Отпуск на даче

Мы прислушались. Сверху доносился явственный скрежет. Марина сжала руки и от отчаяния зажмурила глаза.

— Я так не могу! — простонала она. — Неужели это будет происходить и днём?

Я сначала тоже… нет, не испугалась, но насторожилась. Скрежет не был непрерывным. Он то затихал, то раздавался вновь. И тут меня осенило.

— Кажется, я знаю, что это, — сообщила я, невольно улыбаясь. — Пошли, сами увидите.

Мы вышли в сад, прошли по дорожке и остановились, задрав головы и глядя на покатую крышу. Да, я оказалась права: это развлекались вороны. Я наблюдала такое у себя на даче. Вороны со скрежетом скатывались по металлической крыше, взлетали, возвращались на конёк и снова скатывались вниз. При этом раздавался жуткий скрежет.

— Здорово! — восхитилась Катя. — Прямо аттракцион.

— Возможно, этим и объясняется царапанье по ночам, — предположила я.

— Ночью вороны спят, — возразила Марина. — И они не воют.

Она проследила за спуском очередной вороны и вдруг забеспокоилась.

— А они мне крышу не испортят? — спросила она.

— А давай я их шугану, — предложил незаметно подошедший и тоже залюбовавшийся игрой птиц Михал Михалыч. — С чердака постучу в крышу. Они испугаются и улетят.

— Не надо, — отказалась Марина. — Сейчас улетят, потом опять прилетят. Лучше занимайтесь грядками.

— Окно заодно докончу, — твердил своё Михал Михалыч.

— Оставьте вы окно в покое! — отрезала Марина. — Оно держится и продержится дальше. Если вновь будет отставать, то и прибьёте.

Садовник пошёл прочь, качая головой.

«Дура-баба!» — долетело до нас.

Марина предпочла сделать вид, что не услышала последнего высказывания.

— Вот привязался к окну! — с досадой сказала она. — Целый день за мной ходит. Ведь всё сделал, я сама принимала работу. А на следующий день пришёл ко мне, выразил соболезнование, сказал, что готов помочь, чем может, и всё порывался докончить это окно. Говорил, что забыл кое-что доделать. У меня муж погиб, а он с окном лезет!

— А может, и правда, что-то надо доделать? — предположила Катя. — Вдруг мы стоим под окном, а оно на нас сверху упадёт.

Марина подумала.

— Не упадёт, — решила она. — Если бы могло упасть, давно бы упало. Просто денег хочет подзаработать, только и всего.

Она пошла к рабочим, а мы ещё постояли, глядя на ворон.

— Девочки, давайте зимой все вместе пойдём кататься на «ватрушках», — предложила Аня.

— Это ещё что такое? — не поняла Катя.

— Это такие шины. Садишься на неё, а тебя служитель сталкивает с горы, и ты на этой шине едешь. Я каталась. Знаете, как здорово!

— Вот к чему может привести наблюдение за птицами, или, если говорить более простым языком, увлечение орнитологией, — прокомментировала я.

— А почему бы и нет? — откликнулась Катя. — Я не прочь.

— Тогда я вас всех соберу. И не вздумайте отказываться!

До ужина мы сидели в саду. Я читала в тени, а Катя с Аней загорали. Сначала нам было неудобно так явно бездельничать и наслаждаться жизнью, когда хозяйка была занята надзором за строителями, но мы быстро убедили себя, что, раз помочь мы не можем, незачем и притворяться деловыми людьми. Еда закуплена, обед и ужин готовы. Зачем создавать себе сложности и лишать себя отдыха?

Я дочитала «Собаку Баскервилей» и принесла свои рукописи.

— Что пишешь? — сейчас же спросила Аня.

До сих пор лишь несколько человек знали, что я пишу романы, повести и рассказы, но, пожалуй, пора было выходить из подполья, тем более, что я разместила пять своих крупных произведений на платном сайте. Если я буду скрываться и дальше, то не дождусь покупок своих книг.

— Роман, — объявила я.

— Ты пишешь? — удивились подруги.

Я рассказала, где можно за очень даже умеренную плату купить мои книги, а также, где их можно скачать совершенно бесплатно.

— Приходите на наш сайт, — радушно пригласила я. — У нас много хороших писателей.

— Я не читаю книги, — сразу призналась Катя. — Если я открою какую-нибудь, то сразу засыпаю.

— И я не читаю, — согласилась с ней Аня. — Совсем времени нет.

Как всегда, начинались отговорки. Времени нет! Вот сейчас сидит и загорает без дела, а могла бы загорать и одновременно читать. Нет, это во время перестройки людей отучили от чтения. Одним некогда было, потому что на трёх работах здоровье подрывали, а теперь уж и отвыкли, другим внушили, что читать глупо, и они поверили. До сих пор не могу забыть какую-то ёрническую передачу, где ведущий спрашивает у молодых дам: «Что это такое: женщина с книгой?». И приглашённые женщины, не чувствуя оскорбительности вопроса, отвечают: «Это, наверное, поваренная книга?» или «Женщина с книгой? Это что-то чудовищное». Как после стольких лет ломки сознания можно ожидать, что люди по-прежнему будут тянуться к книге? А таинственное исчезновение книг в советское время? Куда внезапно провалились все книги и журналы? Выпускались они миллионными тиражами, а до людей не доходили. В то время в журнал «Наука и жизнь» присылали много писем со сходными вопросами. Один учитель даже писал, что, если в семью, где нет книг, попадёт ходя бы «Физкультура и спорт», это уже хорошо, но в маленьком городке, где он жил, и этого журнала невозможно было достать. «Наука и жизнь» попала на завод в их местности всего в двух экземплярах. Один взял директор, а другой — главный инженер. Как ребёнок из нечитающей семьи может в таких условиях приобщиться к книгам? Вот и результат бескнижных лет до перестройки, а также перестроечных, когда над любителями книг потешались. А ведь в помойки выбрасывались целые библиотеки! Да и сейчас выбрасываются остатки.

— Мои книги могли бы и прочитать, сделать над собой усилие, — сказала я. — Хотя бы для того, чтобы доставить мне удовольствие.

— Может, прочитаю, когда буду свободнее, — вежливо ответила Аня.

— После родителей осталось море книг, — поведала нам Катя. — Я их постепенно выносила к помойке и оставляла там. Представляете? Всё разобрали.

По старой, прочно укоренившейся привычке я остро пожалела, что меня не было при выкладке книг. Может, что-нибудь хорошее бы подобрала. Ну да теперь поздно было горевать, и я заставила себя не думать о потерянных для меня книгах и вработаться в свой роман. Некоторые пишут очень легко и быстро. Могут за месяц написать очень большое произведение. А мне книги даются тяжело. Иногда не сразу вникнешь в работу, иногда быстро устаёшь и уже не можешь живо вообразить и прочувствовать мысли и побуждения героев. А иногда запнёшься на какой-нибудь мелочи и не знаешь, как из неё выбраться. Хорошо ещё, что, против ожидания, в этот день работа пошла как по маслу. Мне даже тревожно стало за такую скорость письма. Всё казалось, что я пишу что-то не то и не так. Но я решила, что потом перечитаю и определю, выбросить ли написанное или оставить. Меня часто одолевают такие сомнения, но потом, спустя какое-то время, я прочитываю казавшийся нудным текст и сама понимаю, что интересно написано и, кроме некоторых поправок в стиле, всё прекрасно укладывается в повествование.

В таком непривычном для меня темпе я писала часа два. Уже Катя ушла готовить ужин, Аня устала от сидения на солнце в шезлонге, ушла в тень и там крепко заснула, а я всё никак не могла оторваться от описания приключений юноши-моряка, попавшего в рабство к бразильским работорговцам. Но наконец у меня ручка начала вываливаться из пальцев, сами пальцы стало сводить судорогой, а на мозг наплывал туман. Мне кажется, сказывались почти бессонные ночи. Кончилось всё тем, что я закрыла свои записи и принялась выискивать, что бы такое почитать в своей электронной книге. Мне бы найти что-нибудь энергичное, вселяющее бодрость и уверенность, но, как обычно бывает в таких случаях, на глаза попался не Тур Хейердал, не Жюль Верн, не Борис Полевой, не Макаренко, а ни кто иной, как Стокер со своим «Дракулой». И я принялась читать самую что ни есть подходящую к данным обстоятельствам книгу.

— Что читаешь? — спросила Аня, лениво выходя из состояния сна.

— Мистику. «Дракулу», — буркнула я.

Я сердилась сама на себя, но оторваться от чтения уже не могла. Не знаю, что сулило мне будущее при таком выборе книги, наверное, очередную ночь, полную кошмаров, но я уже так углубилась в чтение, что не могла его прервать.

— Самое время, — одобрила Аня. — Тебе мало наших ужасов?

— Ничего, это всё выдуманное, — утешала я сама себя. — И у нас тоже шалит воображение, а на самом деле всё объяснимо.

— Посмотрим-посмотрим, — зловеще пробормотала Аня.

— Я читала у нас в Гильдии «Тайну Кровавого замка» Андриенко, даже рецензию на этот роман писала. Вот эта книга как раз для нашего случая. Представляешь, там в зеркале вместо отражения смотрящего в него человека появляется окровавленная женщина, произносит таинственные стихи, а после этого любителю собой любоваться грозит смерть. Причём это не мистика, а детектив, то есть самые необъяснимые события оказываются делом рук человеческих.

— И не надо мне вашего Кровавого замка, — решительно сказала Аня. — Мне достаточно того, что мы имеем.

— А у меня есть повесть «Старая легенда». Так там вроде бы естественные события так следуют друг за другом, словно действует старинное проклятие, к тому же в дальнем конце дома висит портрет героя легенды, причём этот портрет такой совершенной работы, что всем кажется, что человек на нём живой.

— Так это проклятие действует или нет? — не поняла Аня.

— Понятия не имею. Если уж сомневается сам главный герой, очень смелый и умный человек, то я и подавно не знаю.

— Это ведь ты писала. Как же ты не знаешь?

— Тайна автора, — ответила я.

— Я чувствую, что после следующей ночи или мы все сойдём с ума, или ты напишешь очередной роман о призраках, проклятиях и обо всём подобном.

А мне и самой так казалось. У меня уже в голове вертелся славный сюжетец, где любая мелочь указывала на существование призраков, а потом выяснялось, что на самом деле нечистая сила бездействовала.

— Пойдём ужинать, — позвала я. — Катя зовёт.

Глава 6
А собака ли воет?

Марина рассталась с рабочими, у которых закончились строительные материалы, попрощалась с садовником, у которого закончился трудовой день, и присоединилась к нам. Она явно устала от себя самой, до того придирчиво она вникала во все мелочи деятельности Толи и двух Павлов.

— Представляете, этот Михал Михалыч опять привязался ко мне со своим окном! — не то со смехом, не то со стоном проговорила она. — Еле от него отбилась.

Мы выпили чай с кексом, который на скорую руку испекла Катя. Наступил вечер, и часа через два должно было стемнеть. Марина мрачнела на глазах. Возбуждение, вызванное хозяйственными хлопотами, улеглось, и она возвращалась к своим страхам.

— У меня идея, — проговорила Аня.

— Какая? — нервно спросила хозяйка.

— Давайте не будем устраивать испытаний своего бесстрашия, а устроимся по двое. Ты с Катей у тебя в спальне, а мы с Милой — в спальне твоего мужа.

— Хорошая идея! — обрадовалась Марина.