в насмешку, так как он ничуть не был похож на подлинный лабиринт и только сбивал с толку.

It was a country cousin that Harris took in.

Г аррис повел туда одного своего родственника из провинции.

He said:

Он сказал:

"We'll just go in here, so that you can say you've been, but it's very simple.

- Мы только зайдем ненадолго, чтобы ты мог сказать, что побывал в лабиринте, но это совсем не сложно.

It's absurd to call it a maze.

Даже нелепо называть его лабиринтом.

You keep on taking the first turning to the right.

Надо все время сворачивать направо.

We'll just walk round for ten minutes, and then go and get some lunch."

Походим минут десять, а потом отправимся завтракать.

They met some people soon after they had got inside, who said they had been there for three-quarters of an hour, and had had about enough of it.

Попав внутрь лабиринта, они вскоре встретили людей, которые сказали, что находятся здесь три четверти часа и что с них, кажется, хватит.

Harris told them they could follow him, if they liked; he was just going in, and then should turn round and come out again.

Г аррис предложил им, если угодно, последовать за ним. Он только вошел, сейчас повернет направо и выйдет.

They said it was very kind of him, and fell behind, and followed.

Все были ему очень признательны и пошли за ним следом.

They picked up various other people who wanted to get it over, as they went along, until they had absorbed all the persons in the maze.