Отпуск на даче

— А что она? — заинтересовались мы все.

— То-то я и удивляюсь, что она продолжает лебезить, — сказала Марина. — При её характере ей давно следует перейти на обычное хамство.

— Она всё меня уговаривала, клялась, что никогда такое не повторится. Я не дала определённого ответа. На том мы и расстались.

— Так это Таня приходила сюда? — спросила я, не давая разговору уйти в сторону от важной темы.

Я уже представила, как эта противная женщина крадёт у Марины крестик. Только зачем ей вешать его под платок на зеркало? Стащила вещь, узнала, что она очень дорогая, испугалась и под каким-то предлогом пробралась в дом и спрятала крестик в ванной? Она могла кого-то попросить это сделать, например, Юлю, заплатив ей за услугу. Но, девушка, кажется, была вне подозрений.

— Конечно, нет, — ответила Марина. — Разве я стала бы пускать это пугало огородное к себе. Та соседка — моя хорошая подруга. Света меня очень поддержала. Это она посоветовала мне завесить все зеркала и не открывать до сорока дней.

Место Тани в моей версии заняла незнакомая мне Света. Раз она подруга Марины и бывает в её доме, то ей легко всё проделать незаметно. А про тайную зависть подруг написано немало книг.

— А она помогала тебе завешивать зеркала? — спросила я.

— Нет. В этот день ей надо было уезжать, потому что у неё была путёвка в Италию. Она только сказала, что надо сделать, и мы сразу же расстались.

Марина испуганно посмотрела на нас.

— Она, конечно, предлагала мне свою помощь, хотела остаться со мной, но я уговорила её спокойно отдыхать. Мне она помочь ничем не могла, а путёвка бы пропала.

У меня было собственное мнение о поведении этой Светы, но высказывать его вслух я не стала. Всё-таки надо быть большой свиньёй, чтобы бросить подругу в тот самый день, когда страшной смертью погиб её муж. Однако если она уехала до того, как зеркала были завешены, то, значит, не она повесила в ванной крестик. И я представила, как бедная Марина, дрожа от ужаса после ужасного конца мужа, ходит по огромному пустому дому, завешивая зеркала и вздрагивая от каждого шороха. Она искренне ошиблась, опознав как мужа неизвестного ей человека, а он, этот Сергей… Может, он ходил в это время по этому же дому или прятался в какой-нибудь дальней комнате, куда, как он знал, жена побоится зайти. А ночью, увидев, что измученная женщина задремала, он снял с неё крестик и повесил под платок.

— Где ты столько платков нашла? — удивилась Катя. — Хватило на все зеркала, а их у тебя немало.

— Я сама не знаю, откуда их доставала, действовала, как во сне. Помню, у меня на шее тоже был платок, потому что я его набросила перед тем, как побежать к месту трагедии, так я и его сняла и повесила на зеркало.

У меня в мозгу словно что-то щёлкнуло, как в особо капризном компьютере.

— А куда ты повесила платок, который был на тебе? На какое зеркало?

— На какое? — задумалась Марина. — На какое? Дай сообразить… В прихожей зеркало большое, для него я достала платок из шкафа. Я взяла охапку платков, чтобы обойти сразу все зеркала и не бегать туда-сюда. Начала я с первого этажа, потом поднялась на третий, спустилась на второй, обошла все комнаты… Потом я спустилась опять на первый этаж и, проходя мимо ванной, вспомнила, что туда не заходила, а зеркало там есть. Я его завесила, причём, как оказалось, сдёрнула платок с шеи, а тот, который был перекинут через плечо, так и остался неиспользованным. Я уж не стала менять их местами.

— Вот и крестик нашёлся, — сказала я. — Ты говорила, что с замком на цепочке что-то случилось и он стал цепляться за одежду. Когда ты впопыхах снимала с себя платок, ты и крестик с себя сдёрнула, а он зацепился за ткань и вместе с платком висит сейчас в ванной.

Марина, как рыба, открывала и закрывала рот, но долго не могла выговорить ни слова. Зато Катя дала волю своему удивлению.

— Как это тебе в голову пришло? Ты полагаешь, что он там висит?

— Конечно, висит, — подтвердила Аня. — Мы сами его видели. Только мы думали, что это не крест вовсе…

Я поняла, что она сейчас скажет лишнее и поспешила объяснить:

— Там уголок платка завернулся, так что мы его поправили, но под тканью нащупали что-то твёрдое, похожее на крестик. Мы, конечно, не стали поднимать платок, ведь ещё не прошло сорок дней, но принялись гадать, откуда он там взялся. У тебя, Марина, спрашивали, не вешала ли ты кресты на зеркала, но ты сказала, что не делала ничего такого. Мы уж решили было, что это ЕГО работа, поэтому и не говорили тебе, чтобы не пугать лишний раз.

— Как хорошо-то! — обрадовалась несчастная женщина.

Я понимала её. До сих пор она думала, что крестик у неё украл призрак, чтобы запугать её или наказать, а тут выяснилось, что причина пропажи ценной вещицы самая что ни на есть прозаическая и неопасная. На её месте я бы тоже ликовала. Я даже не на её, а на своём месте ликовала, потому что ещё один страшивший нас пункт можно было вычеркнуть из списка непонятных явлений.

— Значит, теперь я могу его надеть к этой блузке? — спросила Марина.

— Женщина остаётся женщиной при любых обстоятельствах, — подвела я итог. — Вместо того, чтобы радоваться тому, что призрак не снимал с тебя крестик, ты довольна, что есть побрякушка для блузки. Извините, я не сам крестик назвала побрякушкой, а лишь его предстоящую функцию украсить собой блузку.

— Нехорошо, конечно, — согласилась Марина, — но иначе мне нечего надеть. Я всё-таки в первый раз приду в этой блузке, надо её преподать самым лучшим образом. Только как мне достать крестик из ванной, ведь открывать зеркало ещё рано?

— Не проблема, — заявила Катя. — Возьмём другой платок. Одна из нас будет держать его так, чтобы он закрывал зеркало, а другая снимет прежний вместе с крестиком. Ты, Марина, его вешала, знаешь, как он прикреплён к зеркалу, значит, сумеешь снять его вслепую, а я подержу другой платок.

Они ушли осуществлять этот план, сопровождаемые заинтересованной собакой, а мы с Аней ненадолго остались одни.

— Просто чудеса! — сказала она. — Все наши тайны раскрываются одна за другой. Удивительно, как это ты догадалась о том, что крестик просто зацепился за платок, который вешала Марина?

Я скромно промолчала.

— Но всё-таки всё началось с Михал Михалыча, — тут же умалили она мой подвиг. — Если бы он не признался в том, что сделал на чердаке, а потом не объяснился с нами по поводу Чупочки и мышей, мы бы до сих пор топтались на одном месте.

— Да его «страшная месть» Сергею обернулась для Марины несчастьем. Теперь узнать бы последнее: где Сергей.

— На кладбище, — ответила Аня. — Это он погиб на дороге. Неужели ты этого не понимаешь? Ты, да и вслед за тобой я, вообразили всякий вздор. Его видели рыбаки, рассказали Николаю, как он выглядел, а он пересказал это нам. А что они видели? Растерзанное тело. Сами-то они могли точно рассмотреть, сильно он зарос волосами или нет? Он был весь так искусан, что не разберёшь, где шерсть, а где открытые раны. На опознании Марина сказала про родимое пятно на его груди, медики или кто-то ещё проверили, нашли это пятно… И всё. Сергей это был. Опиши в своём романе какое-нибудь преступление, если тебе так хочется, а у нас здесь, к счастью, всё нормально.

Да, похоже, Аня была права.

— Но как же странно нагромоздились события, — сказала я. — Здесь и преступление, и исчезновение, и мистика. И вдруг всё так обыденно объяснилось.

— Хорошо, что обыденно, — возразила Аня. — Мы так усердно совали всюду нос, что нас бы убили первыми. Свидетелей всегда убивают. А если не свидетелей, то тех, кто очень уж мешает.

— Известно, что преступления всегда совершаются неправильно, необдуманно, поэтому во всех детективах их раскрывают. Начинать надо не с жертвы, а со свидетелей, тогда никто и не поймёт, кого должны были убить.

Это была шутка, но настолько тяжеловесная, что Аня, естественно, её не поняла и лишь покрутила головой, выражая этим своё мнение.

— Сейчас Марина уедет, а мы скоро должны идти на прогулку, — напомнила я. — Будем рассказывать Николаю про наши события?

— Конечно! — воскликнула Аня. — Как же без этого? Пусть тоже посмеётся. Это скольких же нервов нам стоили твои фантазии!

— Звуки на чердаке — это не мои фантазии, — возразила я. — Никто не мог их объяснить, так что я в этом не виновата. А крест в зеркале мы обе видели. Ты тоже испугалась.

— Да, — согласилась Аня. — Всё это наше необразованье.

— Подозреваю, что наша беседа плавно переходит на театральную тему, — заметила я.

— Теперь уж не для кого играть, — вздохнула Аня. — И оказалось, что его больше интересует не игра, а хороший ужин.

— В этом, конечно, доля истины есть, — согласилась я, — но всё-таки Михаилу, действительно, очень понравилась Катя. Не сердись, но «против хвахта не попрёшь». Кстати, это тоже цитата, только из Лескова.

В эту минуту вернулись Марина и Катя.

— Посмотрите теперь! — воскликнула хозяйка. — Правда ведь, блузка так и заиграла?

— Заиграла, — согласилась Аня.

— Скорее это крестик заиграл, а блузка подхватила, — добавила я.

Ни за что этого не скажу, но вся душа моя протестует против использования крестиков и иконок в виде украшения. Если не веришь в Бога, то не надо их надевать, а если веришь — не выставляй их напоказ, особенно если они усыпаны бриллиантами. Всё-таки это не украшения, а символ веры.

— Тогда я пошла. Чупочка, мы с тобой уже погуляли, днём тебя выведут, а меня жди к вечеру.

Марина ушла в приподнятом настроении, а мы ещё немного поговорили о странном стечении обстоятельств, которое только что разъяснилось. При этом Катя могла свободно выражать свои мысли, а нам с Аней приходилось быть всё время настороже, чтобы не выдать секрет Михал Михалыча.

— Как же вы будете в Москве обходиться без вашего Николая? — спросила Катя, когда мы встали из-за стола.

У меня на душе стало тошно, потому что я не люблю расставаться с хорошими людьми, а с нашим приятным спутником нам скоро предстояло распрощаться навсегда.

— Переживём как-нибудь, — ответила я беспечным тоном.

— Еще вопрос: как он будет без нас обходиться? — поддержала меня Аня.

Пока же Николай ждал нас в конце улицы.

— Как ваша рука? — первым делом спросила я.

Он чуть пошевелил ею. Видно было, что ему это нелегко.

— Действует, но пока с трудом. Думаю, что через несколько дней будет совсем хорошо.

— Поменьше её тревожьте, — посоветовала Аня.

— Постараюсь.

Пока он не успел заговорить, я предложила:

— А может, нам повторить вчерашний отдых?

Николай подозрительно посмотрел на меня.

— Жертвуете своими интересами в моих интересах? — поинтересовался он. — Так ведь я уже совсем здоров.

Я незаметно подтолкнула Аню.

— Мы тоже здоровы, но с удовольствием побездельничаем, — подхватила та мою мысль. Кстати, у нас есть новости.

— А вот завтра, если вы не будете против, куда-нибудь съездим, — предложила я.

— Согласен.

Мы повторили вчерашний отдых на пляже, даже еду купили почти ту же.